– Брось, мы оба знаем, что это желательное, но вовсе не обязательное условие. И в любом случае, это наши с Маркианом дела, которые мы уладим в своё время. Так чего же ты пытаешься добиться? Власти?

Я многозначительно посмотрел на полководца и продолжил.

– Ты не можешь сам стать императором, однако я мог дать тебе хорошую должность. Не декоративную, а реальную, на которой ты послужил бы во благо Рима, но ты, вместо этого, пытаешься разрушить…

– Довольно! – сверкнул глазами Рицимер. – Мне не нужны твои подачки. Не знаю, откуда ты взялся и где получил состояние, на котором построил свою торговую империю, но я не доверяю человеку, у которого нет прошлого.

– То есть тому, кого ты не способен контролировать?

– Да, кого я не способен контролировать. И никто не способен. Не знаю, откуда ты взялся, но ты чужд этому миру, – Рицимер внимательно посмотрел мне в глаза, – чужак, невесть откуда взявшийся и кому сейчас одуревшие граждане с радостью дали в руки скипетр. Они вверяют судьбу всей империи человеку, у которого даже нет прошлого, однако никто не задался вопросом, почему Алексий Деций Либератор, так вовремя появившийся и спасший город не смог явиться раньше. Ведь новость о выступлении вандалов разнеслась быстро. Дурак Петроний не предпринял никаких действий, а я находился в дальних провинциях, однако ты, Алексий, был близко. Твоя Сардиния находилась прямо на пути вандалов в Рим, но ты не только пропустил их мимо, ты ждал несколько дней прежде, чем прибыть на помощь, предварительно согнав все свои торговые суда в гавань, словно готовясь к подобному. Возможно, остальным ты и задурил голову, но я не верю тебе. И уж точно не готов позволить тебе занять трон.

Я молча смотрел на него и не находил, что сказать. Этот человек оказался гораздо проницательнее, чем я думал и он подошёл почти вплотную к разгадке, которую, вероятно, разгадал бы, не будь она столь фантастична.

– Если я скажу тебе правду, ты всё равно не поверишь. Но я, как и ты, желаю Риму лишь добра. Хотя бы потому, что это и в моих интересах тоже.

– В таком случае, у тебя есть время до вечера на то, чтобы сдаться. После этого я буду вынужден взять город штурмом, пока не вернулись твои войска.

С этими словами Рицимер развернулся и зашагал прочь.

Вернувшись в город, я первым делом направился во дворец, где собрал срочное совещание. На него были приглашены Марина с Марком, папа Лев I, Лар Септимий, который помог мне с юридическими вопросами на Сардинии, а теперь последовал за мной в Рим, а также опцион Луций Антоний, выполняющий обязанности начальника охраны в отсутствии моего легиона. Я планировал провести собрание в узком кругу приближённых лиц, однако почти сразу прибыла Лициния, от которой, очевидно, ничего не оставалось в секрете. Немного подумав, я также позволил ей остаться.

– Какие требования выдвинул Рицимер? – сходу спросила она, поймав при этом недовольный взгляд моей жены.

– Полная капитуляция до вечера. Он понимает, что вскоре должен вернуться Майориан с войском, поэтому в его интересах решить всё максимально быстро. Лар, на что он может рассчитывать?

– Никаких существенных лазеек в законах нет, – ответил мой помощник, – в теории он может зацепиться за непризнание вас Маркианом, однако это слишком слабая позиция. Пока он будет раскачивать ситуацию, армия и народ быстро вернут вас на трон, поэтому самым логичным шагом было бы как можно скорее казнить вас, возможно подстроив смерть, а затем выдвинуть своего кандидата. Полагаю, что он обратится за помощью к Авиту. Тот возглавляет римское посольство при дворе короля вестготов Теодориха, который питает к Авиту большое уважение и симпатию. Объединившись, они могли бы опереться на военную мощь вестготов и посадить Авита на престол. Это позволило бы Рицимеру вернуть часть собственного влияния и планировать дальнейшие шаги. С Авитом ему работать проще и привычнее.

– То есть варианты у него есть, а значит, он пойдёт до конца, – я тяжело вздохнул и посмотрел на остальных, – у кого-нибудь есть идеи? Марина?

