Так и есть. Ещё один палец-протез без ноготка! Тёплый, гнущийся, но совершенно неестественный кукольный палец! Значит, отрава ещё действует! Сколько она может держаться в крови? Как алкоголь или наркотики, двадцать один день? И какой Бель станет через двадцать один день? И что с этими пальцами будет потом? Отсохнут совсем и отпадут? Белла поняла, что сама не справляется, и позвонила Владу.

– Привет, мой Бельчоночек! Как ты там? Прошла твоя спинка? Я скучаю по тебе, – мурлыкал Влад в трубку.

– Привет, Влад. Нет ещё, болит спинка. Потерпи пока. Я тоже скучаю, и поэтому звоню, – мимимишным голосом отвечала Бель, очень старательно играя.

– Вот говорил я тебе: надо тренироваться чаще! А ты пьёшь два раза в год и потом болеешь с непривычки, – засмеялся он.

– Нет уж, увольте! Я как-нибудь без алкотренингов обойдусь, – заупрямилась Бель.

Это было их ритуальное «расшаркивание», которое следовало после любого девичника, и каждое слово в нём было выверено годами.

– Что ты там делаешь в одиночестве? Небось, все сериалы пересмотрела!

– Так я ж не одна, я с Саймоном! С великим и ужасным Саймоном, который меня без конца достаёт, требует жрать и оставляет «подарки» под дверью.

– Опять ему всё внимание достаётся! Я ревную свою Белочку к коту! Ужас-ужас! И он всегда меня побеждает. Но я упрям, и когда-нибудь настанет и моё время! – уверенно сказал Влад, и Бель рассмеялась, на этот раз уже не наигранно.

– Ещё и подружки, которые приходят и звонят без конца. К ним тоже ревнуешь?

– Нет. Подружки – это святое! Как у меня боулинг и корпоративная пятница.

– Ой, кстати, о подружках! У тебя же есть приятель, который в полиции работает? Мне тут одна девчонка с работы рассказала, что ей в сок какой-то гадости подлили, и теперь у неё пальцы немеют. Врач говорит, атрофируются, как протезы становятся, и она хочет заявление в полицию подать. Как думаешь, возьмутся за такое дело? Можешь у друга спросить?

Влад довольно долго молчал, видимо, подбирал слова.

– Бельчонок! Ты у меня самая добрая и наивная на свете, за это тебя и люблю! Но… Ну… Как бы тебе сказать…

– Чушь полная? Это ты пытаешься мне объяснить?

– Какая же ты у меня умничка! Ну конечно! Ты лучше лечи свою спинку, а я завтра заеду и привезу тебе дежурных апельсинов.

– Лучше свежевыжатый сок и послезавтра, – попросила Бель, взяла со стола бумажку с надписью «разбираться самой», тяжело вздохнула и повесила её на холодильник под улыбчивое магнитное солнышко.

«Бабушки-старушки… Как же мне до вас добраться?» – спросила себя Бель и принялась разыскивать в сети «Международный Конгресс Религиоведов». Может быть, он ещё не закончился? Нет, увы, в воскресенье был последний день. «Какая же занудная программа! Три дня выступлений на тему «Религии в современном мире». «Это же выспаться можно!» – думала Бель, лазая по страницам сайта. Но во вкладке «участники» её ждала приятная находка: почти сотня имён и фамилий. Хоть что-то! Бель стала изучать список. К счастью, женщин там было немного. Она последовательно вбивала фамилии и имена в поисковик, искала профили и фотографии, но никого похожего на своих старушек так и не обнаружила. Почти у всех участниц конгресса были персональные страницы в соцсетях, умные статьи и толстые книги. А вот следа двоих в интернете ей найти не удалось: Mrs. Dorothy Deus и Mrs. Sat Morgenstern. Дамы с такими именами на мероприятиях никогда не выступали, книг и статей не писали, страниц в соцсетях не имели и видео не записывали. Мутные участницы со странными именами и без единого упоминания в сети, не то что фотографии! Видимо, это и есть её бабушки. Бель вновь набрала Влада.

– Слушай, меня эта девица с работы напрягает. С пальцами которая. Ноет и ноет. Что-то я серьёзно сомневаюсь в её адекватности, а нам ещё вместе работать! Можешь узнать хотя бы, есть ли такие люди на свете? Уж очень имена странные: Дороти Деус и Сат Моргенштерн.

