Громче всех смеялся молодой разбойник, высокого роста, явно не слабак. Ему-то и досталось первому. Сильный удар дубинки в челюсть повалил долгоногого на землю – он рухнул как подкошенный. Другой разбойник был толстым и неповоротливым. Он застыл от ужаса, видя, как разъярённый Мари вырубил далеко не хилого бандита. Толстяк не успел опомниться, и острый нож впился в его плечо, кровь из раны хлынула на землю. Потеряв сознание, раненый не мог ничем помочь Одноглазому. Противники остались один на один.

Одноглазый опомнился быстро, хотя и был старше Мари, но оставался опытным и сильным воином; он не зря стал главарём разбойничьей шайки, убив бывшего предводителя.

Острый нож ещё находился в плече истекающего кровью разбойника, а Мари, пытаясь выдернуть его, вдруг получил сильный удар в лицо, как тогда, много лет назад, успев подумать, что ещё одним зубом осталось меньше; но нападавший, не давая опомниться, нанёс второй страшный удар ногой в живот; и Мари, корчась, оказался на земле.

Одноглазый завладел его ножом, который сразу узнал по дорогой рукоятке. Нож этот принадлежал бывшему главарю, тяжело переживавшему пропажу дорогого оружия. Этим самым ножом бандит без малейшего колебания намеревался добить раненого противника, поставить последнюю точку в его несчастной судьбе.

Но прежде он срезал мешочек с деньгами на поясе Мари. Жадно держа в руках добычу, издевался по старой привычке над своей жертвой:

– Хорошо торгуешь, сволочь, твои корзинки обойдутся мне бесплатно.

Мари не мог ответить: болело раненое тело, голова гудела, и мысли путались. А Одноглазый не унимался:

– Я исполню твою последнюю просьбу… – Ему так хотелось услышать рыдания и мольбы о пощаде.

Мари с трудом поднялся на ноги, его тошнило и шатало. Он мысленно простился с женой и дочкой, понимая, что это последние мгновения жизни. Собрав остаток сил, плюнул в лицо Одноглазому. Слюна с кровью словно обожгла разбойника. Он брезгливо вытер лицо рукавом и замахнулся ножом, целя прямо в сердце бесстрашному гордецу.

Мари закрыл глаза в ожидании смертельного удара, но вдруг услышал свист летящей стрелы, а через секунду – ужасный вопль. Орал Одноглазый; стрела пронзила кисть, и нож упал на землю. Выстрел был метким и своевременным. Так стрелять могла только Била; и она оказалась рядом, спасая отца от верной смерти.

Раненый визжал и катался по земле, а двое других успели отползти подальше от этого страшного места. Мари забрал свой нож и дубинку, не забыл и мешочек с деньгами, но не стал добивать врага, понимая, что от потери крови тот вряд ли выживет и уже не вернётся к разбою…

Била обняла отца, умыла его окровавленное лицо, напоила прохладной водой. Нужно было поторопиться, очевидно, мама уже волновалась, ожидая их возвращения с ярмарки. Мари сел на ослика, а девушка шла рядом, потому что лошадь сломала ногу. Они спешили вернуться домой, отдохнуть и восстановить силы…

Лея ждала их с ужином, и за столом отец рассказал о подвиге дочери, спасшей ему жизнь. Он гордился Билой, которая не дрогнула в момент тяжёлого испытания, подтвердив, что многому научилась у него. Взволнованная Лея с особенной радостью возблагодарила Создателя за чудесное спасение мужа, избравшего дочь посланницей исполнения Его воли…

А на следующее утро у них появилась Айва. Она давно не была у подруги, но здесь оказалась по просьбе матери. Гида послала дочку за деньгами, ссылаясь на недомогание, и Айва не стала перечить, да к тому же хотела похвастаться своими успехами.

Когда они отдыхали в тени старого дерева, она показала Биле красивое колечко. «Это подарок Муми!» – заявила с радостью молодая женщина. Айва и раньше рассказывала подруге о нём: он был красивым и сильным, помогал отцу в поле, ездил на ярмарку, и у него водились деньжата. Она стала возлюбленной Муми; колечко – подарок, знак их любви.