– Я в военном деле не понимаю, – буркнула она.

– Сенаторы вряд ли чем-то смогут помочь, – отозвалась Лициния, – да и противопоставить Рицимеру им особо нечего.

– А что граждане?

– Они в данный момент целиком на вашей стороне, – ответил понтифик, – правда не думаю, что это как-то поможет. Их мнение вряд ли будут спрашивать.

– Мне думается иначе, – ответил я, – Луций, через сколько по твоему мнению, Майориан сможет прибыть?

– Я отправил весточку почтовым голубем через Сардинию сразу же, как только Рицимер объявился у ворот, – ответил он, – всё как вы учили. Но даже если всё пройдёт хорошо и послание будет доставлено, то подкрепление прибудет не ранее, чем через несколько дней.

– Хорошо, значит, нам нужно продержаться это время. Стены города достаточно крепки и смогут выдержать осаду, я полагаю. Как считаете, если гражданам сказать что подкрепление в пути, они согласны будут оборонять город?

– Наверное… не знаю, – растерялся понтифик, – они горячо поддерживают вас, однако правильно ли просить их жертвовать жизнями ради удержания власти?

– Ваше Святейшество, – устало произнёс я, – если вы считаете что Риму будет лучше, чтоб я ушёл и оставил его на растерзание Рицимеру и вестготам – только скажите.

– Нет, я не это имел в виду…

– И, тем не менее, закончится всё именно этим. Сейчас речь не обо мне и моей власти, и даже не о жителях города. Сейчас идёт речь о выживании всей империи.

– Да, вы, пожалуй, правы, – кивнул головой Лев, – мне сложно взглянуть на ситуацию под таким углом, но я понимаю, о чём вы, и тоже считаю, что если вы сдадитесь сейчас, это окажется худшим днём в истории.

– Что же, в таком случае, – я обвёл взглядом всех собравшимся, – проследуйте за мной на центральную площадь.

– Граждане Рима! – Стоя на помосте, с которого много веков выступали глашатаи, оповещая жителей обо всех значимых событиях, я обращался к гражданам Рима, которые удивлённо смотрели на меня, стекаясь поближе. Ещё бы, сам император вышел к народу и общается с ними напрямую! А я продолжал говорить, работая диафрагмой, как когда-то давно меня учили на одном из тренингов по публичным выступлениям. Как же давно это было!

– Все вы знаете меня как Алексия Деция Либератора, явившегося к стенам Рима в трудную для него минуту! – Толпа одобрительно загудела. Я выждал паузу, давая им возможность выплеснуть эмоции, а затем поднял руку, призывая к тишине. – Вандалы считали Рим слабым и неспособным защититься. Они вообразили, что его богатствам место у них в королевстве, которое они построили, отобрав у нас Карфаген. Они полагали, что римским гражданам место в кандалах. Но мы с вами показали им, что значит Рим!

Толпа взорвалась радостными воплями, и в этот раз я выдержал паузу подольше, чтобы затем перейти к следующей части.

– Вы знаете, что первым своим указом я отправил свою армию в Карфаген, дабы наказать вандалов и вернуть провинцию в лоно империи. И когда я поступил так, мои противники решили этим воспользоваться! Пока мои войска освобождают Карфаген от вандалов, предатель Рицимер привел к стенам города других варваров, желая отнять у меня скипетр!

Среди граждан послышались недовольные голоса, а я, повысив голос, перешёл к главной части своего выступления.

– Я обращаюсь к вам, свободные граждане Рима! Стоит ли мне отдаться на волю этих людей и передать им город? Стоит ли позволить им казнить меня и вновь взять власть в свои руки?

Недовольные голоса переросли в гул, который стал нарастать. Вдохновлённые моей речью, люди гневно озирались по сторонам, словно в поисках тех самых недругов, которые хотят лишить их свободы и надежды. Не давая ситуации выйти из-под контроля, я поднял вверх обе руки, призывая к тишине и вниманию. Когда наступила тишина и все взоры обратились ко мне, я произнёс то, ради чего устроил всё это выступление.