Перед самым отъездом она днём позвала меня на прогулку, мы полюбовались куклами и их хижинами, вспомнили первую бумагу, которую делали все вместе, в обстановке жуткой секретности. Болтали о пустяках, смеялись каким-то шуткам, вспоминали весёлые истории из нашей жизни.

Потом она велела протопить баню для нас, вылила в воду настойку каких-то ароматных, душистых трав. После этого оставила служанок с нашим маленьким сыном в дальнем крыле, а мы провели волшебную, незабываемую ночь только вдвоём, сбросив, смыв, оставив за порогом все ссоры и недомолвки, как в прежние времена, и как в новом нашем бытии.

Я скомкал очередной лист драгоценной бумаги и выбросил его в ведро. Как и предыдущие, он был исписан и изрисован с обеих сторон. Я в который раз зашёл в тупик. Во времена расцвета Рима, его казна во многом наполнялась за счёт военных походов, сопровождавшихся сбором дани, притоком новых рабов и грабежами. Одной из причин упадка послужил тот факт, что территория империи, и без того огромная, прекратила дальше расширяться. Империя стала работать не на расширение, а на удержание, однако на смену рабовладельческому строю, подпитываемому постоянными войнами, не пришло ничего нового. Пытаясь выжить, государство сосредоточилось на добыче зерна, став аграрной державой, а, следовательно, бросив все усилия на добычу еды.

Придя к власти, я решил исправить этот момент, запустив новую экономическую модель, позволявшую наполнить страну товарами местного производства и обеспечив население деньгами, которые они смогли бы тратить. На первый взгляд всё было понятно. Строим множество фабрик, производящих товары, которые уходят на внутренний и внешний рынок. Население, получающее хорошие доходы, может позволить себе покупать эти товары, идёт развитие экономики. На деле же выходило так, что денег на старте нет ни у населения, ни в казне и мне как-то надо разорвать этот порочный круг.

Поднявшись из-за стола, я потянулся, спина предательски захрустела, напоминая о возрасте. Мне ведь уже пятый десяток идёт, как-никак! Взяв кружку с неким подобием чая, я поднялся, выглянул в окно и посмотрел на город. Несмотря на все проблемы, он оставался крупнейшим мегаполисом современного мира, сосредоточившим в себе капиталы и власть всей западной Европы.

От резко осенившей меня идеи, я чуть было не поперхнулся. Конечно! Ответ ведь лежал на поверхности! Мегаполис и капиталы! Быстро схватив новый лист бумаги, я стал фиксировать на нём план, который мне вскоре предстояло озвучить богатейшим и влиятельнейшим людям страны.

– Давайте ещё раз проясним, – пожилой и тучный Прокул Помпей погладил жиденькую бородку и задумчиво посмотрел на меня, – вы предлагаете нам внести деньги в открытие вашего нового предприятия и обещаете часть прибыли с него?

– Не совсем, уважаемый Прокул, я предлагаю внести деньги в развитие нашего общего предприятия, – оглядев присутствующих, я продолжил, – Каждый из вас будет иметь долю, соответственно внесённой сумме. В зависимости от размера этой доли, у вас будет определённое количество голосов в управлении предприятием, а также от этого будет зависеть размер прибыли, которую каждый из вас будет постоянно иметь с данного производства.

– Что значит «количество голосов в управлении предприятием»?

– Все решения о том, как развивать производство, что выпускать дальше, и прочее, выносят все участники коллегиально, но не равнозначно, а в зависимости от внесённой суммы. Например, вы внесёте тысячу солидов, а другие смогут побольше – две тысячи, пять, десять. И когда будем голосовать по важному вопросу, тот, кто внёс десять тысяч будет принимать решение, даже если остальные, кто внёс одну, две и пять тысяч все вместе будут против!

– Вон оно как, – задумчиво протянул Прокул, – интересно…

Очевидно, я заинтересовал его, да и остальных вносить побольше, но, разумеется, умолчал о пресловутом «контрольном пакете» из 51 %, который в любом случае будет находиться у меня, а, следовательно, и окончательное решение останется всегда за мной!

