До конца дня удалось продвинуться ещё на 40 километров к линии фронта, причём практически весь путь шёл по узким лесным дорогам, лишь раз пришлось пересечь достаточно наезженную дорогу, но к счастью пустую, хотя следов движения по ней было много. Повезло попасть на перерыв в движении немецких частей по ней. На ночёвку встали на берегу небольшого лесного озера. Повара к этому моменту приготовили ужин, благо скорость передвижения отряда была небольшой, а у поваров была возможность готовить на ходу, вот они и приготовили. Самое простое, поставили варить макароны и бросили вместе с ними тушёнку. Быстро, вкусно, сытно, и все бойцы довольны, заодно после ужина бойцы пошли на озеро приводить себя в порядок. Наши бойцы были более менее чистыми, и форма вся в порядке, мы же затрофеились ей на складе, а вот бойцы подполковника Заварзина были в оборванной форме, грязные и вонючие. Тяжёлые бои и продвижение среди лесов, с ночёвками на земле у костров просто так не проходят. Я тоже пошел окунуться, только в сторону, а вместе со мной и несколько девушек. Вместе с Заварзиным было четыре связистки и две медсестры и у нас было семеро медсестёр, которые к нам прибились по дороге, вот все вместе мы пошли купаться. Отошли в сторону от парней, там как раз заросли камыша были, и образовался маленький затон закрытый с трёх сторон. Разделись и полезли в воду, а вода парная, погода жаркая, озерцо видно неглубокое, без ключей, да ещё и конец дня. Солнце так воду прогрело за день, что не было ни какого желания вылезать из воды. Наконец мы вылезли, а меня такая тоска задавила, кругом столько голых красивых баб, а я как та лиса из басни — видит око, да глаз неймёт. Стали одеваться и тут визг, это пара молодых бойцов, причём Заварзинских, залезли в камыши и стали за нами подглядывать. Девки в визг, а я уже успев надеть нижнее бельё, рванул к ним и сходу пробил одному между ног, а другому в солнышко. Оба согнулись от боли, а подскочившие девчонки быстро раздели обоих догола и пинками погнали их к общей стоянке. Позор для парней был колоссальный, да ещё и Заварзин всыпал им под первое число. Они стали всеобщим посмешищем, а одевшиеся девушки прошли с гордым и независимым видом. Чуть позже, когда я, можно сказать, пришел в себя, пожалел, что так поступил с парнями, не знаю, что на меня нашло, когда я тогда бросился на них. Просто тогда я мгновенно впал в ярость, что особи противоположного пола за мной подглядывают, когда я голый. И вот ведь херня какая, хоть тело у меня сейчас женское, но я всё равно, на все 100 процентов ощущаю себя мужиком. И теперь, на холодную, как говорится голову, я прекрасно понимаю тех двух бойцов. Совсем молоденькие, возможно даже не то что женщины ещё не познавшие, но вполне возможно даже и женской сиськи ещё не мявшие, и голых баб не видевших. Да будь я на их месте, не то что возможно, а точно полез бы подглядывать, но что сделано — то сделано и назад уже не поворотишь, так что придётся их только пожалеть и в следующий раз быть сдержанней, хотя думаю следующего раза не будет, по крайней мере в ближайшее время и с этими бойцами. Как говорится — наглядный пример налицо.
А вот на следующий день настала полная жопа. Я обычно, когда нам надо было пересекать крупные дороги, вначале высылал разведку в обе стороны от места пересечения минимум на километр и только когда немцев или не было совсем или было небольшое подразделение, только тогда начинал пересекать своим отрядом дорогу. И то, если нам необходима была скрытность, то тогда дожидались момента, когда ни кого не было для пересечения дорог. А тут этот дебил, который Заварзин, причем это не оскорбление, это простая констатация факта, не только не стал высылать разведку, но и решил пересечь дорогу с боем. Он видите ли решил, что раз у него теперь полноценный батальон с бронетанковым усилением, то ему теперь сам черт не страшен.
