– Почему Византия так плохо относится к Риму? – спросила девушка. – Ведь гораздо логичнее было бы объединиться с нами и совместными усилиями покончить с варварами.

– Тут вопрос во власти. Если империи объединятся, кто станет императором? – заметил Рем.

– Неужели это самое главное? – воскликнула Агриппина. – Почему нельзя править вдвоём, или выбрать кого-то одного?

– Мне отец кое-что рассказывал, – оглянулся по сторонам Марк и понизил голос, – Лев Макелла, правитель Византии, мечтает об абсолютной власти в Империи, его устраивает только один вариант – подмять под себя Рим и стать абсолютным правителем. Он готов даже заключить союз с варварами или с другими империями, только бы уничтожить Рим, как таковой. Скажу вам больше, он уже ведёт переговоры, то ли с Персией, то ли с Шёлковой страной, пока точно неизвестно.

– Ого! – воскликнул Рем. – Это очень серьёзные противники, и если ему удастся с ними сговориться, нам придётся туго.

– Не удастся, – ещё тише добавил Марк, – мы теперь в курсе всех его дел! Как только начнутся серьёзные переговоры, мы это дело поломаем!

– Прости меня, дружище, но, по-моему, ты заврался! Откуда ты можешь знать, что замышляет византийский император?

– Я, может, и не знаю, но знает мой отец!

– У него что, шпионы при дворе Льва Макеллы появились? – мрачно пошутил Рем.

– Не знаю, как шпионы, но архонт[15] Стратиотис теперь на нашей стороне, он хочет служить Риму!

– Ну, если так… Архонт Стратиотис – весомая личность, я слыхал о нём! – Рем уважительно покивал.

– Ой, мальчики, вам не надоело? – воскликнула Агриппина. – Архонты, шпионы, варвары! У нас, что, повеселее тем не существует?

– Мы воины, Агриппина, – пожал плечами Рем, – нам всегда интересны темы войн и подготовки к ним!

– А я девушка! И предпочитаю говорить о любви и прочих интересных вещах. Тем более, что время идёт, а нам скоро пора расходиться!

– Тогда будем говорить о любви! – Рем состроил комичную гримасу и важно произнёс: – О, моя любовь, несравненная жареная курица с кувшином доброго вина!

И тут же получил от Агриппины шутливого, но довольно чувствительного тумака…

Дома у отца с матерью всё было по-прежнему. Они с Марком уселись за стол в гостиной, не спеша обедали, разговаривали. На этот раз парень вёл себя как обычно, улыбался, отвечал на вопросы и не витал в облаках. Родители, облегчённо переглядываясь и переводя дух, решили, что в прошлый раз им всё показалось, а может, мальчик просто пережил мимолётное приключение и вернулся к реальности. Во всяком случае, когда отец осторожно поднял тему будущей женитьбы, сын отреагировал вполне спокойно:

– Да, папа, я помню о своих обязательствах перед Плацидией и не собираюсь от них отказываться. Но не рано ли затевать свадьбу, ведь я ещё ничего не достиг в жизни, я простой легионер и ещё слишком молод для создания семьи. Может, нам стоит подождать ещё пару лет?

– Может, и стоит. Но в любом случае, нам с мамой кажется, что тебе надо проводить с невестой побольше времени, привыкать друг к другу.

– Ну, не знаю…У меня свободного времени очень мало, я же на службе!

– Ага, на пирушки с друзьями и подружками время есть, – улыбнулся Алексий, – это же гораздо веселее, чем протокольные встречи с будущей женой!

– Ладно уж… Если так нужно, давай, я буду проводить одно из увольнений с Плацидией. – Марк помолчал, а потом хитро улыбнулся, – А ты прикажешь моему командиру давать мне дополнительное увольнение каждый месяц!

– Такое впечатление, Марк, что торговцем был ты, а не мы с твоей мамой, – засмеялся Алексий.

Потом юный легионер рассказал несколько забавных историй из воинского быта, которыми он пытался когда-то развеселить Агриппину, в том числе весёлый рассказ о дележе Лукианом жареного поросёнка. В отличие от неё, родители смеялись над ними от всей души.

