– Идем! – говорит резко и вскакиевает с места. – Давай, милая, поднимайся.

– Зачем? – шепчу я.

– За доказательствами! – встряхивает меня за плечи и продолжает эмоционально. – Я никому не позволю так с тобой обращаться. Даже своему сыну! Нашим мужчинам уже давно следовало понять, что время, как и мир, давно изменились. Пора бы избавиться от этих архаичных порядков, но нет. Попробуй это вдолбить в их упертые бараньи головы, все как об стенку горох. Но я этого так не оставлю! – в больших красивых глазах свекрови заблестели слезы. – Рузанне я не смогла помочь, не спасла ее, когда она так в этом нуждалась... Я не была рядом, когда муж избивал ее, ломая, воспитывая под себя... Во второй раз история не повторится. Я не позволю тебе повторить судьбу моей дочери. Вставай! Арсен еще ответит за то, что сделал, на коленях будет просить о прощении. Вот увидишь!

***

– Лиан... Приехали, дочка.

Свекровь легонько сжимает мою ладонь, выдергивая и продолжительного транса.

Я трясу головой, гоню прочь грустные мысли и поворачиваюсь к ней лицом.

Наша машина стоит у центрального входа известной столичной клиники, водитель ждет отмашки, чтобы открыть дверцу и помочь нам выйти.

Окидываю долгим взглядом красивый фасад, прохожусь глазами по высоким стенам из металла и стекла, а внутри все странно сжимается. Я ведь не виновата ни в чем! Моя совесть, как и тело, чисты. Единственный человек, который касался меня... там – Арсен, других у меня никогда не было и быть не могло. Но... откуда тогда эта страшная горечь и мороз по коже, будто вот-вот случится непоправимое? Знакомое чувство тяжести давит на плечи, пригибая к земле, ломая внутренний стержень и круша остатки гордости.

Знаю, что чиста перед мужем, но на самом деле тело пронзает страх. Жуткий морозец носится по спине волнами мурашек, а сердце в груди заходится с такой скоростью, словно собирается пробить ребра и улететь куда-то, лишь бы подальше от этого сюра.

– Не волнуйся, – видя мое состояние, мягко произносит свекровь. – Алина Андреевна – прекрасный специалист. Мы познакомились с ней пять лет назад, она вела беременность Рузанны. Все будет хорошо, милая. Она посмотрит тебя, выпишет заключение и пусть только Арсен попробует хоть слово против тебя сказать!

Ее уверенность потихоньку передается и мне, глубоко внутри едва заметно начинается теплиться робкая надежда.

Пытаюсь представить реакцию мужа, когда он увидит доказательства моей невиновности и чувствую, как дышать становится чуть легче. Расшатанные нервы расслабляются, сердце больше не бьется как оголтелое.

Я не собираюсь прощать его, только не после той ужасной сцены в спальне. Если честно, мне даже думать не хочется о том, что будет потом, когда все выяснится и моя поруганная честь восстановится. Еще вчера мне казалось, что удача, наконец, обратила на меня свой благосклонный взор. Я покидала дядин дом счастливой, уверенной в себе и в своем будущем, девушкой. Я знала, что уже никогда не вернусь в этот филиал ада на земле, что отныне и навсегда у меня есть Защитник, Опора и Надежда. Мой муж. Ради него я была готова на многое... И от этого только больнее.

Как я могла быть настолько слепой?!

Почему за рыцарскими доспехами не разглядела его черствое, каменное сердце?

Почему?

Ответов не было.

Кажется, у меня уже ничего не осталось, кроме смутной надежды и желания вернуть себе свое доброе имя.

Сейчас я выйду из машины, пройду эту унизительную процедуру у гинеколога, а потом, когда все закончится, сяду в такси и поеду к Ксюше. В тот дом я больше не вернусь!

Как бы сильно я его не любила, все это уже не имеет смысла. Важно лишь то, что он мне не поверил, даже объясниться не дал. У Арсена в голове была четкая картина мира, свое собственное понимание, в котором мне отводилась роль лгуньи и предательницы. Любящие люди так не поступают.

