Ладно, я не об этом. Надо решить, что делать с Никой. Я слышал, что избавиться от этой штуки под названием «совесть» не так-то просто. Для начала надо хотя бы попросить прощения. Но за что мне извиняться? За то, что накричал на неё? Да, ну и что такого? Все люди кричат. У всех рано или поздно сдают нервы, и это абсолютно нормально. В конце концов, это просто мой сон. Просто очень реалистичный сон. Я в нём хозяин. Я решаю, когда он должен начаться, а когда закончиться. Зачем мне оправдываться перед незваной гостьей. Так я спорил сам с собой, забывая о времени. Гордость и терзания совести боролись друг с другом, заставляя меня метаться и поминутно переходить из одного лагеря в другой. То я был полон уверенности в том, что я прав, и мне не за что винить себя. Но, тут же в меня вселялось сомнение, которое переворачивало моё решение с ног на голову. И вот, спустя минуту я уже полон решимости просить прощение у этой девчонки. Доходило даже до того, что я начинал придумывать текст оправдательной речи. Со мной явно было что-то не так.

День, проведённый в колебаниях, подошёл к своему завершению, и наконец, наступила такая долгожданная и волнительная ночь. Я задержал дыхание, будто готовя себя к неизбежному испытанию, и выключил настольную лампу. Комната в ту же секунду погрузилась в кромешную темноту. Я добрался до своей кровати практически на ощупь, что было не очень-то безопасно, после чего «нырнул» под одеяло. Я лёг на спину, закрыл глаза, устроился поудобнее и попытался расслабиться. Так прошло пять минут, десять, пятнадцать. Я всё ещё не спал… Я перевернулся на один бок, потом на другой. Я ворочался, считал чёртовых овец. Чего я только не делал, чтобы наконец-то отключиться. Я буквально насильно затыкал свои несмолкающие мысли. Я никогда особо не переживал из-за проблем со сном. Мне было как-то всё равно. Можно сказать, порой мне даже нравилось это. Я получаю плюс семь часов на раздумья. Я получал время, которое другие люди упускали, живя по составленным кем-то законам. После того, как я бодрствую всю тёмную часть суток, не могу сказать, что когда светло, меня особо тянет в царство Морфея. Я научился справляться с желанием уснуть прямо на уроке или делая домашнее задание, или по дороге до дома, или за едой. Но иногда я действительно испытываю сильнейшее желание отключиться за завтраком, лицом в тарелке. Но только иногда.

Так все семь часов, отведённые мне якобы на сон, прошли в жалких попытках хотя бы просто вздремнуть.

К моему сожалению, ни одна из них не увенчалась успехом. За столь долгий промежуток времени я так и не сумел избрать свой дальнейший план действий. Оставалось только одно. Я решил, что когда я увижу её перед собой, когда взгляну в её безумные глаза, когда вновь услышу её голос, тогда и определюсь со своей стратегией. Я посчитал это оптимальным вариантом для себя. Раз в жизни я хотел довериться своему сердцу и сделать так, как оно скажет. Но вот незадача! Увидеться с Никой оказалось сложнее, чем я ожидал. Что делать теперь? Моя бессонница может длиться день, а может и целую неделю. Пока я, наконец, засну, я уже успею разобрать себя на кусочки.

И вновь день, полный самоистязаний, подходил к концу. Я не мог есть, не мог пить, не мог учиться. Я думал только о том, чтобы встретиться с Никой. На душе скребли кошки, а сердце неприятно сжималось. Мне нужно было поспать. Не знаю как, но я должен был это сделать. Терпеть становилось невозможно. Я был готов отдать всё что угодно, лишь бы это прекратилось. Итак, попытка номер два. Я вновь выключаю свет, ложусь на кровать, укрываюсь. Левый бок, правый бок. Скидываю с себя одеяло, но затем поднимаю его вновь. Кручусь, жмурюсь. И вот опять рассвет стучится в окна моей комнаты. Я перевёл взгляд на часы. У меня осталось пятнадцать минут, поэтому больше можно было не пытаться. Я подошёл к окну и раздвинул шторы.

