Обычно истинная делает своего избранника сильнее. Но это если союз… как бы это помягче… Ближе нужно быть с парой своей, во всех смыслах, и всё будет нормально. Даже лучше, чем нормально. А вот в нашем случае… Неизвестно, как долго я вообще продержусь, если даже коснуться её толком не могу. Это будет выпивать мои силы день за днём. Но и иначе с ней никак. Мне вообще можно забыть о чём-то большем.

Тут я сообразил, что она так и не ответила, даже не пошевелилась.

– Элисса, как ты? Что-то болит?

Дурацкий вопрос. Судя по её внешнему виду, болеть у неё должно всё. Легче перечислить то, что хотя бы теоретически может не болеть сейчас.

– Я думала, Вы умерли… – тихо сказала она.

– Почему не ушла тогда? – задал я, казалось бы, логичный вопрос.

Огромные глаза смотрели с мукой. Сразу видно, что хотела бы. Ещё как. И почему она тогда правда не сбежала? Ведь собиралась. Хотя конечно я рад, что она никуда не ушла. Всё равно бы нашёл потом рано или поздно, но мало ли что могло с ней случиться за это время.

– Не смогла…

Ах да, нога. Я опустил взгляд с её лица ниже. Щиколотка уже сильно распухла. В лучшем случае вывих. А я только-только не размечтался, что не захотела оставлять меня. Дурак.

Что она пережила, пока сидела рядом, думая, что я мертв, и не имея возможности уйти? Ждала, пока замерзнет тоже? И даже не придвинулась ближе, чтобы согреться, хотя не могла не чувствовать мой жар. Видимо, и когда я в таком состоянии, явно не опасен, но неприятен ей настолько, что не хочет быть рядом даже ради спасения собственной жизни…

Мысленно выругался. Голова ещё гудела, но тянуть было некуда.

– Давай я помогу тебе добраться до машины? Отнесу туда, ладно? И сразу же отпущу.

Но ответа не последовало. Вместо него я услышал робкий вопрос.

– Это Ваша кровь?

– Выходит, и моя тоже, – пожал плечами.

– И Вам больно?

– Нет, почти ничего не чувствую, – пусть это было уже не совсем так, но зачем ей сейчас моя честность. – А тебе?

Она кивнула. Моя маленькая. Захотелось обнять, зацеловать её порезанные ножки, руки, согреть в своих объятиях… Ой, как нескоро мне удастся это сделать. Но по крайней мере показалось, что вот прямо сейчас боится меня немного меньше.

Может, потому что подумала, что раз это моя кровь, то меня кто-то тоже бил, а не я? На самом деле это было вообще неважно. Если нужно, я готов притворяться хоть калекой, чтобы не вызывать у неё ужас своим присутствием.

Осознав, что всё это время она сидит на холодной земле, я решил ускорить принятие ею единственно-верного решения и присел рядом.

– Я подниму тебя и отнесу в машину, хорошо? Буду очень осторожен. Не бойся.

Протянул к ней ладони, и она сжалась, хотя и не препятствовала, не пыталась остановить.

– Элисса, ты же не можешь идти сама, правда? Мы здесь уже долго, тут холодно и темно. К тому же ты, наверное, голодная. Приедем домой, там тепло, есть куча еды. Ладно? Нам просто нужно добраться до машины.

Легко подхватил её и, как бы ни хотел прижать к себе, наоборот старался держать чуть ли не на вытянутых руках, не желая причинять дискомфорт. Она не весила вообще ничего. Словно держу перед собой шарик с воздухом, а не живого человека. Маленького, замерзшего человека…

Такую крошечную, милую, нежную девочку, которую нужно согреть…

Она уперлась в мою грудь дрожащими ладошками, когда неосознанно всё же привлёк её к себе и наклонился ближе. И разом я протрезвел. Что творю?! Притяжение притяжением, но впервые она не кричит, не вырывается, а я… всё испортил. Теперь снова смотрит с ужасом.

– Извини, – прохрипел, – больше такого не повторится, – и снова отодвинул её от себя.

К счастью, машина оказалась на месте. Что бы я делал, если бы её угнали, ведь оставил там и ключи, и телефон, не знаю. Но в тот момент думал только о сбежавшей паре. Больше ни о чём.

Посадил её снова на заднее сиденье и подал свой пиджак.

– Накинь, ты вся продрогла.

