В любом случае, мы собрались не за тем, чтобы обсуждать ваше участие в прошлых битвах. Сейчас мы, представляющие интересы граждан Рима, считаем, что вам следует прекратить гнать горожан на баррикады и вместо этого сесть с Рицимером за стол переговоров, где вы сможете цивилизованно решить все разногласия.

Невозможно было поверить. Эти напыщенные индюки прямо на ходу переворачивали факты, по сути одобряя переворот, устроенный Рицимером. Ну, конечно! Для них он был «своим» в отличие от меня, чужака, купчишки, к тому же затеявшему непривычные реформы, обожаемому «плебсом», как они презрительно называли свой же народ! Неужели они не понимают, что ни за какой стол Рицимер усаживаться не будет, а просто убьёт строптивого императора, то есть, меня? Я спешно стал прикидывать возможные варианты, когда в зал вбежал запыхавшийся гонец.

– Римские корабли на горизонте! Майориан с войском прибыл на помощь!

Буквально на секунду воцарилась тишина, словно пружина, сжавшаяся перед ударом. И в это мгновение с места вскочил Гай Север.

– Я призываю сенаторов довериться императору! Как видите, его армия всё ещё готова защищать город…

Продолжение речи я не стал дослушивать. Развернувшись, покинул трибуну и здание Сената, направившись в сторону городских ворот.

Завидев приближающихся легионеров, войска Рицимера стали спешно покидать укрепления и бежать. Очевидно, все были уверены в том, что жители города, в котором отсутствует военный контингент, не станут проливать кровь за междоусобные разборки знати. Войска Рицимера, скорее всего, не планировали грабить и мародёрствовать, их целью был лишь я, однако граждане, совсем недавно освобождённые мной, встали на мою защиту. То, что атакующим пришлось простоять почти неделю, безуспешно штурмуя городские стены, уже подорвало их боевой дух и вселило недоверие к своему предводителю, а когда на горизонте показался мой знаменитый легион, они и вовсе посчитали за лучшее ретироваться подальше.

Я был безмерно рад появлению Майориана и моих солдат, однако когда первые эмоции улеглись, я забеспокоился о другом. Если мой полководец и мои солдаты здесь, то кто остался в Карфагене? Неужели он вручил город варварам, которых привёл с собой? Накинув плащ, я приказал открыть ворота и направился лично встретить своих спасителей, которые встали перед городом и занимались тем, что отлавливали тех, кто не успел сбежать.

Вместе со мной шёл опцион Луций Антоний, а также Марк, который всё это время активно принимал участие в обороне, помогая Луцию, и теперь важно вышагивал рядом с нами не только как мой сын, но и как младший помощник опциона, командовавшего обороной.

Мы готовились уже к встрече своих друзей, когда Марк, приглядевшийся к солдатам впереди, резко остановился.

– Это не наши легионеры.

Суд проходил в большом тронном зале во дворце. Передо мной стоял закованный в кандалы Рицимер. Подавленный, но всё ещё гордый. Также присутствовали самые влиятельные сенаторы, некоторые придворные и Майориан.

Как выяснилось вскоре после того, как Марк заметил, что на берег высадились вовсе не наши люди, Флавий Майориан провернул поистине гениальный, хоть и рискованный ход. Оказавшись в патовой ситуации, он принял решение разделить армию. Варваров было больше, чем моих людей, но он взял лишь часть из них, сарматов, после чего переодел их в доспехи моих легионеров, выдав взамен последним облачение, которое освободилось.

В результате в Карфагене остались мои солдаты и часть варварского войска, которую мои люди вполне успешно были способны контролировать, а к стенам Рима прибыли переодетые сарматы, изображавшие легионеров Деция. Майориан посчитал, что одного вида их доспехов будет достаточно, чтобы заставить противников покинуть позиции и не ошибся. Акт устрашения сработал, город был освобождён, а те сарматы, которые прибыли с моим пропретором, даже не помышляли о том, чтобы воспользоваться ситуацией и пограбить город. Им явно пришлось по душе почувствовать себя римскими легионерами и примерить столь дорогие и качественные доспехи. Также их появление не вызвало недовольства горожан, которые, завидев псевдолегионеров, приняли их за настоящих, и не устроили панику.