Все это время я жила в сказке, которую сама же для себя и придумала. Реальность же оказалась куда банальнее – Арсен далеко не идеален, в нем нет ничего общего с тем идеальным образом, что жил в моих мечтах. Он – такой же, как и Манвел. Черствый, самонадеянный, глухой к чужим словам...

В качестве доказательства, память любезно подбрасывает его же высказывание.

– Моя Лиана самая лучшая! На другой я бы просто не женился.

Уже тогда все было предельно понятно. Арсену нужна не я, не Лиана. Нет. Его не волновали ни мои мечты, ни страхи. Только внешность, совершенная физическая оболочка, которая станет прекрасным дополнением к его богатой жизни. Вот и вся правда.

Но стоило этой оболочке приобрести в его глазах какой-то изъян, оказаться не такой, как он планировал, очарование тут же растаяло. Он развернулся и ушел, не оглянувшись...

– Готова? – голос Наны Генриховны пробивается сквозь вязкую гущу мыслей, наши взгляды пересекаются, и я уверенно киваю.

– Более чем, – произношу тихо, сглатываю ком, застрявший поперек горла, и добавляю чуть громче: – Давайте покончим со всем этим... как можно скорее!

«Потому что у меня больше не осталось сил терпеть», – добавляю уже про себя и, не дожидаясь ничьей помощи, выхожу из машины.

Впервые за все это утро я не трясусь от страха перед неизвестностью. Безрадостное завтра уже не пугает, обвинения любимого больше не ранят, эмоции будто притупились, и я уже ничего не чувствую.

Лишь уверенность – так правильно.

Лучше уйти сейчас, гордо, с достоинством, чем всю жизнь быть для его просто вещью, выгодным приобретением или милой безделушкой, но всегда бездушной, пустой и никчемкой.

Эту роль мне приписали в семье дяди, я носила ее много лет, сколько себя помню.

Хватит!

Больше никто не посмеет мной помыкать.

Я не вещь, слышите?!

Я НЕ ВЕЩЬ!

Лиана

Я смотрю на невозмутимое безмятежное лицо врача и не верю собственным ушам. Какая неделя?! Что за чушь она несёт?

Моя первая брачная ночь была вчера! Как я могла лишиться девственности раньше? Это бред какой-то, очередная злая шутка.

Я не верю!

Не могу поверить, что все это происходит со мной.

Это же безумие чистой воды!

Сейчас я проснусь, открою глаза и окажусь в нашей с Арсеном спальне. Он будет рядом, обнимет меня крепко и скажет, что мне просто приснился дурной сон...

А вместо этого до моего затуманенного сознания долетает спокойный голос гинеколога. Она уже вышла из смотровой и рассказывает обо всем моей свекрови, вконец разрывая последнюю тонкую ниточку надежды, что когда-то связывала меня с семьёй Мурадян и этими людьми.

Я задыхаюсь от отчаяния и несправедливости. Горло саднит, сердце в груди переворачивается, совершая очередной смертельный кульбит. Хочется кричать, выть в голос, чтобы меня наконец услышали, чтобы поняли, КАК мне плохо. Но сил нет даже на жалкий всхлип.

Внутри ничего нет, только боль осталась. Море, океаны боли. И я одна – жалкая шлюпка, кидаемая из стороны в сторону и абсолютно бесплмощная перед непобедимой стихией. Без шансов на спасение.

Господи, за что ты так со мной?! Что такого плохого я совершила, раз ты меня наказываешь всем этим? Чем я перед тобой провинилась?

Вот только мне поможет?

У меня больше никого не осталось. Была какая-то пародия на семью, теперь даже ее нет.

Подруга? Что она сделает против всего этого?

Ксюша не волшебница и уж точно никто не станет ее слушать. Только не сейчас, когда прозвучал уже последний, финальный аккорд в жалкой трагикомедии моей жизни.

Да и я сама уже не хочу ничего. Устала. Да так, что впору забиться в какой-нибудь темный угол, свернуться комочком и рыдать без остановки, пока не иссякнут последние слезы и боль, и я не превращусь в бестелесную тень.

Поднявшись с кушетки, одергиваю полы платья. Движения мои неловкие, резкие, как у робота. Сейчас я вообще мало чем отличаюсь от машины. Ещё бы не чувствовать ничего, вообще было бы замечательно.