Потом немного поговорили и о серьёзном. Свои порядки начал наводить новый Папа Гиларий. В отличие от своего предшественника Льва I, всеми любимого и горячо оплакиваемого, новый понтифик оказался дотошным и въедливым чиновником. Его мало интересовали живые люди, главным для него были даже не вопросы веры и церковных догматов, хотя и им он уделял должное внимание, а мелкие структурные и кадровые проблемы.

Алексий с негодованием рассказал, как он пытался выяснить с первоиерархом его позицию по вопросам отношений с Восточной Империей, заручиться столь важной для императора поддержкой. Но Папа два часа толковал о неправомерных с его точки зрения назначениях каких-то диаконов (даже не епископов или пресвитеров!), и требовал от него вмешаться в эти дела. Они так и не нашли общий язык, и расстались, недовольные друг другом.

Когда наступил вечер, и Марк ушёл в Легион, Алексий умиротворённо потянулся и заметил:

– Вот видишь, дорогая, я был прав! Парень тогда пережил первый сексуальный опыт. Наверное, это произошло прямо перед тем, как он пришёл домой, поэтому и был так рассеян и отвлечён. Теперь с ним всё в порядке, мальчик стал мужчиной. Это обычное дело. Когда я в его возрасте пережил подобное приключение, тоже несколько дней ходил, словно лунатик. А потом вернулся в нормальное состояние.

– Боже, какие вы, мужчины, примитивные существа! Одно только у вас на уме. Сам старый бесстыдник, и сына учишь не тому, что нужно!

– Наш сын – настоящий мужчина, и без меня всему научится самостоятельно!

– Так что ты можешь сказать по поводу своих новобранцев, Нумерий Фабий? Исполняется год со дня их назначения в Легион, они стали уже полноценными бойцами, а не новобранцами. Кроме того, все они прошли курс обучения воинскому искусству, их выбрали для этого, и они должны стать командирами. Кто из Первой Центурии, по-твоему, уже сейчас готов получить должность опциона, или хотя бы декана? – Максим Юлий, легат Первого Легиона проводил совещание со своими командирами центурий.

– Как по мне, прямо сейчас – никто, – ответил центурион, – я глубоко убеждён, что легионер, не побывавший ни в одной реальной схватке, командиром быть не может. Если предположить, что все они успешно пройдут боевое крещение, то я однозначно выделил бы троих: Марка Деция, Рема Сейвуса и Примиуса Юлия. Эти парни значительно выделяются на фоне остальных, и им можно было бы дать звание опциона с некоторыми оговорками. Ещё двое достойны стать деканами, а с остальными тремя следует подождать, они ещё не готовы.

– Ты упомянул о каких-то оговорках по предоставлению званий для этих троих. Объясни подробнее, что ты имеешь в виду?

– Некоторые оговорки не относятся к Марку Децию. Это прирождённый полководец, у него мышление воина, командира, стратега. Он живёт военным делом, для него всё остальное – только фон, быть легионером и полководцем – его судьба и призвание. У него лишь один недостаток – юношеская горячность и порывистость, но это пройдёт с течением времени. Я бы рискнул предречь для него карьеру верховного главнокомандующего, легата пропретора Августа. Рем Сейвус также очень хорош, прекрасно постигает науку, дисциплинирован и уверен в себе. Он может впоследствии стать отличным легатом.

– А что, по-твоему, помешает ему подняться выше? – быстро спросил Максим Юлий.

– Понимаете, легат, в отличие от своего товарища, Марка, Рем – отличный воин, но он легионер и будущий полководец только по разуму, а не по духу. Не знаю, как выразиться точнее, но, если вспомнить учебный бой на празднике посвящения в легионеры, ни он, ни Примиус не сподобились принять на себя командование, как это сделал Марк.

– Но ведь они и не обязаны были это делать, так?

– Так, легат. Принятие такого решения не входило в их обязанности, и они даже не задумались о такой возможности, мы разбирали этот эпизод с новобранцами. В этом и состоит отличие гениального полководца от обычного, пусть даже очень умного и толкового!

– Интересно рассуждаешь, центурион, – одобрительно кивнул легат, – а третий новобранец?