Сразу за тяжёлыми воротами, на бывшей торговой площади шумно волновалось людское море. Она разозлилась от мысли, что кто-то из охраны всё-таки не удержался и разболтал о возвращении кочевников. Теперь потребуется приложить значительные усилия, чтобы успокоить людей и заставить их заниматься насущными делами. Королева натянула поводья, и толпа моментально затихла. Стало слышно, как на соседней улице кричат мальчишки-посыльные, а в кровлях домов свистит усиливающийся ветер. Она подняла руку и стала говорить спокойным обыденным тоном, рассчитывая, что передние ряды сами передадут её слова задним.

– Расходитесь, волноваться не из-за чего! Небольшой отряд кочевников задержался на севере. Сейчас они движутся на юг. Возле города остановились, чтобы набрать провизии и лишний раз заставить нас беспокоиться…

Неподалёку с крыши свалился порядочный кусок черепицы, и лошадь под королевой резко дёрнулась, пришлось прервать речь. Жнуи дёрнулся, но его помощь не понадобилась. Королева ласково похлопала животное по шее и продолжила говорить, внимательно оглядывая лица людей. Её радовало, что тревожность и страх постепенно отпускали их и сменялись облегчением и обычной усталостью.

– Беспокоиться не о чем!

– Но говорят, что их больше сотни! Разве это небольшой отряд? – её истерично прервала какая-то молодая женщина, к груди она прижимала ребёнка, замотанного в грязное серое тряпьё; она даже не замечала, что делает ребёнку больно. – Как же мы будем заготавливать еду?

– Спокойно, не надо разводить панику на пустом месте, – королева бросила на неё ледяной взгляд, которым обвела и остальных присутствующих. Ей казалось, что это должно их успокоить и заставить подчиняться. – Кочевники со дня на день пойдут дальше. Снега всё равно ещё нет, добытчики будут готовиться, как и было запланировано. Разойдитесь и займитесь своими делами.

– Но в городе совсем не осталось дров! А становится всё холоднее! Как же мы будем согревать наших детей?! – другая дородная женщина в одежде фермерской гильдии выступила из толпы вперёд. Она одновременно и боялась королевы, и не могла уже сдержать своего беспокойства и возмущения. – Вы там в своих дворцах сидите в тепле, а наши дети болеют и умирают!

Она выкрикнула эти слова, и сама тут же ужаснулась. Королеву как будто хлестнули по лицу, она побледнела и ещё больше выпрямилась в седле. Женщина прикрыла от страха рот рукой, толпа мгновенно затихла и подалась назад.

Когда служащие внутренней полиции схватили женщину и поволокли безвольное обмякшее тело в сторону, люди бросились врассыпную, а королева двинулась дальше в центр города. Жнуи скакал рядом, заглядывал в глаза и бормотал что-то про то, что люди перестали уважать власть и совсем потеряли страх перед королевскими особами. Но королева его почти не слушала, в голове неустанно крутилась последняя фраза женщины, а лицо то вспыхивало гневными красными пятнами, то серело от обиды. Хорошенькое дельце – не спать ночами и всю себя отдавать народу, заботясь о его благе, чтобы в итоге услышать такие несправедливые обвинения, брошенные в лицо. Королева подумала с горечью, что неблагодарность очень свойственна людям. Ты можешь рвать всего себя ради достижения какой-то цели, а со стороны может казаться, что ты совсем ничего не делаешь.

Когда они проезжали по мосту над рвом, королева продолжала обдумывать несправедливый упрёк. Она настолько погрузилась в невесёлые мысли, что не сразу осознала, что уже несколько минут стоит во внутреннем дворе королевского дворца, а обслуга и советники держатся неподалёку и обмениваются странными взглядами.

– В малый зал, – бросила она мрачно, а сама направилась в свои покои.

Мокрое платье и плащ липли к телу, волосы повисли влажными плетями. Её трусило от холода. Чтобы хоть чуть согреться, она пробежала по тёмному коридору, в котором стояли несколько усталых охранников. С потемневших картин, висящих на стене, смотрели её предки, правившие страной последние полтора тысячелетия.

