– Ага, – лукаво сверкнул глазами отец, и в них на секунду мелькнула какая-то человеческая теплота.

Вот умеет он моментально менять настроение, сколько живу, никак не могу к этому привыкнуть, думал я, поднимаясь с дивана и направляясь к выходу.

– Не затягивай с поисками, – полетело мне вслед уже в обычной строгой манере отца.

Повернувшись на пятках, я шутливо отдал отцу честь, щёлкнув каблуками.

– Паяц, – неодобрительно покачал головой отец, погружаясь в свитки.

Я продолжил свой путь, плотно прикрыв на выходе двери.

Гулкое эхо сводчатых коридоров и просторных залов дворца разносило звук моих шагов во всех направлениях. Нерушимые цельновыдолбленные агатовые стены тускло блестели в приглушённом потоке магического свечения, исходящего от самого воздуха. Не зря же наш мир называется нижним или подземным. На самом деле, мы живём внутри планеты, защищённые от негативных воздействий космических тел толстым слоем планетарной коры. Только спрятавшись от излучений и нестерпимой жары, на этой планете возможно жить. Но опять же приходится чем-то жертвовать, например прозрачностью воздуха, взявшего на себя функцию светила. Получается, мы находимся в постоянном тумане, только солнечном, не имея возможности видеть далеко впереди.

Задолго до появления на своём пути, я услышал приближающиеся голоса и смех демонесс, что-то увлечённо обсуждавших между собой. Однако, в солнечном тумане есть свой плюс, можно легко успеть спрятаться и остаться совершенно незамеченным для нежелательных лиц. Вот сейчас я предусмотрительно нырнул в оду из многочисленных ниш, в которых располагались массивные статуи, изображавшие сцены из давно забытых баталий.

Переждав, пока смешливые представительницы демонского рода отойдут подальше, я выбрался из своего укрытия и продолжил одинокий путь дальше. А направлялся я прямиком на широкий каменный балкон, представлявший собой всё тот же агатовый массив, выступавший за пределы фасада дворца. Я люблю это место, во всём дворце не найдётся никого, кто бы его не любил. Отсюда открывался шикарный вид на разделительную полосу между прозрачным воздухом и солнечным туманом, покрывавшим собой не слишком разнообразный рельеф местности. Из него местами виднелись, напоминающие осколки старых зубов дракона, красные скальные шипы. Я подошёл к ограждению на самом краю балкона и с упоением вдохнул прозрачный воздух, мне всегда казалось, что прозрачный воздух от наполненного свечением отличается своей густотой и чистотой, хотя никаких подтверждений моих предположений никто не находил.

Набрав в грудь по возможности больше воздуха, я свистнул со всей своей силы. Спустя томительных несколько мгновений я увидел чёрную фигуру с силой разрывающую пелену солнечного тумана своими мощными перепончатыми крыльями.

– Каин! – радостно я поприветствовал своего крылатого друга.

Горгулья тяжело приземлилась на балкон, словно и вправду была каменной, и одним прыжком с места, повалила меня навзничь, удерживая в таком положении своими мощными львиными лапами и вылизывая лицо собачьим, совершенно не шершавым языком.

– Опять ты за своё! – захохотал я, отплёвываясь от обилия слюны, стекавшей из его открытой пасти, – всё, всё, хватит, я тоже рад тебя видеть, – пытался урезонить Каина я, но тот не собирался останавливаться.

Пришлось идти на хитрость, я незаметно создал огненный шарик, не маленьких таких размеров и запустил его с балкона. Кайн тут же отреагировал радостным взвизгом и, позабыв о моей персоне, бросился в погоню за игрушкой и по совместительству едой.

– Так-то лучше, – хмыкнул про себя я, поднимаясь и применяя начала очистительное заклинание, потом высушивающее.

