Мой кавалер выполнил просьбу женщины, и Майя Градова расположилась между мной и Максом. Муслимов представил ей нас, на этот раз назвав Аду "своей девушкой". Однако Майя, кажется, этого не расслышала, потому что, повернувшись к Максиму всем корпусом, нежнейшим голоском пропела:

– Это так здорово, что твои родители уже двадцать пять лет в браке! Я бы хотела в будущем построить такую же идеальную семью!

– Моя семья совсем не идеальна, – отозвался Макс. – У родителей, как и у всех, бывают трудности. Просто они научились с ними справляться.

– Верно, – согласилась девушка. – А ты так возмужал с тех пор, как мы в последний раз виделись.

– Так вы уже были знакомы? – я бесцеремонно влезла в их светскую беседу.

– Да, года в четыре, – усмехнулся Муслимов.

– Мы тогда голышом бегали по лужайке у дома, а дядя Герман поливал нас водой из шланга, помнишь? – она залилась звонким смехом.

– Смутно, – с легкой улыбкой ответил парень.

В это время у Ады сделался такой вид, будто ее вот-вот вывернет наизнанку. Она ковыряла вилкой в салате, но аппетита у нее явно не было.

– Жаль, что мы сейчас уже слишком взрослые для таких шалостей, – вздохнула Майя.

– Зато в нашем возрасте нам доступны другие шалости голышом, – заржал Никита. – Если ты понимаешь, о чем я.

– К сожалению, понимаю.

Девушка презрительно поджала губки и вновь обратилась к Муслимову:

– Максим, я слышала ты будешь баллотироваться в депутаты?

– Да.

– Полностью поддерживаю. Ты ведь на факультете международных отношений учишься?

– А ты не на журналиста случайно учишься? – встряла Ада, чуть наклоняясь вперед, чтобы видеть Градову.

– Нет, – растерянно отозвалась она. – С чего ты так решила?

– Просто у тебя так много вопросов, словно это интервью, – отозвалась Ада, кровожадно протыкая вилкой помидор в своей тарелке.

Майя растерянно захлопала ресницами и вопросительно посмотрела на Максима, но парень молчал. Лишь уголки его губ немного подрагивали.

– Мне просто интересно узнать Максима получше, – обиженно ответила Градова.

– Это мы поняли. А других тебе узнать не интересно? Вот, например, Никитка, – Ада кивнула в сторону моего кавалера. – Умный, симпатичный парень. Учится на инженера и играет в футбол. А главное: не занят.

– А вы разве не вместе? – нахмурилась Майя, обращаясь ко мне.

– У нас свободные отношения, – ответила я, делая глоток сока.

– Как это?

– Ну, я встречаюсь с другими парнями, он встречается с другими девушками.

– И при этом вы встречаетесь друг с другом? – недоверчиво уточнила Градова.

– Мы придерживается современных взглядов. Так что если понравился, милости прошу.

Никита, подыгрывая мне, подмигнул Майе, а она едва заметно вздрогнула:

– Нет, спасибо, я, пожалуй, откажусь.

Мы с Адой обменялись смешливыми взглядами и уставились на сцену, где ведущий пафосно чествовал родителей Муслимова. Затем он передал им слово и почтительно сделал несколько шагов назад.

Герман Анатольевич сказал красивую, очевидно, заранее подготовленную речь. Поприветствовал присутствующих, признался в любви к жене и в конце вручил ей микрофон.

Ирина Геннадьевна в искусстве красноречия ничуть не уступала мужу. Она рассуждала о браке и благодарила судьбу за счастливые двадцать пять лет жизни, проведенные рядом с любимым человеком.

И все было бы довольно мило и даже трогательно, если бы в конце своей речи женщина не добавила:

– А сейчас я бы хотела пригласить на сцену моего дорогого сына Максима и его подругу детства Майю Градову. Будучи детьми, ребята не разлучались, но, на к сожалению, Маечка уехала в Москву с родителями и вернулась сюда совсем недавно. Она дочь моей горячо любимой подруги Глафиры, которая сегодня тоже здесь. И, несмотря на то, что Майя росла в другом городе, я люблю ее как дочь, которой у меня никогда не было.

Макс и Градова поднялись с места и пошли к сцене под звонкие аплодисменты гостей. Это было странно и выглядело так, будто Муслимов пришел сюда не с Адой, а с Майей.

Я посмотрела на подругу, которая сидела ровно и с легкой полуулыбкой смотрела на сцену. Однако ее руки, лежащие на коленях, были сжаты в кулаки.

