Там Гордей спроектировал спальни для воспитанников. Девять комнат на пять кроватей в каждой. Итого сорок пять детей. И это значило, что оставшихся пятнадцать мне нужно было забрать из клана. Из семей, где родственникам не хватало денег, чтобы заботиться об осиротевших племянниках, внуках, двоюродных братьях и сёстрах. Где дети недоедали и занимались тяжёлой работой вместо того, чтобы учиться. И по закону подлости именно там кричали громче всех, что мы с линой Хельдой занимаемся ерундой. В клане никогда не было приютов. Мы организовали первый.

Я закрыла глаза, выравнивая дыхание, и открыла дверь спальни под номером один.

– Чтоб вы… Были здоровы, лин Гордей!

От розового безумия заслезились глаза. Рюшечки, кружева на занавесочках и куклы-куклы-куклы. На кроватях, сколоченных руками старших воспитанников, сидели большие – с огромными голубыми глазами, а на подоконниках – поменьше, но в таких же розовых платьицах. Архитектор не поленился расписать стены цветочками и бабочками.

Я открыла вторую дверь и застонала ещё громче. Все ближайшие спальни напоминали мой кошмар. Хотя нет, даже в самых страшных снах Гордей меня так не подставлял. Я подобрала юбку и побежала по коридору, распахивая на ходу двери. Розовые спальни заканчивались почти на середине пути. Дальше шли душевые чуть менее поросячьего оттенка, прачечная и хозяйственный блок. Следом – снова душевые, но уже в синем цвете. И голубые спальни. Деревянные мечи на кроватях, плотные синие портьеры на окнах и тёмные силуэты воинов на стенах.

Что же это получается? Маг-архитектор в последних письмах согласился сделать всё так, как я хотела, а сам разделил спальни мальчиков и девочек по разным половинам жилого корпуса?

– Да чтоб тебе ведьма в невестки попалась! – я захлопнула дверь.

Перцем от меня уже не пахло, а воняло. Хотя обычно ароматы своих эмоций я чувствовала редко, только в моменты сильных душевных волнений. Например, в такие как сейчас.

Я залетела в ближайшую же женскую комнату и огляделась. Магией сняла с окон занавески с кружевами, собрала кукол в узелок. Покрывала с кроватей тоже сняла. Демоны с цветочками, их и потом закрасить можно, а пока обойдёмся одинаковыми занавесками и постельным бельём.

Лина Хельда говорила, что в старом здании приюта осталось много мебели и текстиля. А чего не хватит, Риль дошьёт. Игрушки я собрала в одну кучу, а остальные художества Гордея – в другую. Запыхалась, но всё равно не успела до возвращения Сокола со старшими ребятами.

– Ка-та-стро-фа, – пробормотал Дайс и привалился к косяку двери, сложив руки на груди совсем как взрослый воин.

Среди аромата чёрного перца тонко заструилась увядшая герань. Разочарование. Да, иногда, чтобы различать эмоции, особый дар не нужен. Я и так поняла настроение воспитанников.

– Это ж кто так постарался? – за плечом рослого Дайса появилась тёмная макушка Кондра. – И мебель нашу цветочками испохабили. Мы на этот лак столько денег потратили, что почти разорились. Теперь всё сдирать придётся.

– Не драматизируй, – выдал Дайс заученное из книг слово. Длинное, красивое. Как ему нравилось. – Потратили нормально. И я кое-где скребком пройдусь, заново покроем.

– Разводы останутся, – сморщился его друг. – Обидно будет. На заказ шик-блеск делаем, а себе коровью лепёшку в спальнях поставим?

– Я здесь спать не буду, – пискнул из коридора кто-то из “средних” мальчишек. Курт или Манс. – Девчачье королевство. Фу!

– Ваши комнаты дальше по коридору, – успокоила я ребят. – Здесь будут жить девочки. А вы – только когда плохо себя вести будете.

– Тренировочные драки считаются? – Манс вынырнул из-под локтя Дайса и замер на пороге спальни. – Ух какое всё…

Прежде чем с его языка слетел крайне нелестный эпитет, Кондр отвесил подзатыльник.

– Розовое, – засопел мальчишка и набычился на старших воспитанников.

– Вас как вообще взяли? – удивился Дайс.