Всё же любвеобильность этого отдельного экземпляра переходит все границы, размышлял про себя я, вглядываясь в безмятежную равнину солнечного тумана. Каин всегда отличался от своих сородичей слишком мягким характером и более маленьким размером, но именно этим он и привлёк моё внимание, когда отец привез меня на плато Печали, где обитали горгульи. Каждый высший демон по достижению десятилетнего возраста должен был выбрать и приручить себе горгулью. Для нас, это не просто верховое животное, способное на своей спине переносить демонов на огромные расстояния и выступать в защиту хозяина, а настоящий друг, сопровождающий на протяжении всей жизни. Когда же демон умирал, его горгулья каменела навеки, и даже тогда, горгулью не разлучали с хозяином, ставя её в качестве обелиска на могилу.

Каин бесшумно вынырнул из светящегося воздуха, точно так же, как он сделал в тот день, когда я прижимался от страха спиной к отцу, а передо мной летали, ходили, сидели и лежали многочисленные дикие горгульи. Честно, тогда я не знал, кого из подрастающего поколения животных выбрать, их было много, и все они казались одинаковыми. Я не видел в них разницу, пока вот этот сорванец, будучи тогда еще совсем маленьким, не появился перед нами, вынырнув из солнечного тумана, словно из ниоткуда. Его мордашка выражала заинтересованность и любопытство, с первого взгляда покорив моё сердце.

Приручать Кайна мне не пришлось, мы будто с того самого первого взгляда поняли, что это судьба, а против судьбы идёт только глупец, к коим я себя не отношу. Отцу Каин не нравился, он пытался меня отговорить, обратить моё внимание на других, более подходящих для особы королевской крови горгулий. Но я был очарован, околдован и никакой другой горгульи для меня уже попросту не существовало в этом мире.

На ощупь тело горгульи не было холодным, но зато очень и очень твёрдым, не зря их называли ещё каменными. Как они через такую толстую шкуру или что там у них, могли чувствовать почёсывания – ума не приложу. Но, тем не менее, Каин очень любил, когда я его чесал за маленькими, похожими на свиные, ушами. Вот и сейчас, жмурил свои круглые, кроваво-красные глаза, с удовольствием подставляя жутко страшненькую морду, на короткой шее, под мои руки.

– Я так и знал! – понеслись мне в спину слова.

Я оглянулся вполоборота и вопросительно уставился на Бараля, спиной подпирающего на входе агатовый косяк.

– Привет, друг, – бросил я Баралю, удостоив его персону мимолётным взглядом.

– Ты мне ничего не хочешь рассказать? – немного раздражённо спросил друг, в нетерпении подходя ко мне ближе.

– Не здесь, – призвал я Бараля не поднимать эту тему, и, вскочив резко на спину разомлевшего Каина, добавил, – полетели, прогуляемся.

Друг, не мешкая, в пару движений закинул своё тренированное тело на горгулью, примостившись позади меня, и Каин неторопливо спланировал с балкона, ныряя в пелену солнечного тумана.

Как ни странно, но мой рассказ уложился примерно минут в десять, оказывается, если пропустить моменты, напрямую касающиеся отношений с Латорией, пять дней укладываются в считанные минуты.

– Что ты собираешься дальше делать? – спросил Бараль, после минутной паузы.

– Нужно вернуться и обследовать этот мир, – старательно скрывая заинтересованность, ответил я.

– Но как ты туда попадёшь, если, как ты же сам и рассказывал, этот мир скрыт от посторонних глаз?

Я, не удержавшись, хмыкнул, – я же проследил, как Амазонки открывают портал, на координатах этого мира лежит простое заклинание сокрытия и отвода глаз. Когда не знаешь что искать, ты даже и не подумаешь что-то искать.

– Логично, – в свою очередь хмыкнул друг, – значит, ты без проблем откроешь портал в их мир, а что дальше? Если там нет ни одного мужика, то мы будем не просто как белые вороны в стае чёрных, а как горгулья в стае единорогов.

– Об этом я не подумал – честно признался я, – все мои мысли были заняты поиском способа попасть в их мир, а вот как там не привлечь к себе всеобщее внимание я не подумал.

– Ясненько, – со смешком, протянул друг, – ты будто мозг оставил в этой Амазонии, хотя, я бы тоже не отказался там побывать. Ох, миллион красивых женщин у моих ног, это же мечта идиота!

– Ага, – поддакнул я, особенно когда эти женщины натренированы, вооружены до зубов и мужиков считают чем-то вроде быков-производителей, не более.