Лора хлопнула дверью машины, включила сигнализацию и направилась к усыпанному окурками крыльцу, однако подниматься и заходить внутрь не стала. Достав из сумки сигарету, она зажала ее зубами и пару раз щелкнула зажигалкой, но палец предательски соскальзывал с кнопки, на что Лора в раздражении простонала. Когда пламя наконец коснулось конца сигареты, Лора жадно затянулась и прикрыла глаза. Вместе с никотином ее посетило кратковременное успокоение.

Говорят, общее горе объединяет людей. Если это правда, то почему Лора чувствовала себя такой одинокой? Столько дней прошло, а она все еще видела себя белкой, застрявшей в проклятом колесе, которое все крутится и крутится без остановки, не позволяя выйти.

Лора выкурила сигарету до неприличного быстро. Бросив окурок под ноги, она придавила его подошвой и заострила внимание на асфальте: сухой. Здесь, в отличие от Норт-Килла, дождя не было. Там она едва не промокла до нитки.

Нехотя проведя пальцами по металлическим перилам, Лора все же поднялась по ступеням и вошла в подъезд, а оттуда — в небольшую квартиру чуть ли не метр на метр: единственный не вконец убитый вариант, на аренду которого Максу хватало его скромной зарплаты.

Лора открыла дверь и шагнула внутрь. В прихожей свет уже горел, отчего она поморщилась и спрятала глаза за ладонью.

— Ну наконец-то!.. — Макс обогнул барную стойку и бросился к Лоре; на его лице читалось волнения. — Я тебе пишу-звоню, а ты не отвечаешь. Куда пропала?

Он хотел помочь Лоре снять куртку, но та жестом остановила его и разделась сама, после чего достала из кармана осознанно выключенный телефон и устало ответила:

— Батарейка сдохла, — пройдя вслед за Максом на кухню, она добавила: — Сегодня среда. Забыл, что это за день?

Макс вскинул глаза к потолку и спустя несколько секунд раздумий протянул:

— А-а, точняк. Психотерапевт.

— Верно, — кивнула Лора и подумала о том, что к своему психотерапевту она, вообще-то, уже больше месяца не ездила, но Максу об этом знать совсем не обязательно.

— Ну и, как прошло? — к всеобщему удивлению Макс, разговаривая на такие, казалось бы, безрадостные темы, выглядел до безрассудства довольным. Должно быть, одному ему терапия пошла на пользу, чего не скажешь о Лоре.

Лора вымученно вздохнула.

— Да никак… Все про сны разговариваем. С тем же успехом я могла бы просто читать онлайн-сонники и гороскопы — от них и то больше пользы.

Ни с кем про сны Лора, естественно, не разговаривала, но это вовсе не значило, что снов у нее не было, тем более кошмаров, от которых она мучилась почти каждую ночь, просыпаясь в холодном поту и боясь заснуть обратно.

— Знаешь, а мне помогает, — серьезно ответил Макс и уже открыл рот, чтобы продолжить и в очередной раз поведать Лоре о всех прелестях метода «свободных ассоциаций», но Лора его опередила:

— Я устала. Давай не будем об этом.

— Как скажешь.

От Макса пахло по́том, маслом и бензином с заправки. Он включил свет на кухне, и по полу расползлись вытянутые тени…

***

Лора сидела на неудобном скрипучем стуле и трясла одной ногой, будучи не в силах справиться с нараставшим волнением. Она пробовала и фокусироваться на своем дыхании, и перечислять расставленные вокруг нее предметы (и пусть из предметов это были лишь пара столов и стульев), и анализировать проявление того, что чувствует, в соматических реакциях — словом, повторяла все уловки, с которыми ее познакомила психотерапевт, — но лучше ей не становилось. Лора даже заткнула уши наушниками и включила юмористическое радио, чтобы отвлечься, но и это не помогло. Когда она почувствовала, что кусает губу до крови, тяжелая дверь в конце комнаты отворилась.

Охранник завел в комнату мужчину, и первым Лора увидела его тень. Длинная и, казалось, такая же уставшая. Вытащив наушники и наспех скрутив их в клубок, Лора заерзала на стуле и подняла глаза: Трэвиса Хекэтта подвели к ее столу и пристегнули наручниками к поручню на столешнице. Трэвис сел и откинулся на спинку стула, склонив голову чуть набок.