Она послушно укуталась в мою одежду. В груди впервые от этого почувствовал какое-то звериное удовлетворение. Нам важно, чтобы пара нас признавала, и Элисса первый раз за всё время сделала шаг навстречу хотя бы так. Но как же она замерзла, что вопреки своему прежнему поведению, приняла помощь сейчас? Нашёл я, конечно, время, чтобы поваляться в лесу, ничего не скажешь.

Когда уселся за руль, зажимая рану в боку рукой, и включил тепло, направив поток воздуха на неё, она вдруг тихонько спросила:

– Вы правда не накажете меня?

– Разумеется, нет. Ни я, ни кто-то другой никогда больше не станет тебя наказывать.

Она поёжилась, но не ответила. Может, снова до конца не поверила. Может, думала, что сейчас обманом привезу её к себе в дом и начну издеваться. Не знаю. Но видимо придётся всё доказывать по факту, потому что подобрать слов не получалось.

И те несколько десятков минут в машине, в которые она не тряслась, не плакала и не просила дать ей умереть, показались мне едва ли не раем. Хотя бы это уже было почти победой, ведь мы вместе находимся в небольшом пространстве, и она, если и боится меня, то хотя бы может сдерживаться. Мне тогда очень хотелось верить, что со временем всё станет иначе…

Потом мне даже показалось, что она задремала, ведь услышав шорох гравия у подъезда к моему дому, встрепенулась и резко распахнула глаза, оглядываясь. Когда мы подъехали чуть ближе, я решил попробовать тактику Эмина, говорить с ней на отвлеченные темы, будто мы можем просто общаться.

– Как тебе дом?

Она посмотрела на меня растерянно и с непониманием, отчего я ощутил себя непроходимым дураком. Может ещё о погоде с ней поговорить? А что. Как тебе сегодняшняя ночь, Элисса? Какое небо звёздное, блядь.

Вышел из машины первым и открыл ей дверцу, протягивая руку.

– Идём? Это наш дом, я всё тебе покажу.

Она перевела взгляд с руки на моё лицо. И я как-то сразу понял, что дом станет нашим не скоро. Ой как не скоро.

– Всё хорошо. Тут нет никого, кто может причинить тебе вред. У тебя будет своя комната, куда никто не станет заходить. Идём, Элисса.

Так и не приняв руку, она тихонько переползла к краю сиденья и спустила ноги на дорожку, не вставая. Идиот. Забыл, что она не может идти нормально. И врачу так и не позвонил, а с ногой у неё всё хуже становится. Что со мной вообще такое происходит? В голове кисель просто. Вижу её – всё забываю.

– Я сейчас подниму тебя, хорошо? И отнесу внутрь. А потом снова сразу отпущу. Я же сдержал слово, когда нёс до машины.

Иногда мне казалось, что говорю с ней как с малолетним ребёнком, но замечал, что когда не озвучиваю элементарных вещей, то пугаю её. Поэтому уж лучше так.

Вот только оказался совершенно не готов к тому, что произошло дальше.

Я наклонился к ней и уже коснулся ладонями её спины и бёдер под коленями, как поцарапанные до крови и ещё холодные ручки вцепились в мою одежду, а отчаянный крик едва не разорвал перепонки. Ни с того ни с сего она вновь впала в истерику, повторяя пока непонятное для меня:

– Вы же обещали, что не накажете! Обещали! Не отдавайте меня! Пожалуйста! Я буду делать, что скажете! Я буду послушная! Не стану сердить! Только не отдавайте!

С чего она вообще решила, что собираюсь? Я же ничего не сделал и не сказал такого. Что за…

Её голос срывался, когда кричала, и дышала она так, что я опять боялся приступа. Мне и в другое время казалось, что она вот-вот потеряет сознание. А то, как она сейчас цепляется за меня… Словно от этого зависит её жизнь…

– Тише, тише, Элисса, я не отдам. И не накажу. Даже не собирался. Тише. Что тебя испугало? – гладил её по голове, успокаивая, потому что в данный момент она, напротив, жалась ко мне, а не отталкивала и не отползала.

И всё же отвлёкся, чтобы рыкнуть, обернувшись:

– А ну разошлись все! Быстро!

Наверное, услышав, что я вернулся, из пристройки возле дома вышли пятеро ребят, приветствуя. Но после моих слов двор опустел мгновенно.