— Я согласен с Эриком, — произнёс Кроули, довольно низкого роста человек средних лет, с копной соломенных волос и бросающейся в глаза щелью между зубов.

— Я услышал вас, коллеги, — произнёс тихий, но властный голос. — Подытожим вышесказанное, достаточно споров.

Говорившим был Архимаг Стихий, мэтр Риктас Серебряный. Внешне он выглядел примерно на шестьдесят — шестьдесят пять лет, но на деле ему было, пожалуй, за три сотни. Крючковатый нос и пенсне, нацепленное на нем, никак не могли сосуществовать с ярким, пронзительным и живым взглядом, пышущего силой и властью магом. Сами стихии плескались в его взгляде. Мало кто выдерживал его взгляд на себе.

Речь шла о прорыве Инферно. Повелитель Инферно однажды прорывался в этот мир, это кончилось происшествием, названным в анналах истории Великим Катаклизмом. Целый материк был стёрт с лица земли, целая раса принесла себя в жертву. Повторения такого прорыва не могли допустить Архимаги во имя своей власти и всего живого. Выдвинуты были предложения по реструктуризации Академии и понижения планки приёма, а так же изучения всех данных, начиная от слухов и заканчивая сводками магов-поисковиков и разведчиков короля.

— Если что-то в мире известно о демонах, мы должны быть в курсе этого любой ценой, — закончил Риктас.

Маги склонили головы. Собрание было решено считать завершённым. Первым исчез в столбе пламени Ланс.

— Опять сжёг кресло… мальчишка, — поскрёб голову Лакариус и удалился степенной плавной походкой.

Вскоре в Хрустальном зале остался лишь Риктас. «Я знаю немало об Инферно», — размышлял он, — «Вопрос в том, стоит ли знать это остальным».

«Значит шесть лет, да. Возможно, я успею…»

Мириады фиолетовых крошечных огоньков, похожих на пыльцу, были развеяны порывом ветра, ворвавшимся в распахнутое круглое окно на потолке. Наступила тишина.

***

— Властью Тьмы повелеваю! Присвоить ранг мага-некроманта третьего круга светлой эльфийке, Эллиниэль Ветрокрылой, отречённой от дома Серебряного клинка. Прими же регалии, некромант.

В величественном, богато украшенном зале, под взорами сотен глаз стояла немного смущенная, но твёрдо смотрящая вперёд эльфийка. Её белоснежные локоны рассыпались по бархатному чёрному одеянию некроманта, короткий жезл за поясом отливал серебром, а в глазах блуждал огонёк. На вид ей было около двадцати лет. Стройные бедра, точёная фигура и милое личико вызывали множественные придыхания у толпы разношерстных студентов Академии Темной Магии. Сразу было и не сказать, что за этой внешностью скрывался маг-некромант, за годы обучения принесший кучу жертв. Хотя этим на острове Голосов было никого не удивить.

Вчера закончился последний квалификационный экзамен на полигоне, а сегодня началась церемония присвоения званий новоиспеченных чернокнижников, некромантов, демонологов и прочих запрещенных стезей в основном мире. Впрочем, услугами тёмных магов не брезгуют пользоваться практически все, а разделение по сторонам «Свет» или «Тьма» было весьма и весьма условным. Впрочем, каждая сторона преследовала какие-то цели, но сложно было назвать тёмных плохими, а магов Арканиса при этом хорошими. Лишь некоторые ярые приверженцы той или иной стороны, да простой люд истово верили в обратное.

Церемония проходила торжественно, но споро. К эльфийке подбежал маг в черном балахоне, спешно проколол ей ухо, вдев туда серьгу некроманта. Затем вручил ей браслет с витиевато изображенной тройкой на нем. Спешно прочитал пару коротких заклинаний, вследствие чего серьга и браслет вспыхнули на пару секунд темно-фиолетовым огнем и нетерпеливым жестом махнул рукой, дескать, освободи место другим, не задерживай очередь. Эльфийка соскользнула со «сцены» и, взмахнув плащом, поспешила к выходу. Впереди был еще долгий полный дел день, и она не видела смысла тратить его на сантименты и празднования. Первая цель была достигнута, и это лишь подхлёстывало к скорейшему исполнению остальных. Да, она теперь маг, и кое-кто поплатится за своё вероломство. Ветер чистой Силы всколыхнул её волосы и капюшон, парочка адептов опасливо попятилась в сторону. Эллиниэль утихомирила эмоции.