– Что-то ты темнишь, Бель. Никогда я от тебя подобных вопросов не слышал! И голос тревожный…

– Да спина опять ноет, – честно соврала Изабелла. – Прости. Я что-то сама не своя.

– Ладно, напиши в мессенджер имена, может быть, что-то узнаю, но без гарантий.

Бель на всякий случай померила температуру. Норма. И ничего не болит, даже пальцы эти злосчастные. Сходить в аптеку, давление измерить? Или это уже слишком? Она набрала номер Катьки, но передумала и сбросила. Катька тут же перезвонила. Белла успокоила подругу, что случайно набрала и у неё всё ОК. Нет, девчонкам пока говорить нельзя. А если с ней что-то случится? Если завтра вообще не проснётся? На глаза Бель навернулись слёзы. Она взяла лист бумаги, написала: «Я хочу, чтобы вы знали, что произошло на самом деле…» и разревелась, представляя, как подруги читают это письмо и ругают её посмертно за то, что им ничего не рассказала. И, как назло, в это время снова закололо в пальце ноги. Она быстро сдёрнула носок – да, шесть кукольных пальцев. Бель разрыдалась пуще прежнего.

К вечеру у неё было готово закапанное слезами письмо с подробным описанием странной встречи в женском клубе и её печальных последствий. Бель перечла его несколько раз, уверилась, что любой читающий сочтёт автора сумасшедшим, но ей тогда уже будет всё равно. Пальцы на всякий случай перебинтовала. Пузырёк валерьянки закончился, пора было покупать новый. Или лучше два.

Утром Бель проснулась в твёрдой уверенности, что надо действовать. Как-то. Потому что если ничего не делать, то можно лопнуть от переполнения неизвестностью. Она внимательно прочла своё посмертное письмо, убедилась, что его нужно дополнить мелкими деталями, переписала. Теперь, с шоколадом и улыбками старушек, оно ещё больше походило на записки сумасшедшей. Ещё раз изучила ступни: кукольных пальцев было по-прежнему шесть – по три на каждой ноге. Заново их забинтовала. Вспомнила: «Вы будете становиться прочнее…» Они ведь её предупреждали о том, что с ней сделали, а она подумала, шутят. Честные какие! «Ух, аферистки! Найти бы вас!» – думала Бель с досадой. От Влада информации по именам старушек не было, а торопить его было неудобно. Что же ещё сделать? Решила поиграть в детектива и пойти по следам религиоведок: вдруг кто-то их вспомнит?

В конференц-холле, где проходил конгресс, Белла сказала, что ужинала с двумя участницами недавнего мероприятия. У них завязался интересный разговор, но потеряла визитные карточки и никак не может теперь найти. Менеджер был с ней очень вежлив, вопросу ничуть не удивился, но тоже сослался на конфиденциальность информации об участниках. При этом подтвердил, что подходящие под описание старушки с такими именами на конгрессе были, и предложил ей поискать в гостиницах неподалёку:

– Обычно участники останавливаются в отелях, куда можно дойти пешком. Попробуйте там, может быть, не уехали ещё. Многие остаются после мероприятий погулять по городу…

Бель поблагодарила за совет, разыскала на карте десяток гостиниц в округе и ходила из одной в другую, но только под вечер в последнем маленьком семейном отеле ей подтвердили, что такие старушки действительно были, но выехали в воскресенье по окончании конгресса.

– Ой, как жаль! С ними было так интересно, так много они мне загадок оставили, – воскликнула Бель раздосадованно и понуро побрела к выходу.

– Простите, что вмешиваюсь. Я слышал, вас заинтересовали миссис Дороти Деус и миссис Сат Моргенштерн? – неожиданно спросил её высокий седой мужчина, который читал газету в фойе.

– Да, а вы с ними знакомы? – обрадовалась Бель.

Мужчина встал, вежливо протянул руку для приветствия и кивнул головой. Он был в аккуратном сером пуловере и светло-голубых джинсах, словно только что купленных. На лице его читалась интеллигентность, а лучики морщин вокруг глаз выдавали привычку улыбаться. Бель всегда разгадывала пожилых людей по их морщинам: скорбная складка на переносице – много горя, опущенные уголки глаз – много печали, глубокие морщины на лбу – привычка хмуриться, перекошенный рот – злоба. А человека, много думающего, всегда выдавал взгляд, повёрнутый немного в себя. Именно такой взгляд и лучики добрых морщин позволяли общаться с этим незнакомым ей человеком без опаски.