– А вот вожатый моего отряда был кандидатом естественных наук, – пытался переспорить его Дамир. – Фамилия у него была ещё такая известная – Менделеев. Смешной был старичок, всегда пятился назад при разговоре с нами. Ходил важный, надутый весь, в пиджаке со множеством карманов, из которых вечно торчали бумаги да баночки всякие. Да… и ещё помню, запах от его одежды всегда был жуткий и сырой. Зато в его комнате для экспериментов было очень круто! – поделился воспоминаниями Дамир. – Там всё бурлило и кипело в прямом смысле. Помимо того, он ещё и заведовал медпунктом, имея учёную степень доктора медицинских наук. Вот с какими умными людьми нам довелось пообщаться, Ванюша.

Ваня засмотрелся на ворота, и вдруг его взору предстали старенькие пазики, сопровождаемые милицией. Вот автобусы подъехали к территории лагеря, и Никанорыч проверил путёвки вновь прибывших ребят. На первой торжественной линейке, после переклички, ребятам дали ответственное задание – придумать название отряда и короткую речёвку, которая должна содержать слово «победа». В каждом отряде был выбран староста, самый смелый и ответственный из всех ребят.

У Валерия Владиленовича в первом отряде «Водников» лидером была девочка по имени Александра Акулова, или Шурочка, они с дочкой директора лагеря выступали на всех городских и межрайонных соревнованиях и занимали призовые места по синхронному плаванию, вот только внешность Шурочки сильно отличалась от внешности её напарницы и сразу бросалась окружающим в глаза. Неровные острые зубы и вздёрнутая заячья верхняя губа, узкий разрез глаз придавали её лицу грозный и даже устрашающий вид. Девочек даже прозвали Красавица и Чудовище, отчего Шура приходила в бешенство.

Были и другие выдающиеся личности в их отряде. Например, в подводном плавании не было равных Костику Шахматову. У него уже было семнадцать медалей и десять грамот к его четырнадцати годам. На линейках он вместе с остальными ребятами неистово кричал слоган первого отряда: «Мы, как рыбы без пруда, без победы никуда. «Водники» – первые, не тратьте ваши нервы!» Но как бы ни старались ребята выбиться в лидеры и заслужить внимание своего вожатого, безусловной любимицей плаврука была Мира Царёва, дочь директора лагеря, худенькая темноволосая девчушка пятнадцати лет с длинными шёлковыми волосами цвета вороного крыла. Она была безупречна во всём, что делала, и никогда не совершала ошибок.

Второй отряд «Умельцы» под предводительством Ваниного отца Семёна Столярова не уступал ни в чём первому и на перекличке дружно отвечал своим главным соперникам. Их девиз звучал так: «Победа – наша цель, в себя скорей поверь! Сильнейших ждёт успех. «Умельцы» – лучше всех!» Во втором отряде все ребята занимались ремёслами: кто-то делал модели самолётов и кораблей, кто-то вышивал и вязал, кто-то лепил фигурки из глины, кто-то выжигал по дереву. В каждом из них видела огромный творческий потенциал белокурая красавица вожатая Любовь Сергеевна. Больше всех по душе ей была талантливая девочка с огромными голубыми глазами и бархатным голосом. С ней она отдельно занималась народным вокалом и этническим творчеством. Света была дочкой Валерия Владиленовича, и поэтому все завидовали ей и старались с ней не общаться. Все, кроме Артёма Малахова, бойкого мальчугана из их отряда. Он был лучшим по стрельбе из лука и обожал слушать её пение, искусно затачивая самодельные стрелы. Они часто проводили время вместе у озера или на игровой площадке в окружении двенадцати дубов.

Третий отряд под названием «Химики» возглавляла бойкая и громогласная девочка Эля Касаткина, младшая сестра Дамира, который блестяще играл на губной гармошке, но его определили в третий отряд, чтобы он присматривал за младшими сёстрами-близняшками Эльвирой и Эльмирой. Их отряд занимался в свободное время естественными науками, химией и биологией, изучал явления природы, погоду и животных, что тоже очень нравилось Дамиру, который часами пропадал возле конюшни и птичьего двора. С животными у него был свой, особый разговор. Они понимали тонкие струны его души и не смеялись над его внешностью. Дело в том, что Дамир был пухлым конопатым мальчиком с рыжими волосами. Животные всегда были ему послушны и спокойны. Речёвка у третьего отряда была под стать их названию: «Мы не плачем и не хнычем, мы стараемся – химичим. «Химики» – лихой народ! За победою вперёд!» Каждый из ребят носил галстучки своего цвета. У первого отряда были голубые, у второго зелёные, а у третьего оранжевые. На утренней линейке, после небольшой пробежки и зарядки каждый день были слышны громкие голоса ребят.