– Я разрешил, – прозвучал голос Сокола. Охранник упорно держался в тени. – Любопытство не порок, а прелестная черта женского характера. Такая же милая, как занавески в бабочках. Поздравляю, лина Амелия. Вы умеете ставить задачи так, чтобы они выполнялись от и до. Всё ещё не нуждаетесь в помощи?

– В вашей не нуждаюсь! – Я поджала губы. – Кто виноват, что мужчины клана настолько упрямы? Простейшие задачи выполнять не умеют. Всё нужно по-своему сделать. А нам теперь мучиться и исправлять! А чего это мы стоим, ребят? Аккуратненько всё берём и в подвал относим. Курт, Манс, вас это тоже касается. Любопытство не порок, но иногда бывает наказуемо.

Работы наши мальчишки не боялись, тем более, что сейчас она была лёгкой.

Дети взяли на себя ответственное задание привести комнаты в приличный вид. Сами перетащили занавески из старого приюта, отгладили их магией и развесили по окнам. А я стала разбирать обещанные отцом материалы. Лина Хельда не успела собрать достойную библиотеку. Все книги – разрозненные крупицы знаний. А для обучения требовалась в первую очередь системность.

Бумага приятно шелестела под пальцами, и я даже слегка успокоилась, пока распаковывала посылку из академии.

– Да вы издеваетесь надо мной? – не сдержала я стон.

Отец передал не драгоценные учебники и дидактические материалы для малышей, а списанные на растопку камина связки порванных страниц. По ним учили, наверное, ещё мастеров академии!

– Нет, дорогие мужчины, так дело точно не пойдёт, – я решительно поднялась на ноги и вернулась к своему саквояжу.

Достала почтовую шкатулку и бумагу с пером. Первым письмом решила порадовать папеньку. Уж он мне почти клялся, что поможет всем, чем только сможет. А сам прислал мусор, чтобы дочурка отвязалась? Или что? Мои ученики чем-то хуже тех, кто в академии штаны просиживает? А Бесо чем не пример, что из сирот при должном подходе толк выходит? Много ли ребят в клане с первой попытки испытания проходят? А сколько из них меч в руках меньше года при этом держали?

Всё отцу написала. И про сирот, и про препятствование приказу главы, и про то, что от него я такого предательства не ожидала. Через три дня официальное начало занятий, а у меня большей части пособий нет.

Письмо почти скомкала и в почтовый артефакт сунула. Следующим был Гордей. В послании к нему я в выражениях вообще не стеснялась. Сослалась на договор и обещала, что вторую часть оплаты ни он, ни его люди не получат.

“Если в течение суток стены комнат и мебель не приведёте к единому утверждённому образцу, можете рабочих кормить хлебом из своих запасов!”

Я аккуратно сложила письмо и отправила его магу-архитектору. Если я хотя бы немного разбиралась в людях, то завтра до заката Гордей исправит свою ошибку. Ни гордость, ни устои клана не стоят голода семей его подчинённых.

– Тук-тук-тук, лина Амелия, можно?

Кабинет я ещё не обжила. Саквояж с вещами стоял прямо на столе, а во всех углах громоздились стопки книг. Но Мису, старшую из оставшихся в приюте воспитанниц, беспорядок не смущал. Она успела привыкнуть к переездам из Бессалии на территорию Клана Смерти и обратно. Относилась к сборам и распаковке вещей философски.

– Да, входи.

Я попыталась освободить для неё стул. Поставила книги на пол. Но воспитанница не спешила заходить. Разговаривала из коридора.

– К вам посетитель на приём набивается, – Миса нервно накручивала на палец хвостик короткой косы и кусала губы. – Скользкий, как грязища во дворе после дождя. Ухмылочка сальная, глазки так и бегают. Старостой деревни “Белые сороки” назвался. Это тут у нас за огородами. Говорит, что хочет продукты нам привозить. Не бесплатно, конечно, за серебрушки с медяшками. Я-то для трактира по поручению лины Хельды еду у Миники закупаю, но у неё не всё есть. Под то меню, что Нэди составила для будущих посетителей посольства деревенской еды не хватает. Кое-что аж из города вести будут, когда мы откроемся. Долго, наверное. И недёшево уж точно. А здесь целый староста. Вдруг у него всё схвачено?