– Мама, папа, от всей души поздравляю вас со знаменательной датой в ваших отношениях! – взяв микрофон начал Максим. – Вы знаете, по дороге сюда я как раз говорил своей девушке Аде, что настоящая любовь сможет выдержать любые испытания. Ей не страшны расстояние, бедность, мнение окружающих. И вы, мои родители, доказываете эту простую истину своим примером.

Муслимов говорил хорошо. Складно, четко, умно. Мне понравилось, что он как бы невзначай упомянул Аду в своей речи, тем самым дав понять и родителям, и гостям, что именно она, а не Майя является его спутницей.

Вечер продолжался. Было много тостов, поздравлений и сантиментов. Ящук активно окучивал троюродную сестру Макса по имени Диана, включая свое природное обаяние на максимум. Девушка, похоже, была не против и кокетливо хихикала в ответ на комплименты парня.

Майя Градова оказалась девицей не из робких, и, несмотря на то, что ей уже раз десять дали понять, что Муслимов не заинтересован в ней как в девушке, постоянно терлась рядом с ним. Она задавала ему вопросы, запас которых никак не иссякал, вспоминала истории их детства и один раз даже пригласила его на танец.

Макс предложение принял. Должно быть, из вежливости. А Ада скрежетала зубами, наблюдая за ними.

– Вот пиявка! – недовольно сказала она.

– Да ладно, она ему не нравится, – успокоила я подругу.

– Зато мамка его от нее в восторге! Мне кажется, или наше с ней отношения не заладились самого начала?

– Не заладились, – подтвердила я. – Сложный она человек.

Но, как оказалось, это все были цветочки. Ягодки начались чуть позже.

– Ну че, Алферова, давай уж я с тобой хоть раз потанцую, – жалостливо сказал Ящук, подходя ко мне и протягивая руку. – А то сидишь весь вечер как бедная родственница.

– А как же твоя Дианочка? – ехидно поинтересовалась я, позволяя Никите отвести меня на танцпол.

– По телефону говорит, – ответил парень, легонько приобняв меня за талию. – Она уже почти у меня на крючке, того и гляди откроет ротик и заглотит приманку.

С этими словами Ящук заржал, а я закатила глаза. Юмор у него был своеобразный.

Рядом с нами Ада танцевала в паре с каким-то худосочным молодым человеком, напоминающим жердь. Насколько я поняла, это был дальний родственник Муслимовых. Он с невообразимо умным видом что-то втирал Калининой, которой, судя по тоскливому выражению лица, не терпелось сбежать от него подальше.

Когда песня наконец закончилась, Ада схватила меня за руку и потащила за собой в туалет, да так быстро, что я еле за ней поспевала.

– Куда ты так несешься? – возмутилась я, притормаживая на повороте.

– Этот мистер Уныние обещал рассказать мне об устройстве ядерного реактора. Я лучше утоплюсь в унитазе, чем выдержу еще секунду его занудных разглагольствований, – поморщилась подруга.

– А я думала, ты ценишь умных мужчин, – хохотнула я.

– По-настоящему умный мужчина знает, что разговоры о физике вгоняют женщин в тоску!

Мы разошлись по кабинкам и замолчали. Однако едва я успела повесить крошечную сумку-клатч на крючок, как в уборной, где-то рядом с зеркалами, раздались женские голоса. Я безошибочно определила, кому принадлежит один из них.

Это была Ирина Геннадьевна. Очевидно, вместе с подругой. Они обсуждали блюда и сервис ресторана, а мы с Адой стали невольными свидетелями их диалога. Наверное, женщины думали, что в туалете, кроме них, никого нет.

– А Максимка-то твой с девушкой пришел.

– А… Это так. Ничего серьезного, девка из его школы, – отмахнулась Ирина Геннадьевна.

– А, может, у них любовь? – отозвалась ее подруга.

– Я тебя умоляю, Неля, какая любовь? Она ему не пара.

– Почему? С виду вроде симпатичная.

– Она из семьи простых роботяг. Отец – риэлтор, мать – кондитер. Ну, где мы, и где они? – тон Ирины Геннадьевны был таким, будто Ада была из семьи наркоманов. – Да и сама девчонка хабалистая. Язык как помело. Я однажды взяла у Максима телефон и прочитала их переписку. Ты бы знала, что она ему там пишет… Ох, нынче молодежь совсем без комплексов.