Зверь. Нет. Зверюга. Громадный и высоченный. Голый по пояс. Мокрый от пота, залитый чужой кровью. На него смотреть боязно, но не смотреть не выходит. Рельефные мышцы ритмично сокращаются под загорелой кожей. Страшное смертоносное оружие. Машина для безжалостной расправы. Бездушный агрегат.

– Я тебя забираю на ночь, – говорит он.

Прямо и резко, без долгих церемоний, хриплым голосом как ножом режет, небрежно полосует стальным лезвием. Просто ставит в известность, сухо констатирует факт.

Молчу, дар речи от его наглости потерян. Это шутка такая? Розыгрыш?

К счастью, Миша реагирует гораздо быстрее меня, поднимается, угрожающе сжимает кулаки.

– Эй, она не какая-нибудь… – мрачнеет. – Она со мной!

Пульс с ума сходит, сердце у самого горла колотится, а кожу разом прошибает ледяная испарина. Дурное предчувствие накрывает с головой, на дно утягивает. Моя интуиция буквально вопит об опасности. Только поздно уже. Слишком поздно.

Господи. Нам здесь не место. Зачем мы вообще сюда пришли?

– Уверен, тут хватает желающих, – продолжает Миша с нервной усмешкой. – Ты можешь выбрать любую другую девчонку.

Боже. Этот жуткий мужчина никак не реагирует на чужие слова, даже не поворачивается, безотрывно смотрит четко вперед. Тяжелым взглядом пронизывает меня насквозь. Аж до костей добирается. Вызывает мелкую дрожь в каждом позвонке.

Его глаза душу в клочья раздирают, калечат, отбирая последние остатки веры в лучшее.

Я всегда думала, зеленый – это цвет надежды. Но в его глазах только дикость. Бешенство. Одержимость. Жестокий приговор всем и каждому, кто рискнет встать на пути, перейти дорогу. В его глазах нет никакого света. Только мрак. Это может убить, однако завораживает. И я проклясть себя готова за то, что не властна разорвать зрительный контакт.

Реально зверюга. Одержимый и бешеный. Явно не представляет, что существует слово «стоп», привык получать желаемое за секунду.

Он уже сделал выбор. Ничего менять не намерен.

Черт. Я сама виновата. Да? Не нужно было провоцировать. Не нужно было тогда…

Застываю, не успевая толком осознать происходящее. Взмах. Громадный кулак рассекает воздух, а после раздается звук, как от удара. И в следующий же миг Миша падает вниз, точно подкошенный. Безвольно растягивается на полу.

Кричу. Кажется. Трудно сказать. Вскакиваю, очнувшись от липкого ледяного оцепенения. Бросаюсь в сторону, падаю рядом на колени, хочу быстрее проверить, как он. Помочь. Я содрогаюсь от ужаса, глядя на распростертое тело. Сломленное. Бездыханное. Я страшусь думать о возможных последствиях, о вероятных травмах.

Куда он его ударил?! В голову? В грудь? Даже примерно различить не удалось. Все произошло чересчур быстро. Молниеносно. Как раскат грома. Оглушительно.

Огромные руки обхватывают меня за талию, не разрешая двинуться дальше. Отрывают от земли, словно пушинку, перебрасывают через здоровенное плечо. Как трофей забирают.

Я захлебываюсь собственным возмущенным воплем. Задыхаюсь, когда оказываюсь вниз головой. Кровь приливает к лицу, обжигает щеки.

– Нет! Пусти! – отчаянно молочу чудовищного незнакомца по спине. – Отпусти!

Но мои удары наносят ему не больше вреда, чем комариные тычки. Мне самой явно больнее дубасить мускулистую, будто металлом налитую спину.

– Нет! – кричу. – Нет! Помогите!

Глупое решение, наивное и бесполезное.

Люди вокруг хохочут, их развлекает подобное зрелище. Наверняка в этом омерзительном заведении такой поворот – не редкость. Каждый может творить, что пожелает.

Кто запретит? Монстрам плевать на закон.

– Отдрючь эту малышку! Отжарь милашку до хрустящей корочки! – похабные фразы доносятся отовсюду. – Такую сладкую конфету грех не отыметь во все щелки! Молодец! Выдери ее за всех нас! Давай, не жалей! Задай сучке по полной.

