Мы замолкаем, позволяя толпе поглотить нас, пока мы не оказываемся в самом эпицентре столпотворения. Я почти уверена, что нас поймают, поэтому начинаю яростно жевать жвачку.

– О, – говорит девушка, которая первой позвала меня к ним. – Нам, правда, не следует…

Тот младший вожатый снова шикает на нас, и мы захлопываем рты и поворачиваемся вперед, нервничая, что нас вот-вот поймают в попытке сбежать с программы SAT.

– Что касается ваших ожиданий… Я действительно ценю, что вы заранее ознакомились с новыми правилами, и заранее благодарна, что вы будете их соблюдать на протяжении всей смены. Может показаться, что их слишком много, но на самом деле все довольно просто…

Я лопаю пузырь жвачки, и Савви замирает как вкопанная от этого звука, наконец поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. Я удивлена, и мне требуется какое-то время, чтобы понять, что все сейчас обернулись в мою сторону. Я слизываю сдувшийся пузырь с губ и смотрю вокруг, гадая, не взбирается ли по моему лицу какое-нибудь насекомое, о котором мне никто не хочет сообщить.

– Ох. – Савви обращается ко мне. Обращается ко мне!

Я отступаю назад, задаваясь вопросом, не сошла ли она, черт возьми, с ума, когда она добавляет:

– Прости, но… мне придется сделать тебе выговор.

Я моргаю, уставившись на нее, и все вокруг глядят на меня так, будто проезжают мимо мелкой аварии на дороге и хотят получше ее рассмотреть.

– Подожди. Что?

Девушка, стоящая рядом, касается моего локтя, и тихим неуверенным голосом говорит:

– Эмм, кажется, в лагере запретили жевать жвачку.

К ее чести, звучит она так же несчастно, сообщая эту новость, как выгляжу я, когда узнаю об этом.

Должно быть, это какой-то розыгрыш, но, когда оглядываюсь вокруг, ни один человек не выглядит обеспокоенным. Прежде чем часть моего мозга, отвечающая за здравый смысл, включается, я выпаливаю:

– Зачем ты так дерьмово со мной поступаешь?

– Прошу прощения.

Голос позади меня слишком старый, чтобы принадлежать младшему вожатому, или даже кому-то из взрослых. В нем заключена сила, которая вселяет в меня абсолютную уверенность в том, что мне конец еще до того, как я оборачиваюсь.

Конечно, это женщина с планшетом и бейджем, на котором написано «Виктория Рейнольдс». У нее седые волосы цвета стали и такого же оттенка глаза, которые смотрят на меня так пристально, что хочется оглядеть себя сверху вниз и убедиться, что я не пылаю огнем.

– Извините, что помешала, – говорит она остальным. А затем мне: – Юная леди, следуйте за мной.

Я открываю рот, чтобы возразить, но одно едва заметное покачивание головы – и этого вполне достаточно, чтобы я передумала. Вместо этого я поворачиваюсь к Савви, в надежде уловить хоть малейший укол раскаяния, намек на извинение в ее лице, но она даже не смотрит на меня. Будто я для нее никто. Будто меня вообще не существует.

Поэтому я поворачиваюсь и ухожу, высоко подняв голову и жуя отвратительную жвачку так ожесточенно, что можно сломать челюсть.

– Кто научил тебя мыть посуду, Халк?

Я замираю, прекращая агрессивно тереть тарелку, и поворачиваю голову на одну жалкую долю дюйма. Это тот самый парень, которого я встретила днем, с той же ухмылкой на лице, будто она все это время не сходила с его губ.

– Что ж, – говорит он, когда я не отвечаю, – если вся затея с мытьем посуды не сработает, по крайней мере, тебя ждет стабильная работа в роли детского талисмана «Даббл Баббл».

Итак, он болтливый тип. Дерьмово. Какой бы интерес я ни испытывала к нему раньше, он смыт в канализацию, так же, как и остатки чили, которые я счистила с грязных тарелок.

Он прислоняется к раковине, наблюдая за энергичной процедурой мытья, сушки и складывания посуды.

– Кстати, я Финн.

Я посылаю ему натянутую улыбку. Он улавливает это и театрально вздыхает.

– Отлично, – говорит он. – Я помогу тебе. Но только потому, что ты выглядишь довольно жалко. – Пауза. – А еще потому, что меня тоже отправили дежурить на кухне.

– Что ты сделал?

Он отмахивается.

– Лучше спросить, а чего я не сделал? С этим новым режимом теперь просто так с рук ничего не сойдет, – говорит он. – Они все относятся ко мне, как к дерьму, если ты понимаешь, о чем я.

Я останавливаюсь, а горячая вода продолжает литься в мыльную раковину.

– Я не видела тебя на собрании, – замечаю я обвинительным тоном.

– Ах, так ты искала меня?

В обычной ситуации я бы смутилась, но мне все равно, что Финн думает обо мне. На самом деле я слишком зла, чтобы беспокоиться сейчас о том, кто и что может подумать. Неделя дежурства на кухне после ужина, которое назначила шестидесятилетняя тетка со свистком на шее, и не такое с вами сделает.

– Я был там. Немного занятый порчей вывески «Лагерь Рейнольдс», но определенно там.

Я вздыхаю, протягивая ему обжигающе горячую мокрую тарелку. Он так жизнерадостно хватается за нее, что мне остается лишь догадываться, как он жаждал взвалить на себя обязанности по кухне.

– Ты планируешь сказать мне свое имя, или мне выдумать тебе его?

Я игнорирую его, протягивая следующую тарелку. Дело в том, что Савви избегает меня. После того, как Виктория назначила мне дежурство на кухне, провела строгую беседу о моем «языке» и распечатала подробный список правил, не обращая внимания на то, что я даже не знала об их существовании, Савви нигде не было видно. И когда я наконец поймала сестру в укромном месте у домиков несколько часов назад, у нее хватило наглости подумать, что я пришла извиниться перед ней

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.