Скрип старых ворот нарушил тишину, в которой пребывали путешественники, и от неожиданности Ваня вздрогнул, а Пират громко залаял на чужака.

Дамир с воодушевлением снимал всё происходящее на камеру. К воротам приблизилась коренастая фигура старика лет семидесяти в удивительно белой рубашке под старой запачканной меховой безрукавкой, на голове его красовалась не менее старая красная бандана, испачканная то ли белой краской, то ли побелкой. Его длинная седая борода, усы и клюка в руках придавали ему вид умудрённого жизнью спокойного человека.

Правда, для Вани этот образ тут же разрушился, когда старик начал говорить хриплым и неприветливым голосом.

– Чего вам здесь нужно? Уезжайте! Ничего вам тут не светит! Это частная собственность, – предостерёг их старец.

– Да уж, сторож гостеприимный попался, – прошептал Дамиру Семён.

Ваня подумал, что незнакомец очень похож на Деда Мороза, только злого, и ему даже стало холодно. Мальчик потёр руки, чтобы согреться. Подойдя к воротам, он решил разрядить обстановку:

– Здравствуйте, дедушка! Не прогоняйте нас, пожалуйста, мы замёрзли и устали. Долго ехали, потом колесо лопнуло. Папа и дядя Дамир будут снимать репортаж об этом лагере.

Сторож нахмурился, его суровый взгляд холодком пробежал по спине мальчика. Однако глубокие голубые глаза старика оставляли тепло в душе того, на кого он смотрел.

– Ишь, какой смельчак! Хитрый малец, – вдруг улыбнулся ему старик. – Но пускать мне сюда никого не велено. И бандуру свою выключи, а то я клюкой её сейчас разобью, – обратился старик к Дамиру, снимающему его на камеру крупным планом. После чего он, кряхтя, развернулся и направился обратно к своей сторожке, прихрамывая и держась одной рукой за поясницу.

Мальчик поник, и улыбка пропала с его детского лица. Он повернулся и пошёл обратно к отцу.

Семён же, наоборот, развеселился по непонятной причине. Он смело подошёл к запертым воротам, взялся обеими руками за решётку и крикнул:

– Никанор Никанорыч! Постойте, не надо разбивать камеру. Клюка-то у вас волшебная. Как же вы в лесу-то помогать будете, вдруг, не дай бог, переломится ещё?

Старик застыл как вкопанный. На глазах его выступили слёзы. Он улыбнулся и крикнул Ваниному отцу в ответ, не поворачивая головы:

– А если ты мастер, если умный такой, то сам, поди, знаешь, как ларчик открывается.

Семён просветлел и улыбнулся. Он осмотрелся вокруг, нашёл под ногами ржавый гвоздь. Затем подошёл к калитке, просунул руку внутрь железного ящика, что-то оттуда достал и вставил в замок на воротах. Пока Семён возился с замком, старика и след простыл. Ваня нигде не мог его разглядеть. Ворота подались вперёд и гостеприимно раскрыли свои створки, приветливо приглашая путников в лесную сказку.

На дворе стояла тёплая золотая осень. Неописуемая красота на озере, в котором отражался багряно-лиловый лес, завораживала с первого взгляда. Пряный запах опавших листьев сводил с ума. Солнце садилось, щедро одаривая золотом всё вокруг. Путники застыли у ворот, не решаясь войти и побеспокоить природу. Вдруг позади них, как из-под земли, возник Никанорыч и хриплым, но уже спокойным голосом произнёс:

– Что застыли как вкопанные?

Все трое вздрогнули от неожиданности, а Пират приветливо завилял хвостом и стал ласкаться к старику.

– Разве вы не помните, сорванцы, как резво носились тут всего каких-то двадцать лет и три года назад? Рыжик набрал немного лишнего, но ты, мастер, до сих пор поджарый и спортивный. Молодец!