***

Старая микроволновка вымученно щелкнула, и Макс достал оттуда две картонные коробки для лапши. Любимый вок Лоры и Макса — пожалуй, единственное, что их до сих пор объединяло, помимо общих воспоминаний о последнем лете.

— Ну и ну, — Лора хмыкнула. — И что же мы празднуем?

Она пододвинула к себе одну из коробок и раскрыла ее: изнутри повалили пар и аромат приготовленной по ее любимому фаст-фудному рецепту курицы. На короткое мгновение Лора даже позабыла о событиях этого дня.

— Ты знаешь, что недавно я заново проходил тест на профориентацию… — начал Макс осторожно, как будто не был уверен, стоит ему это говорить или нет. — В общем, я, кажется, понял, чем хочу заниматься, но пока не могу тебе сказать — вдруг не сбудется, — так что я решил пересдать экзамены и перепоступить в колледж. Закончим с разницей в год. А может, и нет, кто знает, — протараторил он, ковыряя палочками горячую лапшу в ожидании реакции Лоры.

Лора… Ничего не почувствовала. Ни одна мышца не дрогнула на ее лице — разве что на моменте, когда Макс не захотел говорить ей о своем выборе. Но Лора привыкла. Ложь давно стала новой правдой в их отношениях, и началось все с постыдной тайны Макса о том, что он не поступил.

— Это здорово, — выдавила из себя Лора и натянула фальшивую улыбку. Макс посмотрел ей в глаза, и в его взгляде Лора увидела нечто странное.

Секундный, но такой яркий проблеск, что дрожь прошла по телу.

***

Трэвис подождал, пока охранник отойдет от них на приличное расстояние, и взглянул на Лору: та таращилась на него, приоткрыв губы и часто дыша, будто не веря, что они снова встретились.

Так оно и было: Лора правда не верила, что оказалась здесь, в тюрьме Норт-Килла, что смогла пройти КПП и что не оставила свой завтрак в раковине по пути от волнения. Она стиснула пальцами край пальто под столом и растворилась в черноте глаз напротив. Такие же черные. Все так же полны боли и страданий. Все так же хочется увидеть в них хотя бы намек на облегчение, но безрезультатно. И только темная полицейская форма сменилась на оранжевую тюремную робу.

— Как тебя впустили? — спросил Трэвис спустя полминуты молчаливого изучения девушки на противоположном стуле: те же голубые глаза, те же пшеничные волосы — ранее — длиной до плеч, теперь же — стриженные под каре и выглядывавшие из-за ушей, — та же родинка под левым глазом.

Неужели это его мисс Кирни?

Трэвис поймал себя на мысли, что не хочет судить о ней в контексте «нравится-не нравится», но почему-то сделал это и отметил, что новая прическа шла ей больше. Отражала ее характер.

Лора поначалу не отвечала и сидела завороженно, но спустя какое-то время все же очнулась и даже допустила появление глупой полуулыбки на своем лице.

— А, это… — начала она смущенно, точно сама не верила в правдивость слов, которые собиралась сказать. — Я им наплела, что пишу книгу. Ну, о тех событиях в лагере. И что хочу встретиться с тобой ради материала для следующей главы. И так как мое имя все равно фигурирует в деле…

— Ясно, — Трэвис хотел убрать руки со стола и принять закрытую позу, так как неожиданно для себя испытал потребность в обороне, но наручники отрезвили его своим противным лязгом. Забавно. Теперь он сидел в наручниках, а она на это смотрела.

Лора замолчала и в неловкости огляделась. Дождь барабанил по высоким пыльным окнам с угнетающе-серыми рамами. В комнате для свиданий в тюрьме Норт-Килла воняло металлом, сыростью, а воздух был чересчур влажным, застревал в носоглотке и неприятной тяжестью оседал в легких. Лампочка не горела, и все окутала холодная тьма. И только черные глаза Трэвиса, к удивлению Лоры, горели ярко.

— Как ты тут?.. — Лора помялась, и со стороны никто бы и ни за что не поверил, что именно она добилась того, чтобы Трэвис Хекэтт, человек, которому она сейчас так открыто сопереживала, оказался за решеткой. И что именно она буквально истребила всю его семью, оставив ни с чем. — Это, должно быть, очень непросто.