«А, впрочем, – добавила подруга, – не обязательно, что с Муми у неё любовь на всю жизнь; обстоятельства изменятся, если вместо него появится кто-нибудь другой, более достойный. Жить надо в своё удовольствие, а мужчины падки на женские ласки и готовы за это платить, значит, нужно использовать их; молодость и красота – вот залог успеха!»

Била возразила подруге, что не собирается менять мужчин, а её будущий жених станет любимым мужем и отцом их детей. Это закон Всевышнего, и люди должны жить достойно, семьями.

Айва рассердилась, потому что жизненная позиция, утвердившаяся под влиянием развратной матери и окружения, философия женщин Мидьяна, не соответствовала взглядам загадочной подруги.

– Да ты просто завидуешь, – кипятилась Айва, – никому не нравишься, прячешься от людей, подумаешь, недотрога!

Слово, как камень, полетело в Билу, а обжигающее проклятие, как клеймо, прилепилось надолго, унижая и обижая, отделяя её от других представительниц женского пола этого грозного, страшного, беспощадного мира. И куда укрыться от разврата и лжи, от животной грубости и порочных инстинктов?

Есть спасительный уголок, как островок в бушующем море жизни, – её дом, семья: отец и мать, их забота друг о друге, бескорыстная помощь, любовь и уважение. Есть вера, помогающая жить, ведь сердца принадлежат Создателю, Его учению, уходящему корнями в далёкую историю многострадального, жестоковыйного, но так не похожего на другие народы избранного еврейского народа…

Долгий месяц отходил Мари после поединка с Одноглазым и его сообщниками. Он восстанавливал силы, залечивал раны. Всё это время Лея ухаживала за мужем, как за маленьким ребёнком: поила, кормила, помогала одеваться. Мари редко улыбался – улыбка портила лицо, так как два выбитых зуба образовали большую дыру во рту, что явно отражалось на внешности. Мужчина постарел, поседел; ему тяжело было справляться с работой по дому: смотреть за скотом, таскать дрова, продавать корзины на ярмарке.

Била не только помогала по хозяйству, но и взяла на себя часть работы по плетению корзин, а вот на ярмарку одну её не отпускали. В окрестностях было неспокойно. Небольшие разбойничьи банды действовали нагло, не боясь наказания, враждовали между собой и мешали нормальной жизни сельчан.

Опять объявился Одноглазый. Он был ранен в руку, потерял много крови, но выжил. И теснил конкурентов, расправлялся беспощадно со своими противниками, наводя страх и ужас на всю округу. Нужна была «сильная рука» власти, которая сумела бы приструнить распоясавшихся бандитов.

Этой «сильной рукой» стал Балак, сын Ципора, храбрый воин знатного происхождения и искусный маг. Он возглавил вооружённый отряд; действуя решительно, оттеснил разбойников к реке, окружив с трёх сторон. Те, кто не хотел погибнуть от меча, бросались в воду, но лишь единицы смогли спастись от падающих градом стрел. Убитые шли ко дну, становясь хорошим кормом для рыб. На берегу разыгралась решающая битва остатков банды Одноглазого с вой ском Балака.

Обречённые на гибель головорезы сражались упорно, но конница нападающих беспощадно топтала разбойников, пока их отступление не превратилось в позорное бегство.

Главарь банды наносил тяжёлые смертельные удары окружившим его воинам и с ужасом заметил, что остался один. Развернув разгорячённого коня, он неожиданно помчался в сторону Балака и телохранителей, надеясь вырваться из кольца. Его решительная наглость сулила успех и была совершенно непредвиденным манёвром: какой глупец станет прорываться в самом укреплённом месте?

Словно раненый зверь, с неистовой яростью бандит расчищал дорогу мечом и кнутом, а телохранители военачальника разбегались в стороны, спасаясь от разящих ударов. Балак остался один на один с Одноглазым.

Всадники стремительно приближались друг к другу, размахивая мечами. Разбойник умело отбил удар противника и ловким броском накинул петлю на голову его лошади. Верёвка сдавила горло несчастного животного; лошадь захрипела и упала. Балак оказался на земле.