— Жди же меня братец, — хищно произнесла она, обращаясь к единственному её слушателю — ветру.

Арканис — величественный город, жемчужина Алдариума, один из двух его столиц. Фактически город-государство, правда, лишь неформально. Магически созданное плато имело несколько ярусов, а центром была Академия, куда стремились все, мало-мальски одарённые маги и ведуны, разумеется, за исключением тех, кто тяготел к изнанке Силы. Под Академией находился Источник, магический конструкт, созданный магами прошлого, как аккумулятор магической энергии. Он питал всё плато необходимой энергией и придавал Арканису незабываемую красоту и роскошь. Каждый турист, посетивший Арканис, допускался ко второму или третьему ярусам, доступным в зависимости от платёжеспособности простым смертным. На четвертый и ниже особо не совались, а первый был строжайшим образом открыт только для магов. Впрочем, с высоты второго уровня плато можно было лицезреть прекрасные белоснежные и голубые шпили Академии и роскошные сады.

На четвёртом ярусе проживали бедные семьи и обанкротившиеся кланы и рода, он являлся своеобразной границей между порядком и хаосом плато. Пятый же ярус занимало «отребье», как брезгливо называли его зажиточные горожане Арканиса и даже те, что сами недалеко ушли по своему финансовому положению. Полуобвалившиеся халупы, игорные дома сомнительного содержания, тонны попрошаек плутов и воров, безвольные куклы, сидящие вдоль дорог с высушенным местным дешёвым наркотиком разумом и пустым стеклянным взглядом. Все это был пятый ярус Арканиса. Сюда часто наведывались патрули магов и выжигали калёным железом тот или иной притон, но в целом картина не изменялась. На месте уничтоженных притонов появлялись другие, вместо убитых или угнанных в тюрьму приходили другие. Это напоминало некий мировой круговорот, и что на самом деле крылось за ним, ведомо только светлому Фалаку. Крики детей и женщин, гомон люда, визг свиней и других животных, которые кое у кого тут имелись, составляли какофонию этого места. Именно в таком месте и родился Зефф, парень, девятнадцати лет от роду, сирота вот уже давно не первый год. Светлые вихрастые волосы, веснушки на носу, цепкий и насмешливый взгляд, поджарое тело с тугими, как канаты, мышцами составляли его внешность. Свою жизнь, последние несколько лет, Зефф посвятил поиску убийцы его матери. В силу невысокого финансового положения и попыток выжить в этом месте давалось ему это не очень хорошо, но кое-какие сдвиги имелись. Во всяком случае, его лицо Зефф никогда не забудет. Парень сплюнул и спрыгнул с крыши. Зефф побрёл между улочек, в надежде урвать у кого-нибудь пару монет банально, чтобы не помирать с голоду. В последние дни ему категорически не везло, и, вместо денег, он получал только тумаков от обозлённых людей. Пусть он был развит физически, но в этом месте драк один на один практически не существовало. Зефф вздохнул и потёр все еще зудящий ушибленный бок. Он бродил уже пару часов и ничего удачного не подворачивалось. Предвидя очередную голодную ночь, Зефф выругался сквозь зубы. Как вдруг, из соседнего закоулка он услышал грубый мужской голос и шум, показавшийся странно знакомым.

— Давай денежки, дед, и сохранишь свои кости ещё ненадолго, — рычал голос.

— Я бедный человек и у меня…

— Не бреши, дед, иначе мы сами возьмём, но из уважения к твоему возрасту предлагаем отдать всё самому, — прервал старческий голос мерзкий хрюкающий смех.

Зефф аккуратно выглянул из-за угла. Трое мужчин бандитской наружности прижали к стене старика в обносившихся одеждах и мерзко скалились, поигрывая ножами. Зефф не был трусом и не был мерзавцем. Ему было жаль старика, но подставлять свою шкуру он не стал бы, если бы не один важный момент. Он узнал голос говорившего бандита, как будто общался с ним миллионы раз. Он узнал мелькающую в тусклом свете фонаря кривую усмешку, которая снилась ему почти каждую ночь. Это был он, тот ублюдок, что убил его мать в одну из таких же ночей. Так же мерзко он ухмылялся, когда она умоляла пощадить её сына, насиловал её под хохот его дружков и испуганный взгляд двенадцатилетнего Зеффа. Избивал и издевался над ней, нагло и дерзко смотря в глаза мальчику, показывая своё превосходство. Именно в тот день жизнь Зеффа разделилась на «до» и «после».