Языка изумрудных драконов Зига так и не постиг. Но те оказались куда сообразительнее молодого пирата: они быстро освоили язык людей, а потом научились принимать их облик. И как же их интересовал наш мир и мы, люди! Интересовал – привлекая и пугая одновременно. Тогда, три тысячи лет назад, ни один дракон не последовал за Зигой, чтобы изучить мир людей.

Через некоторое время Зига вернулся в море Чермасан, к своему другу Ориону и разбойному ремеслу. То, что он рассказывал людям о драконах, переходило из уст в уста, превращалось в легенды, сказки и песни, но никто не услышал в них призыва посетить безымянный континент в глубинах Фееры и увидеть все собственными глазами.

Скоро уже и сам Зига стал забывать свое давнее путешествие… пока не полюбил девушку, самую прекрасную в мире. Звали ее Мералли. Никто не знал, откуда она взялась, да и сама она не помнила ничего до того момента, как Орион спас ее в море. Она говорила стихами и казалась людям существом не от мира сего, она была… как изумрудный дракон, потерявший память и забывший свой истинный облик.

Так получилось, что, найдя любимую, Зига потерял лучшего друга: они с Орионом поссорились из-за Мералли. И в какой-то момент Зига понял, что им с бывшим другом теперь тесно вдвоем на волнах моря Чермасан и теперь даже Губительный Архипелаг не разделит их. И вообще – не в богатстве счастье.

И тогда он вспомнил о бесконечных просторах Океана Фееры и стране изумрудных драконов. Он оставил Ориону все свои корабли и золото, взял только небольшое судно, которое звалось Джовибарба (от этого названия и идет наша фамилия) и вместе с Мералли отплыл на нем в Фееру.

В Омнис наша семья вернулась где-то тысячу лет назад. Говорят, в потомках Зиги и Мералли было тогда изрядно драконьей крови, и они могли даже менять облик и летать в облаках. Но они смешались с обычными людьми, и за тысячу лет драконья кровь сильно разбавилась человеческой.

Вот взять меня… Что осталось во мне от дракона? Пожалуй, только наглость и любопытство!»

Слушатели негромко засмеялись. Правильно выбранная история, теплый Фиат-люкс – и к маленькому отряду вернулось присутствие духа.

– Драконы могут принимать человеческий облик? – покачал головой Милиан. – Интересно, куда девается в это время лишняя масса?

– Ученый до мозга костей, – снисходительно улыбнулся Пай. – У них врожденные способности к магии. Природный стабилизатор у каждого. А маги, знаешь ли, умеют вносить свои поправки в законы физики.

– Природный стабилизатор… Здорово… – задумчиво произнес Ворон. – И почему люди так не могут?

– Мы многого не можем, – рассеянно улыбнулся Бала. – Например, у нас нет шерсти, чтобы было тепло. И, в сравнении со зверушками, мы почти ничего не видим и не чуем… Мой учитель говорил мне, что одно компенсирует другое. Например, недостаток силы и ловкости у одного компенсируется добротой, у другого умом. И мы, люди, свои слабые возможности всегда компенсировали умением изобретать. Наверное, не будь у человека сломан собственный стабилизатор, он был бы дик, как звери с их природной магией.

– Цитируешь вражью теорию, – иронически заметил Орион.

– Да, это теория Хельги, Не Знающей Лжи, – подтвердил Милиан. – Я о ней читал… А насчет вражьей… так Эрхабен даже не спроектировали в то время, когда теория Баланса была впервые опубликована.

– Верно. Не надо переносить неприязнь к человеку на его творения, – вторил Милиану Бала. – Теория-то хорошая…

– К человеку? – с вызовом сказал Ирин. – А как быть с неприязнью к миродержцу? Или вы забыли, для чего вас обучает Орден? Вот ты, – Ирин указал на Ориона. – Ты, тот, кто так гордится своим предком, разбойником и убийцей! Должно быть, ты знаешь, чье носишь имя?