По дороге двигалась немецкая пехотная колонна, как минимум батальон, а Заварзин даже не проводил разведки. Перед нами, на расстоянии метров двухсот, двигался передовой дозор и это всё. Ни бокового охранения, ни разведки по пути следования, ни арьергардного прикрытия, ни чего не было. Мы даже не знали, сколько противника уже прошло, и кто идет следом. Короче Заварзин, который как бык, которому прищемили яйца и перед носом повесили красную тряпку, рванул вперёд, вернее приказал нам атаковать немцев сходу. Да тут ещё и до этой самой дороги надо было не менее полукилометра двигаться по открытой местности. Короче внезапного нападения не получилось, у немцев оказалось достаточно времени, что бы приготовится к бою. Они вполне успели перестроиться из походной колонны и занять оборону, они залегли вдоль обочин, а сзади показалась две противотанковые батареи, которые моментально развернули против нас и приготовили к бою. Причём получилось так, что эти батареи били нам во фланг. Мне пришлось срочно переносить весь огонь на эти батареи, так как они оказались наиболее опасны. И вот тут сработал закон подлости, сказалась вопиющая безграмотность Заварзина. Не проведя разведки, мы не знали всех сил противника. Услышав звуки боя, немецкие части, которые уже тут прошли, повернули назад, а следовавшие за этим батальоном, наоборот ускорились. Короче, с левого фланга появились немецкие самоходки, штуги, вещь довольно неприятная. Низкие и приземистые, с довольно неплохим бронированием и 75 миллиметровым орудием, правда ПОКА ещё короткоствольным, но всё равно достаточно опасным. А с левого фланга появились немецкие танки, причём это были не легкие Т-3 или Чехи, а считавшиеся тяжёлыми Т-4, с теми же 75 миллиметровыми орудиями. В итоге посередине залегла немецкая пехота, а с флангов по нам ударили самоходки и танки.
Я тут же приказал начать выцеливать танки, как наиболее опасные цели, но противника было тупо больше. То с одной, то с другой стороны начались попадания в мой танк, но с километрового расстояния и учитывая низкую скорость снарядов, они лишь бессильно бились в нашу броню, но всё равно было очень неприятно. К тому же, хоть вражеские снаряды и не могли пробить нашу броню, но вот осколки от сколов собственной брони были, хоть и небольшие. А потом нас обездвижили, снаряд перебил нам гусеницу и мы встали. Но это не была игра в одни ворота, то тут, то там вспыхивали немецкие танки и самоходки, но вся проблема была в том, что к немцам постоянно подходило подкрепление, а нам их взять было неоткуда. Уже ясно было видно, что нам тут не прорваться, учитывая подошедшее подкрепление, то тут уже явно не меньше полка. Будь мы в обороне, да на подготовленной позиции, то ещё можно было трепыхаться, а так мы теряли один танк за другим, уже почти все наши бронеавтомобили и трофейные бронетранспортёры горели и не менее половины пехотинцев лежали на земле убитыми. Поняв это, я приказал своему экипажу через эвакуационный люк в днище танка покинуть КВ и пробираться назад. Поскольку танк не горел, то мы забрав всё личное оружие и трофейный МГ, а также сидоры с НЗ, спокойно вылезли и стали ползком пробираться назад к лесу. Гибнуть просто так из-за дурости Заварзина я не хотел. Ведь можно было не мчаться впереди паровоза, выслать разведку, дождаться удобного момента, но нет, мы ведь теперь самые крутые, нам всё побоку, вот и нарвался урод. Чёрт с ним, но ведь этот мудак и мой отряд угробил, а сколько можно было сделать ещё если бы не он, да его за это убить мало.
Уже всем стало ясно, что прорыв через дорогу не удался, противника слишком много и главное, к нему продолжают подходить подкрепления. Если с левого фланга, кроме самоходок батальона пехоты больше ни кого не было, видно остальные немецкие части уже достаточно далеко ушли от места нашего несостоявшегося прорыва, то вот с правого фланга подходили всё новые подразделения, в том числе и танки. Учитывая всё это, наши бойцы даже без приказа начали отходить. Заварзин вместе со своим штабом уцелел, но тут ничего неожиданного не было, ведь он не шёл в атаку в первых рядах. Все основные потери понёс мой отряд, так как именно он и был главной ударной силой и шёл на острие прорыва. Мы потеряли считай всю бронетехнику, и не менее половины бойцов, хорошо ещё, что грузовики стояли позади ожидая, когда можно будет двинутся вперёд. Добравшись со своим экипажем до леса, я бросился к грузовикам, одновременно приказывая своим бойцам отступать, и тут столкнулся с Заварзиным.
