– Аса Анниэлла, где вы? – звонкий мальчишеский голос пробился сквозь вату.

– Мама, мама! – детский и нежный как колокольчик ему вторил.

– Аса, с вами все в порядке? – голос взрослой женщины звучал громче остальных.

Они раздавались сначала вдалеке, а потом начали приближаться, призывая Анниэллу откликнуться, и я окончательно осознала: мой бред не закончится никогда. Вернее, не так. Мой бред – совсем не бред, а чистая правда. Ну а я, выходит – классическая попаданка…

Первое правило выживания попаданок: не суетись и подумай. Да-да, я про это читала. Так и сделала. И пришла к выводу – пока надо лежать, прикидываясь бессознательной, и не дёргаться. А ещё очень вовремя нащупала шишку на затылке – тоже пригодится. Например, как оправдание амнезии. Думаю, без неё мне не обойтись.

Придя к этому мудрому решению, откликаться не стала, а затаилась в выжидании.

За что и была вознаграждена.

Первой меня нашла одна из тёток.

– Да что б тебя! – выругалась дама, увидев тело госпожи. Почему госпожи? Ну, я так подумала, потому что когда она звала Анниэллу, перед именем употребляла приставку «аса», а ещё одета была скромнее, чем бесчувственное тело. Но это ерунда. Настораживало другое. Похоже, аса Анниэлла была у дамы не в чести. – За что нам это наказание? Прудения! Пру! – завопила женщина зычным голосом, явно кого-то призывая.

Очень надеюсь, что так она позвала вторую тётку, а не девочку. Неизвестно, можно ли ребёнку в этом мире сменить имя.

Раздалось кряхтение и тяжёлые приближающиеся шаги – дама спускалась в овраг, где валялось моё тело. Вернее, не моё… Моё, скорее всего, валялось в кабинете психолога.

– Нашла? Мюрей, ты её нашла! Моя бедная аса! – раздавшийся с края оврага встревоженный голос подсказал мне, что вторая тётка госпожу любит.

Я лежала, боясь дышать, но навострив уши. Сейчас для меня главный ресурс – информация.

– Да что с ней сделается, с твоей асой? Идиоткам всегда везёт, – недовольный бубнёж раздался практически надо мной.

– Не говори так, Мю! Моя Анни – не идиотка, она просто немного наивная и запуталась.

– Ага, конечно! Запуталась твоя Анни! Любовник ей велел прятаться в Свободной Раздоляндии, и она рванула! Даже похорон мужа не дождалась!

Быстрый топот, и вторая дама тоже склонилась над Анниэллой, а у меня волосы на голове зашевелились. Это в чьё же тело я попала?!

– Не наговаривай на асу! Нет у неё любовника!

– Точно! Потому что есть два!

– Тьфу на тебя, Мю! Чёрный твой язык! Ты просто её не любишь.

– Это на тебя тьфу, Пру! За что её любить? За то, что натворила дел и кинулась бежать? Ещё и нас втянула? Да что там нас! Она даже кроху Далию не пожалела!

– Ты ничего не понимаешь! Так надо!

– Уф, ты такая же идиотка, как и твоя госпожа! Что делать, если она преставилась, лучше скажи?

– Да что б ты языком подавилась, грымза! Анни! Девочка моя! – перепуганный голос задрожал, и что-то грузное упало рядом с моей головой. – Маленькая моя госпожа, ты же жива, да?

В голосе женщины звучали слёзы, но нет… Нет, нет и нет! Не время для жалости! Рано! Я ещё ничего не узнала, кроме того, что одна тётка хозяйку тела любит, а вторая нет.

Я продолжила прикидываться ветошью.

Пру бережно положила голову Анниэллы… Так, надо привыкать к тому, что это теперь моя голова. Мою голову положила она себе на колени и принялась ощупывать.

– Ну что, жива? – сварливо поинтересовалась вторая.

– Жива моя ягодка, но без сознания. Ох, духи бытия… у неё кровь, Мюрей! Анни ударилась головой! Что же делать?!

– Вешаться! Что ещё? – эмоционально взвизгнула Мюрей. – Аса и так умом не блистала, а после удара вообще, небось, тронется!

– И врача нет! Бедная моя, бедная!

– Давай вернёмся обратно, Пру! В столице и за ней, и за малышкой Далией хоть бабка аса Фрида Торви присмотрит, а как мы сами будем выживать без денег и с пускающей слюни асой на руках?