Там в порту я встретился с вождём сарматов, где выразил ему личную благодарность за своевременную помощь.

– Не благодари, римлянин, нам понравился этот поход. Дважды обошлось почти без боя, а награду твой полководец обещал щедрую.

– Что же, сегодня же свою награду вы получите, но перед этим хотелось бы вас спросить, а понравились ли вам доспехи, в которых вы прибыли?

Варвары одобрительно загудели и закивал головами.

– Спору нет, римлянин, качество тут отменное, в таких сражаться было бы удовольствием, только щиты великоваты, да мечи коротковаты, нам это непривычно.

– Зато хорошо служит для строевого боя, которому обучаются мои легионеры. А раз уж мы обсуждаем это всё, то позвольте задать вопрос. Хотите ли вы оставить эти доспехи себе?

Сарматы недоумённо переглянулись и вновь согласно закивали.

– Было бы здорово, император, только что ты хочешь от нас взамен?

– Хочу предложить вам работу, – я внимательно посмотрел на тех варваров, что стояли возле меня, – вы примерили доспехи легионеров, и они оказались вам по плечу, однако вы сами признаёте, что несколько непривычны для вас. Я предлагаю вам стать моими новыми легионерами. Вы оставите всё обмундирование себе, вас возьмут под своё начало мои офицеры, которые станут обучать вас, а также прививать дисциплину. Сразу подчеркну, что это всё обязательные требования. Вы сформируете основу моего второго легиона, будете служить в моей регулярной армии, выполнять все приказы и идти туда, куда я скажу, не торгуясь и не пререкаясь. Вас возьмут на полное довольствие, ваши семьи получат в пользование земельные наделы, которые через пять лет службы, либо в случае смерти кого-либо, перейдут в вашу полную собственность. Также каждый из вас будет получать постоянное жалование такое же, как у моих легионеров. Однако сразу скажу, что я не терплю предательства и неповиновения и могу лишить таких людей всего вышеперечисленного. Так что скажете?

На ответ им понадобилось почти полчаса. Они посовещались между собой, немного поспорили, после чего сообщили, что согласны принять моё предложение.

Сейчас Майориан, приведший ко мне этих сарматов, стоял подле меня и смотрел на своего бывшего друга, закованного в цепи.

Слово взял сенатор Алфений, который очень мягким и проникновенным голосом обратился к собравшимся.

– Все мы понимаем, что Рицимер действовал противозаконно и подверг опасности жизни римлян, однако хочу отметить тот факт, что всегда до этого и сейчас, он действовал в интересах Рима.

Остальные сенаторы согласно загудели, важно кивая головами, а я молчал, глядя на то, как эти люди старались оправдать человека, приведшего варваров под стены Рима. В голове отчетливо крутилась фраза, сказанная Максимом Викторовичем, мёртвым приспешником Древних богов, жрецы которых также ранее пытались меня свергнуть и убить.

«…те клыки, что ты отрастил, очень тебе пригодятся, держи их заточенными и применяй без жалости».

– … учитывая всё вышесказанное, – продолжал тем временем сенатор, – предлагаю сослать Флавия Рицимера в отдалённую провинцию, где он будет нести службу, тем самым искупая вину перед императором и Римом.

«Применяй без жалости», – продолжал повторять голос в моей голове.

Остальные, тем временем, выражали одобрение предложенному плану, а Майориан с тревогой поглядывал на меня. Я молчал уже долгое время, глядя в пустоту перед собой.

«Применяй без жалости».

Я оглядел присутствующих, перевёл взгляд на Рицимера и посмотрел ему в глаза. Внешне он сохранял полное спокойствие, словно взвешивая варианты приговора – насколько глухой окажется провинция, куда его сошлют, а может, даже обойдётся нестрогим заточением в Риме. В любом случае, он был полон решимости снова вернуться в политику и всё-таки, добиться власти, что явно читалась в его взгляде.