Райнер одобрительно качнул головой, но рукой махнул небрежно – подоспевший по его жесту слуга плеснул ему в чашу красную жидкость.

– Моей сестре тоже налей, – приказал вампир, к удивлению Элисон.

– Прежде ты не разрешал, – благоразумно напомнила она. Какое-то дурное предчувствие овладело ею.

– То было раньше. Сейчас я хочу, чтобы ты разделила со мной этот прекрасный напиток. Ведь ты стала совсем взрослой! Пора мне пересмотреть некоторые правила.

Он растянул бледные тонкие губы в неприглядной улыбке. Младшая Ричи протянула руку к наполненной чаше. Вино никогда ей не нравилось, потому что красный цвет напоминал кровь, которую любили ее старшие братья. А еще вкус. Он не всегда оказывался приятным. Но делать нечего – придется пить.

– Выпьем за нас и за будущее нашего великого дома! – с излишней торжественностью объявил Райнер и, глядя Элисон в глаза, сделал глоток. Она повторила за ним, и уже после первого глотка у нее закружилась голова.

– Как тебе? – спросил вампир, облизывая свои красные от вина губы.

– Очень вкусно, – ответила младшая Ричи и на сей раз не обманула. Вино оказалось сладким: вкус мягко раскрывался на языке благодаря корице и меду, украсившим благородный напиток. Сделав еще один глоток для приличия, Элисон отставила чашу и обвела растерянным взглядом многочисленные блюда перед собой. От большого выбора разбегались глаза: она никак не могла решить, с чего же начать.

– Здесь все для тебя, дорогая, – сказал Райнер, перехватив ее взгляд, бегающий от одной тарелки к другой. – Повара трудились с самого рассвета, чтобы угодить моей милейшей невесте. Если хорошо поешь, я позволю тебе взять большую порцию клубничного мороженого. Все, как ты любишь.

Голод вперемешку с желанием искрился в его глазах. Он хочет, чтобы она поела, чтобы затем самому полакомиться ею… «Сытая жертва вдвойне вкуснее», – как-то раз сказал ей брат. Райнер следил, чтобы Элисон всегда ела досыта с тем, чтобы она смогла пережить очередной укус. Но раньше такое количество еды для нее одной не готовили. Что это – радость от того, что его сестра вернулась домой или же очередная ловушка?

Младшая Ричи положила себе в тарелку кусок пирога с капустой и немного икры. Повара полили пирог грибным соусом, сделав его корочку нежной и мягкой. В искусстве приготовления еды в доме Ричи знали толк. После побега Элисон вспоминала готовку Ко́вуна и всех других, благодаря кому она ела вкусно и сытно в этих стенах. Временами, когда им с Киото становилось нечего есть, младшая Ричи даже начинала сожалеть, что они сбежали.

Тяжелый взгляд Райнера не давал ей расслабиться. Вампир потягивал вино и следил за ней, ожидая, что она допустит ошибку в поведении за столом. «Он думает, что я все забыла, пока путешествовала, – решила младшая Ричи про себя, запивая еду апельсиновым нектаром. К вину она решила больше не прикасаться. – Но он ошибается. Я ничего не забыла». Братья, напротив, делали вид, будто ничего не произошло. Все, что они сделали, вернувшись домой вместе с Элисон, – это посадили ее под замок, запретив покидать комнату. Все выглядело так, словно она наказана за какой-нибудь несерьезный проступок. В пещерах подземного города младшая Ричи размышляла над тем, что братья могут с ней сделать, если найдут… и каждый новый способ наказания, который Хейки и Райнер могли придумать для нее, пугал девушку все больше.

Вампиры славились своей безжалостностью, но ее братья, как она думала, превосходили в жестокости всех. Хейки доказал это, убив ее, совершенно безоружную и беспомощную. Если в безумной горячке он совершил убийство той, которую, по его словам, беззаветно любил, то на какие зверства он способен пойти с холодной головой? А про Райнера с его страстью к издевательствам Элисон и думать не хотела. И все-таки… Они до сих пор ничего ей не сделали. Все еще впереди, невесело сказала младшая Ричи самой себе и уже без особого аппетита доела все на своей тарелке. Райнер неодобрительно посмотрел на нее.

– Ты очень мало съела, – заключил он. – Посмотри, сколько здесь еще еды.

– Так что же, мне придется съесть все блюда без исключения?