Неужели я сказал «подошёл»? Не сомневаюсь, что допустил эту погрешность уже сотню раз. Извиняюсь, конечно же, я всего лишь подъехал на своей инвалидной коляске. Никакого волшебства не произошло. Я всё такой же убогий, каким был вначале своего повествования. Знаете, порой бывает так сложно устоять перед соблазном написать это волшебное слово «шёл». Мне так хочется, чтобы мой дневник, который никто и никогда не откроет, звучал красиво. Я перечитал достаточное количество книг, но ни в одной автор не писал «поехал». Герой может поехать на машине, на поезде, но ездить для того, чтобы просто добраться в другой конец помещения… Для меня этот набор букв буквально обладает магией. Ходить для меня так же невозможно, как для других летать. Поэтому прошу простить меня, если я вновь не смогу удержаться.

Комнату залил яркий свет. Я решил начать собираться в школу. Всё было лучше, чем просто мучить себя. Мне казалось, я полон сил, несмотря на то, что бодрствовал уже двое суток. Одевшись, я бесшумно позавтракал на кухне, так, чтобы никого не разбудить. Я вышел, чёрт возьми, выехал на улицу. Солнце всходило над горизонтом, ослепляя город своими лучами. Как ни странно, сегодня было действительно тепло. Осеннее утро было поистине весенним.

В школу я подъехал раньше многих, поэтому просто ждал у дверей прихода остальных. Я тихо сидел за последней партой в душном кабинете истории. Урок вела до ужаса противная женщина, которая всё говорила, говорила и говорила. Если она шутила, нам надо было дружно смеяться. И неважно, смешно нам было или нет. Если мы не оценили её «блестящий» юмор, она начинала злиться, впиваясь взглядом в толпу учеников и выбирая себе жертву. Тогда она превращалась в самую настоящую ведьму. Если она спрашивала, то придиралась к любым мелочам. Эта учительница могла завалить любого, даже если зубрилка знал параграф наизусть. Мне кажется, для этого надо иметь определенный талант. Не всем такое дано. Она ставит двойки, задаёт эссе по теме, которой нет в учебнике. И вот она снова рассказала свой уморительный анекдот. Надо было выдавить из себя ухмылку, когда мне вовсе не хотелось улыбаться. Прошло уже пол-урока. Кстати, ещё надо было постоянно смотреть прямо на неё и кивать, делая вид, что тебе очень интересно. Мои глаза начали слезиться от постоянного зрительного контакта, я зажмурился и опустил голову вниз на пару секунд. Не думаю, что это должен был кто-то заметить.

Я поднял голову и медленно открыл глаза. В классе было пусто. Ни учеников, ни учителя. Никого. Я сидел один в абсолютной тишине. В испуге я стал оборачиваться по сторонам, оглядываться. Может они просто решили поиздеваться надо мной? Может просто спрятались где-то? И тут я замер. У доски стояла Ника и с умилением смотрела на меня.

Я потряс головой, чтобы прийти в себя, широко открыл глаза и уставился на Нику. Откуда она взялась? Как она могла появиться в моей школе? Что вообще происходит? Этот вопрос я задавал себе на протяжении последних нескольких дней. Ника же просто стояла на месте, как мраморная статуя, не сдвинувшись ни на миллиметр. Так мы провели около минуты, молча играя в «гляделки». Осознав, что она действительно находится там, и что мне не мерещится, я отклонился на спинку своего кресла и сделал глубокий вдох.

Девочка залилась звонким смехом и пошла ко мне через весь класс. Она двигалась изящно и легко, протискиваясь сквозь узкие проходы между партами, неслышно ступая по полу. И иногда мне даже казалось, что она летит, а не идёт. Её шарф был тут же, повязанный на её тоненькой шейке. Она выглядела будто привидение, надвигавшееся на меня, что вызывало невольный страх. Только представьте: пустой кабинет, исчезнувшие люди и странная девочка, которой не было здесь секунду назад. Я машинально хотел отъехать в дальнюю часть класса, но моя коляска оказалась зажата между двумя столами. Пока я пытался раздвинуть парты, Ника уже стояла рядом со мной и легко улыбалась. На вид в ней не было ничего враждебного или злого. Она была милой и приветливой, но я не мог не связать пропажу людей и её внезапное появление. Я вжался в коляску, стараясь находиться как можно дальше от неё. Она сделала ещё шаг и оказалась почти вплотную ко мне.