Она рванула вперед, демонстрируя, что ей больно и она плохо соображает, что делает. В ее ситуации Скроу вполне мог списать рывок на неопытность. Он выставил руку, в ней сверкнул кинжал. Но бить был готов другой. Потом вдруг ощутил что-то, отскочил, но Алиша уже нырнула вниз, подсекла его ногу. Он не упал, конечно – не тот уровень, но такой поворот был уже большой удачей.

– Метание кругового клинка – умно! – бросил он, когда девушка поймала летящее лезвие. Она выпустила его вместе с кинжалами, когда отлетела к стене после удара. И своим тараном отвлекла Скроу от опасности сзади. Конечно, он увернулся, и удар клинком чуть было не настиг саму Алишу – но она была готова и поймала лезвие. Правда, неудачно – два пальца были рассечены до кости.

«Самолечение!», – внутренне скомандовала она, даже не взглянув на раны. «Ликвидация болевого шока – остановка крови – ускоренное заживление», – вот аксиома всех лечащих техник. И вправду – кровь вскоре остановилась. Это у Алиши хорошо получалось.

Она снова приняла боевую стойку. Копчик саднил, скула обжигала, с пальцев капала кровь – осознав все слабые места, девушка направила туда исцеляющую энергию. Только так, иначе проиграешь.

Вдруг Скроу оказался сзади. Хотел подсечь под коленом, но Алише удалось выставить кинжал за спиной – вплотную прижаться не успел, но перехватил запястье руками, больно вывернул так, что захотелось кричать. Алиша зашипела, осознав, что попалась. Оставался еще один прием, недавно выученный ею на биологическом, как говорили даны, уровне. Ее тело мгновенно обмякло – как будто она лишилась сознания. Конечно, Скроу понимал, что это притворство, но не всегда можно было угадать, что стоит за ним – обычно это был резкий энергетический разряд или какая-нибудь хитрость. У Алиши была предрасположенность, которой она удивляла даже тренеров – умение быстро вливать свою энергию в другого человека. Это доставляло смешанный дискомфорт и приводило людей в недоумение. То же она провернула со Скроу, когда он пытался перехватить ее запястья – поток оказался настолько мощным и жгучим, что воин рефлекторно дернулся. Алиша же в этот момент находилась на другом уровне сознания, что позволило ей преобразиться, восстановить толику сил. Она выскользнула из его ослабшей хватки, и через секунду новый кинжал уже летел в Скроу. А за ним еще два.

Скроу отбил их, но как-то неуверенно, почти удивленно глядя на девушку.

– Что же вы? – негромко спросила Алиша, тяжело дыша.

– Ничего. Интересный прием, – произнес Скроу, выпрямляясь. Кажется, бой был окончен.

Он подошел к ней, поднял руку, будто желая дотронуться. Странное поведение командира почти парализовало девушку. Но он так и не коснулся ее.

– Сделаем перерыв. Подлечитесь, – улыбнулся Скроу дружелюбно.

Алиша молча кивнула.

Через день мастер срочно отбыл в Го, прислав девушке короткую записку. Алиша подивилась его тактичности – мог бы вообще ничего не писать. Но, видимо, ее возмущение по поводу прошлого исчезновения на него подействовало.

«Не слишком ли он внимателен ко мне? Не значит ли это, что я ему небезразлична?», – думала Алиша и мотала головой, пытаясь отделаться от подобных мыслей. Она хорошо знала свое сердце, но не слушала его. Не до того – надо было тренироваться.

Записку девушка бережно хранила в одном из свитков.

Кажется, началась зима. Или просто снег выпал осенью? Им выдали теплую одежду. Алишу стали постепенно ставить в спарринги с разными партнерами – иногда даже с проходящими повышение квалификации. Наставникам было выгодно ее положение, так как она уже могла соперничать с некоторыми другими «пришлыми», особенно с теми, кого недавно выписали из госпиталей.