– И как же быстро мы сможем увидеть наши деньги, – поинтересовался ещё один финансист, сухощавый мужчина средних лет, – сколько времени понадобится, чтобы вернуть наши вложения?

– Уважаемые господа, – я постарался придать голосу убедительности, – вы знаете, что я не просто император с высокими идеями. В первую очередь я – предприниматель. Вы знаете, что мне принадлежит основная доля средиземноморской торговли, а также видели мои успехи в налаживании производств различных товаров на Сардинии. Вам известно, что я умею делать деньги и прошу вас довериться мне. Фабрика, которую я хочу открыть, будет производить вооружение и доспехи как для действующей римской армии, так и для продажи. Моими силами сформирован ещё один легион старого образца, его необходимо одеть и вооружить, а значит, первые крупные заказы поступят сразу же. Так что по моим предварительным подсчётам, весьма приблизительным, конечно же, вы сможете выйти на окупаемость уже через пару лет, максимум через три года. В штате будет работать человек, отвечающий за финансы, который имеет богатый опыт работы на моих предприятиях, он составит подробный план, с которым каждый сможет ознакомиться.

Несколько невероятно долгих минут олигархи перешёптывались между собой, искоса поглядывая на меня, после чего слово взял сенатор Кезон Клавдий, поддержавший мою кандидатуру во время того знаменательного заседания, на котором избирали императора. В отличие от моего «дорогого друга» Гая Севера, всегда державшего нос по ветру, Клавдий был более прямолинеен и не боялся высказать свою точку зрения, даже если она могла расходиться с «генеральной линией».

– Когда вы предлагали свою кандидатуру на пост императора, – начал он, – я задал вам вопросы о том, что конкретно планируется сделать. Что же, сейчас вы, очевидно, стараетесь претворить эти планы в жизнь. Скажу откровенно, для нас, людей старой закалки, ваши новшества кажутся непривычными, непонятными и немного пугающими, мы не привыкли так работать.

Сидящие за большим столом люди активно зашевелились и загудели, выражая своё согласие с выступающим.

– Однако, – Клавдий назидательно поднял вверх указательный палец, давая понять, что ещё не закончил, – лично я готов рискнуть определённой суммой, чтобы дать нашему императору шанс осуществить всё то, о чём он говорил тогда в Сенате. Возможно, Риму действительно требуется свежий подход, если мы не хотим чтобы империя прекратила своё существование.

Я выдохнул. Очевидно, Кезон Клавдий пользовался авторитетом среди остальных, поэтому после его выступления, один за другим влиятельные богачи осторожно согласились внести пусть и не очень большую, но вполне ощутимую сумму в развитие предприятия.

На самом деле я мог в данный момент обойтись и без них, наверное. Объединив возможности казны и собственные ресурсы, мне хватило бы средств, однако хотелось прикормить богачей, показать им возможности подобных “акционерных обществ” на заранее беспроигрышном и выгодном производстве. Я рассчитывал, что в будущем они активнее станут участвовать в подобных мероприятиях и это позволит раскрутить маховик плотных рыночных отношений внутри страны. И кроме очевидной выгоды от вливания капитала в открытие мануфактур, я надеялся добиться ещё одного эффекта: смены вектора мышления современных олигархов.

На мой взгляд, рыночные отношения, кто бы и как к ним не относился, это как законы природы: их не обойти. Сколько бы ни рождалось в мире идей вроде коммунизма, призывающих всех поставить в равные условия, на практике одни люди всегда будут активнее, инициативнее, хитрее и сильнее других. Все идеи по сдерживанию амбиций таких людей опираются на то, что за ними должна следить система, но парадокс заключается в том, что система состоит тоже из людей, а люди наверх проходят как раз те самые: активные, инициативные, хитрые и сильные. Поэтому вместо того, чтобы бороться с ветряными мельницами, лучше возглавить подобное движение.