Ее тон не понравился вампиру – она увидела, как в алых глазах закипал гнев.

– Если я прикажу, то ты съешь их все, – проговорил он нарочито медленно, чтобы она расслышала каждое слово. – Съешь еще что-нибудь. Этого будет достаточно, чтобы…

– Чтобы ты мог испить моей крови, – мрачно закончила за него Элисон.

Прежде чем стеклянная чаша в его руке треснула, она уже знала, что произойдет. Райнер выражал свои эмоции через насилие: он выплескивал на других ярость, чтобы скрыть разлад с самим собой, борьбу с человечностью и слабостью, оставшиеся в нем после превращения. Вино расплескалось, осколки перемешались на столе, огни свечей бешено заплясали. Слуга ринулся вытирать капли, но Райнер остановил его и прогнал вон, предварительно выхватив у него из рук полотенце. Младшая Ричи опустила глаза в тарелку, гадая, какую часть ее тела он сейчас ударит. Щеку, не иначе. Или плечо. Но вместо удара вампир протянул полотенце ей.

– Труд поможет тебе забыть о дерзости, – сказал он более чем спокойно. – Хотя бы на время. Ты виновата в том, что все пролилось. Убирай. – Старший Ричи кивнул на полотенце и стал ждать, когда она возьмет его. Элисон хотела, чтобы он целую вечность просидел с протянутой рукой, но только смысла в этом было немного: вампиры не чувствуют усталости.

– В этом виноват ты, а не я. – Она постаралась, чтобы ее голос звучал твердо и уверенно. И все же у нее не получилось сделать его в точности таким, как в коридорах замка. – Тебе и убирать.

Лицо Райнера оставалось бледным и каменным, но в его глазах разверзалась настоящая буря. Он скрутил обеими руками полотенце, разорвав его на крупные лоскуты. Затем он ударил ее – слабее, чем в тот раз, когда она предприняла попытку защитить Дарвина, но все равно ощутимо. Элисон стерпела и это. Не подавая признаков обиды или злости, она молча сидела и смотрела на него. Старший брат поднялся из-за стола и подал ей руку.

– Раз ты закончила, идем, – сказал он.

Такая внезапная перемена в его настроении не могла не насторожить, но девушка подчинилась, и они проследовали в гостиную.

Возле камина с полыхающим зеленью огнем их дожидался Хейки. Он встретил родственников неискренней улыбкой.

– Жаль, тебя не было с нами, – серым голосом бросил ему Райнер. – Ты пропустил такое зрелище!

– Правда? – заинтересовался Хейки. – Какое же?

– Наша сестра смела дерзить мне за столом.

– О, я думаю, ты заслужил. – Вампир продолжал премерзко улыбаться. Вытащив руки из карманов штанов, он развел ими. – Сожалею, но я ничего не мог поделать. По правде сказать, я боялся не успеть до вашего появления.

– Даже если бы ты не успел, никто бы не расстроился.

– Особенно ты, братец.

– Скажу больше: твое отсутствие меня бы только обрадовало.

– Не сомневаюсь. Итак… – Хейки обратил внимание на Элисон.

Она, оторопев от увиденного, застыла в дверях. Комната, до отказа заваленная подарочными свертками и блестящими коробками, отхлестала ее самоуверенность почти как ладонь Райнера – ее щеку.

– Нет… – Младшая Ричи медленно отступала назад. Ей бы возвратиться в столовую и залпом выпить вина, чтобы провалиться в крепкий сон. Но Райнер схватил ее за запястье и рывком втащил в комнату.

– С днем рождением тебя, дорогая, – ласково проговорил Хейки, протягивая к ней руки для объятий.

Райнер торжествующе ухмылялся. Их общая задумка удалась на славу.

Стук ее сердца заглушал все остальные звуки – его удары эхом раздавались в голове. Тук-тук-тук-тук-тук. Подобно часам, оно отстукивало, сколько всего она упустила. Ей исполнилось шестнадцать, и она достигла совершеннолетия. Как ей удалось забыть о приближении столь важного дня? Но Элисон забыла: во-первых, время пролетело мимо нее молнией, пока она скрывалась от вампиров, а во-вторых, переживания и ночные кошмары настолько истощили ее разум, что у нее просто не хватало сил думать о чем-то еще. Вот почему Райнер освободил ее из-под стражи и позволил пить вино за завтраком…