В спальне она сразу начала срывать с себя мокрую одежду и бросать её на пол, несмотря на испуганные протесты старой курицы, фрейлины Модды, что царственной особе не стоит делать это своими руками. Но королева раздражённо махнула на появившихся прислужниц, и те тут же исчезли из комнаты, сталкиваясь в дверном проёме.

– Красное платье! Быстро! – приказала она фрейлине.

Пока старуха суетливо извлекала тяжёлое платье из недр старинного сундука, королева стояла посреди комнаты совершенно голая и трусилась от холода.

С помощью помощницы она натянула на тело нижнее платье из тонкой шерсти. Оно было многократно перелатано и зашито, при виде его королева горько усмехнулась. Сверху они надели красное платье из плотной ткани. Пока фрейлина застёгивала многочисленные крючки и стягивала шнуровку, королева торопливо сушила волосы отрезом грубой серой ткани. Без слов махнула рукой, призывая фрейлину следовать за собой, и быстрым шагом последовала в малый зал, который находился в дальнем укромном углу дворца.

При её появлении семеро мужчин, сидевших за овальным столом, вскочили на ноги и почтительно замерли, слегка опустив голову.

– Господа, нам предстоит очень важный разговор. Охране и всей прислуге покинуть помещение! Немедленно! – королева пересекла комнату и села в кресло с изрядно потёртыми кожаными подлокотниками и замусоленной до потери цвета бархатной обивкой. – Модда, нам нужно горячее питьё! Прямо сейчас! Мне и господам советникам.

Как только пожилая женщина покинула зал и за ней закрылась тяжёлая дубовая дверь, королева повернулась к самому важному на этом собрании человеку – к военному советнику Обости́ну. Он ей достался, как говорится, по наследству, ещё от отца-короля. А тот факт, что Обостин успешно провёл две оборонительные войны и жёстко держал в мощных руках оборону города, заставлял королеву обращаться с ним очень уважительно и трепетно.

– Что скажете, Обостин? – обратилась она к нему, ощущая приятное тепло от сухой одежды и одновременно испытывая грызущее чувство голода. – Чем нам это может грозить?

Пожилой крепкий мужчина ответил уверенным взглядом. Ей казалось, что умные проницательные глаза видят её насквозь. Он как будто раздумывал, стоит ли раскрывать ей всю правду. Говорил он спокойно и чётко, тщательно подбирая слова:

– На моей памяти такого не было ещё ни разу, чтобы в это время года кочевники находились так далеко от своих южных путей миграции, – не обращая внимания на её нетерпение, советник задумчиво почесал густую чёрную бороду и продолжил. – Отряд весьма крупный. Среди них нет ни детей, ни женщин, ни стариков, только молодые сильные воины. Я боюсь…

Он замолчал, заставив королеву похолодеть от страха.

– Чего же? – быстро выпалила она. – Если кто-то здесь и может понимать, что происходит, то это именно вы, уважаемый советник.

– Я боюсь, что они прибыли сюда с какой-то определенной целью. Это странно. Это необычно. Как будто кочевники вдруг решили отойти от своих многовековых традиционных действий и начали развивать какой-то новый план.

– Не смешите нас, Обостин! – фыркнул молодой Клерб, которому руководство гильдией ремесленников и кузнецов, к сожалению, досталось в наследство от отца, а не по заслугам или уму. – Как эти тупые дикари могут придумать что-то новое или умное?! Это же просто животные! Тупые грязные обезьяны, каннибалы и богохульцы!

– Эти обезьяны будут поумнее некоторых глав гильдий, – небрежно бросил Обостин, заставив юнца заскрежетать зубами. – Не стоит так сильно недооценивать врага.

– Ради Светлой Истины, Клерб, здесь не место, чтобы демонстрировать нам свои тёмные заблуждения! – раздражённо воскликнула королева, нетерпеливо хлопнув по столу рукой. – Если нечего сказать толкового и важного, то лучше помолчите! Обостин, дальше!

– Народу мы, естественно, правду пока не скажем. Пусть продолжают думать, что это случайное и кратковременное явление. И пусть спокойно готовятся к жаркой поре заготовок. Но нам стоит иметь в виду, что мы стоим на пороге чего-то нового. И не скажу, что хорошего для всех нас. Они что-то задумали. С тех пор, как к власти в Орде пришёл Келоравр, там явно стали происходить какие-то серьёзные перемены.