– Да что б тебе пусто было! Может, с ней хорошо всё! А в столице оставаться было нельзя. Сама знаешь: бабка Торви невестку терпеть не может…

Так, так, так, дамы! Давайте поподробнее, мне очень надо.

– …Ас Рагнар ведь не просто так велел уехать и даже побег организовал…

– Конечно, не просто так! Его старший братец хотел на дурочке жениться и заграбастать наследство, а младшенькому и самому надо!

– Ас Рагнар хороший. Он любит Анни и жениться хочет не из-за наследства! В отличие от аса Бёдвара.

– Ага, конечно! И малышку Далию он хочет сбагрить в пансион от большой любви к её матери!

– С чего ты взяла?

– Слышала…

Так, ну и что мы имеем? Новости неутешительные. Голова от них кругом просто.

Особу, которая по совету любовника – или не любовника? – мчится в какое-то Богом забытое место, потому что не хочет выходить замуж за второго любовника… или не любовника. Вопрос с мужем, статусом и благосостоянием остаётся открытым…

Прекрасная ситуация! За что мне всё это?! Я никогда в жизни не была замешана в интригах, а уж о любовнике и вовсе не помышляла. Хочу обратно!

– Мама, мамочка! – разлившийся колокольчиком по склону оврага детский голосок послужил мне укором. Нет, нельзя обратно. После того, что видела, эту девочку я уже никогда не смогу бросить. – Что с мамой?

В голосе малышки слышалась неподдельная тревога, и я поняла, что пора открывать глаза. Ни к чему пугать ребёнка. Я застонала и «пришла в себя», непонимающе хлопая ресницами.

– Слава духам! Анни, с тобой всё хорошо? – закудахтала Прудения. У меня немного болела голова и зудела нога – видимо, в месте укуса, – поэтому я на всякий случай поморщилась. – Ты меня видишь, узнаёшь, детка?

Я задумалась. Какую лучше разыграть амнезию? Частичную или полную?

В этот момент Далия сбежала к нам и застыла в метре, не решаясь подойти… Я села. Странно это как-то.

– Иди ко мне, доченька, – позвала я малышку и протянула руки.

– Аси Далия! Не подходи! – истошно заорала та, что Мюрей. Прямо как оглашенная. – Твоя мать не в себе, видишь?

Грузная женщина кинулась наперерез не обратившей на её слова ни малейшего внимания девочке, которая радостно кинулась ко мне в объятья.

– Пру, помогай! – женщина вцепилась в малышку и попыталась от меня оттащить, но я держала крепко. Служанка продолжала вопить: – В асу вселились лесные духи, Прудения! Ты когда-нибудь видела, чтобы она обнимала дочь? Надо спасаться, пока чудище нас всех не заманило в чащу на съедение диким вервольфам!

Ну просто замечательная новость! Матерью Анниэлла была, похоже, тоже отвратительной.

– Прудения, кто эта визгливая женщина? – спросила я строго, взглянув на ту, что относилась к Анниэлле с любовью. Решение сделать амнезию частичной пришло само собой. – И почему она так со мной разговаривает?

Тётки уставились на меня, округлив глаза и рты в немой букве «о», а Далия рассмеялась:

– Мамочка, это же моя няня иде Мюрей, ты забыла?

Я продолжила усиленно изображать из себя ничего не понимающую потерпевшую. Сидеть на земле в обнимку с дочкой и вопросительно переводить взгляд с одной тётки на другую можно было бесконечно, но сейчас главное – не переиграть. Лучше вообще поменьше разговаривать. Я понятия не имела, какие в этом мире традиции, на какой они ступени развития, кто такие иды, а кто асы. Может, совершенно нормально, что женщина возрастом старше своей хозяйки в два раза минимум разговаривает пренебрежительно. Особенно если эту хозяйку и уважать не за что.

– Аса Анниэлла, вы меня пугаете. Это же Мю, вечно всем недовольная Мюрей, вы знаете её уже шесть лет. С тех пор как замуж вышли. Неужели не помните? – не на шутку разволновалась Пру.

– Тебя помню, дочь помню, её – не помню…

– А я и не удивлена, – пробурчала няня Далии, отворачиваясь, – знать она меня никогда и не хотела. Ни меня, ни дочку свою, ни мужа. Только лю…

– Что ты такое там бормочешь, Мю? – попыталась заступиться за честь любимицы Прудения, но тут из глубины леса послышался сначала пронзительный крик неведомой птицы, а потом жуткий вой.