Я вырываюсь, лихорадочно дергаюсь, извиваюсь, стараясь выскользнуть. Но крупная ладонь держит крепко, как в железный капкан заключает.

Издевательский смех. Грязные ругательства. Сальные шутки. Улюлюкающая толпа. Все это выглядит нереальным. Плохим сном, ожившим кошмаром, дурацким фильмом. Все это не может быть правдой.

Ну, не может же? Я не могу поверить. Нет, нет, так не бывает.

– Хватит! – ору. – Отпусти! Стой!

Из глаз льются слезы. Слезы злобы и отчаяния. А ужас холодит внутренности.

Что с Мишей? Как он? У меня не было ни единого шанса ему помочь.

Только бы все было нормально. Только бы…

Темный коридор сменяется лестницей. Тупо считаю ступеньки.

Щелчок замка. Грохот захлопнутой двери. Сердце сводит болезненной судорогой, когда меня опять резко переворачивают и усаживают на кушетку.

Озираюсь по сторонам в безотчетном поиске защиты. Спасения ждать неоткуда. Все пути к отступлению отрезаны.

– Что вы… Что вы собираетесь делать? – бормочу сдавленно. – Я не… Я думаю, вы не понимаете, как я…

Он срывает мое платье. Одной рукой. Всей пятерней ухватывает за самый верх и дергает, раздирая донизу.

Я привыкаю к холоду. Ко всему можно привыкнуть, если честно. К стылой промозглой сырости, к безжалостным порывам яростного ветра, к хлестким каплям дождя, которые колючими льдинками впиваются в лицо, жестоко ранят обнаженную кожу.

Поздняя осень. Никакой другой погоды ожидать не стоит. Сезон бесконечных ливней. Град и раскаты грома. Штормовое предупреждение.

Пожалуй, это не лучшее время для торговли в рядах на открытом рынке. Хотя для этой работы любые периоды одинаково плохи. Летом – дикая жара. Зимой – лютый мороз. А весной та же продирающая до костей сырость.

Однако я стараюсь поменьше об этом думать, игнорирую собственные ощущения, отвлекаюсь на вещи поважнее. Во всяком случае, трудиться приходится в основном в первой половине дня, значит, вечером вполне реально устроиться на дополнительную подработку. Да и куда еще меня возьмут без нормального образования? Я же только школу окончила, в университет поступила, однако долго там не продержалась, никакого диплома не получила. Должности получше теперь не найти. Надо радоваться малому. Так хотя бы часть долгов начну выплачивать.

Я улыбаюсь покупателям. Собственное хмурое настроение пытаюсь развеять, а заодно другим людям немного воодушевления передать. Иногда достаточно пары слов, чтобы моментально поднять человеку настроение. Одна удачная шутка мигом разведет тучи, которые скопились на горизонте. Пара приятных фраз тоже хорошо помогут. Вроде и мелочь, а уже не так паршиво и кошки меньше скребут на душе. И будто даже в целом теплее становится.

– Гадионаг! – гулкое восклицание заставляет вздрогнуть и поежиться, быстро губит приподнятое настроение, резко опуская с небес на самое дно.

Проклятье. У меня прямо челюсти сводит. Не могу контролировать природный рефлекс. Огромным усилием воли заставляю себя растянуть губы в улыбке. Старательно придаю лицу приветливый вид.

– Гадионаг! – продолжает нарочито торжественно громыхать рядом крупный смуглый мужчина. – Ты скучал? Или не скучал, а?

Довольно трудно разобрать в столь экзотическом обращении нежное и ласковое «котенок», но это именно оно, просто безбожно исковерканное.

Гурам – младший брат директора. Среднего роста брюнет с блестящими сальными глазками. Чуть полноватый. Не красавец, но и не урод, обладает весьма приятной внешностью. Однако у меня вызывает стойкое отвращение, омерзение на уровне инстинкта.

В последнее время он стал чересчур много внимания уделять рядовой продавщице, хоть раз в день, но явится побродить между торговыми рядами. А сегодня вообще в страшную непогоду заявился.

– Некогда скучать, – говорю. – Работы много.

К счастью, к моему прилавку как раз подходит милая бабушка с зонтом изумрудного цвета. Мир вокруг опять становится ярче.