– Ориона, сына звезд. Бессмертного. Лучшего друга Зиги, – спокойно ответил Джовиб. – Это имя передается в нашей семье из поколения в поколение уже три тысячи лет.

– Имя прихвостня миродержцев! – победоносно припечатал Ирин.

– Для Сохраняющего Жизнь ты слишком четко делишь мир на черное и белое, – покачал головой Орион, даже не думая злиться. В его взгляде можно было прочесть лишь жалость; и скривился он так, будто отведал кислого. – А ведь между любыми противоположностями всегда есть своя Ничейная Земля, где может встретиться что угодно.

– Ложитесь спать, – подал голос Джуэл. Ровный, повелительный голос. – Я поставлю часового, чтобы было спокойнее. Первым ты дежуришь, Ирин. Потом тебя сменит Орион, а его – Лайнувер. И погасите свет, чтобы не слепил часовому глаза.

Дежурили как положено, но ночь прошла спокойно. Несмотря на все страхи, не было в ней ничего, кроме дождя и ветра. А новый день обещал быть ясным.

«Научи же меня

Самым разным вещам,

Научи же тому,

Что не знаю я сам!» -

Я когда-то мечтал,

Я когда-то просил –

И жестокий урок

От судьбы получил.

Я не знал, что дождусь

окончания дня,

Когда злоба и тьма

снизойдут до меня.

Но упорный и в мраке

научится жить,

Там другого меня

будет мастер учить.

Поздний Милиан, «Терновая поэма»

Авенже Зарбот услышала свое имя в исполнении двух бойких молодых голосов уже невесть какой раз за этот день. Студенты-практиканты, так их растак!

Призвав на помощь все свое годами выработанное терпение, Алая Стражница глубоко вздохнула, сложила во внутренний карман плаща теплую булочку, которую только что купила и собиралась съесть, и направилась обратно к воротам. Вопросов на повестке дня было два: кого принесло в Фираску в такой неподходящий момент, и – почему два глупых студента хотя бы пять минут, в ее, Авенже, обеденный перерыв, не могут поработать самостоятельно? Пять минут!!! Пока она, честная блюстительница порядка, ест свежеиспеченный фирасийский хлеб, сдобренный диадемовым маслом!

Студенты только не прыгали от нетерпения на вершине низенькой смотровой башенки.

– Мистра Зарбоооот! – в два голоса закричали они, махая руками.

Авенже ругнулась вполголоса.

– Что опять?! – прорычала она, не сдержавшись на этот раз.

– Там отряд чужаков у ворот! Что нам с ними делать?

«Что нам с ними делать! – мысленно передразнила мальчишек Стражница. – Сколько ж мне еще с вами нянчиться? Я что, тоже была такая в студенчестве?» Эта мысль заставила ее замереть на полпути к верхушке смотровой башни. «Нет, конечно!» – решительно отмахнулась от мысль Авенже и в ускоренном темпе продолжила подъем. Оказавшись наверху, она выбрала себе бинокль поприличнее и прильнула к нему.

Страшные «чужаки у ворот» оказались всего лишь кучкой малолетних Сохраняющих жизнь. Их было десять, но более-менее взрослыми выглядели только трое, причем первый неприятно напоминал чистокровного файзула. За «взрослой» же троицей шлепали по раскисшей после дождя дороге семеро мальчишек мал мала меньше. Сложно было не заметить, что у всех десятерых при себе мечи без гарды, даже у последнего карапуза, которому на вид едва ли шесть.

Еще одна заботушка, а то без них делать был нечего, конечно. Авенже уже достаточно давно работала в патрульной службе, чтобы угадывать потенциальные проблемы на лету.

– Следуйте обычной приветственной процедуре, ребята, – хмыкнула Авенже, откусывая припасенную булочку; красная диадемовая начинка проступила на белом мякише, как кровь.