Война продолжалась, коалиция «Тени» прочно обосновалась на юго-востоке Го, и попытки выбить их оттуда оборачивались лишь новыми неудачами. Раненые прибывали, на фронт уходили запасники. Союзные войска Го и Агнира оцепили и держали под контролем захваченную повстанцами территорию – рано или поздно те должны были сдаться. Но до той поры мог пройти ни один год, а правитель Го действовал чрезмерно осторожно, что бывает свойственно старикам на склоне лет. Он не хотел воевать, не хотел, чтобы из-за его действий люди обвиняли его в новой войне, но именно по причине такой нерешительности гибли многие. Избранный из князей правитель Агнира, будучи сам талантливым стратегом, плевался и возмущался, хотел даже отозвать свои силы. Его переубедила убару – ведь стоит «Тени» захватить часть соседней страны, не миновать беды и Агниру.

Пытались привлечь союзников из других стран, но у тех тоже своих проблем хватало – у кого разруха после последней войны, у кого – собственные гражданские распри, у кого войск едва хватало на самозащиту…

Агнир прославился как миротворец, и теперь не мог просто бросить союзников в беде. А война обретала все более затяжной характер…

Зимой Алише стали поручать разные задания. Тогда она вспомнила слова Оллы о том, что на миссиях пожалеешь об упущенном на тренировках, да поздно будет. Все началось с банальных поручений срочного гонца – требовалось доставить какие-то важные документы или вещи. И она передвигалась, порой прыгая по крышам, а заодно научилась ориентироваться в городе, хотя зимой было холодно и скользко.

Выбравшись за пределы школы, девушка смогла впервые посетить мемориальное кладбище города – здесь она нашла памятную плиту Геруду, а также еще много знакомых фамилий. Тут хранился тлен родителей Зары, а в более древних списках значились и члены клана Митору – отец Скроу, его сестра и еще несколько имен других родственников. На мемориальном кладбище хоронили только мастеров – будь то воины, басилиски, даны или дознаватели, все они отдали жизни служению стране, служению правителям.

«Интересно, какими они были, родные Скроу? И какими он их помнит?», – подумала девушка, глядя на каменные плиты. Она снова вспомнила Геруда – такого живого и теплого, с открытой, всегда приветливой улыбкой. Из них могла бы получиться хорошая пара. Кажется, он был не против и даже начал ухаживать за ней. Иметь такого мужа, первоклассного мастера, при этом веселого и легкого на подъем, ну разве не здорово? Он был бы отличным мужем и отцом… Но война забрала его. Нет, даже не война – просто какие-то нелепые события. Так же, как и родителей, и бабушку, и всегда энергичного деда, которого, казалось, ничто не сломит. Но вот их нет, как нет и многих моложе их. Где они сейчас? Смотрят ли на нее откуда-то из иного мира?

Все это так нелепо…

Снежинки холодили горячие щеки. Она так и не постригла волосы – те быстро росли, пришлось сделать модельную стрижку. Челка смешно торчала на лбу. Никто никогда не видел Алишу с такой прической, и она сама себе казалась какой-то чужой, будто вселилась в другое тело.

«Что я тут делаю? Не сошла ли я с ума, не переборщила ли с авантюризмом? Выбрать жизнь в таком месте, где смерть всегда рядом, где мужчины суровы и носят в себе необычные гены, а женщины живут в вечном ожидании любимых и страхе за них или сами становятся бездушными куклами во служении? Этого ли я хотела от жизни? Что толкнуло меня в добровольный ад?», – думала Алиша, глядя на бесконечную цепь мемориальных плит. Сквозь них она словно видела разбитые сердца, искореженные жизни родных и друзей усопших. Их страдания, иссохшие от выплаканных слез воспаленные глаза невольно представлялись ей за каждым памятником, каждой доской.

Но внутри девушки говорил и другой голос, который твердил:

«Война скоро закончится. Смертей уже стало гораздо меньше. Вскоре весь этот кошмар прекратится и мастера вернутся домой. Будут выполнять гражданские задания, растить детей, помогать женам. Скроу тоже скоро вернется. А ты станешь даном, будешь помогать этим замкнувшимся душам, исцелять их своей силой. Это даст им волю к жизни, к поиску себя, и, быть может, к счастью. Благодарность семей спасенных от смерти ни с чем не сравнишь. Ты должна стараться ради них, сделать их мир чуточку добрее, чуточку милосерднее».