- Как мы все помним, они объявили тех самозванцами, сказали, что они не были шиноби Облака, – сказал Хиаши. – Впрочем, Коноха сделала бы так же.

- Шиноби, прибывших с посланием от Райкаге, они нукенинами объявить не смогут, – согласился Хидеки. – Вряд ли они представляют опасность.

- Нам нужно показать им, что мы сильны, я не хочу в страхе пересчитывать детей по головам каждый вечер, Хиаши, – проговорила старая женщина из второго ряда. Ее волосы были так седы и редки, что едва собрались в крохотный пучок. – Покажи им, что не стоит даже пытаться.

Отец несколько секунд молчал, очевидно, обдумывая эти слова.

- Мы уже встретили их, Хиаши-сама, – заметил Хидеки. – Границы, как всегда, охраняют наши люди, поэтому, когда они вошли в деревню, один из наших джоунинов поприветствовал их и дал понять, что за ними наблюдают.

- Пусть за ними наблюдают и дальше. Определите несколько человек из младшей ветви для этого. – распорядился отец. – Для чего они прибыли?

- Послание для Хокаге, пока неизвестно, какое именно. Данзо еще не было, их направили к Цунаде-сама.

- Как ее состояние? – спросил отец.

- Без изменений.

- Пошлите наших лучших медиков. Пусть сделают все, что возможно. Цунаде будет полезна нам как оппозиция против Данзо.

Хидеки поклонился, отошел и занял свое место справа в первом ряду.

- Еще есть вопросы, требующие обсуждения? – спросил Хиаши.

- Боюсь, что да, Хиаши-сама, – сказал Хизэо и, кряхтя от показной немощи, поднялся, опираясь на трость, и вышел вперед.

Хината, похолодев, заметила, как выпрямились Ивао-сан и Ко. О Ками, вот и оно…

- С прискорбием вынужден поднять такой неприятный и привычный вопрос, как субординация побочной ветви, Хиаши-сама, – прокряхтел Хизэо. – В день нападения Акацуки на Коноху я отдал прямой, не вызывающий сомнений приказ этому чунину, – Хизэо ткнул тростью в Ко, – который он проигнорировал. Вопиющий случай неповиновения, имевший тяжкие последствия, который нельзя оставить безнаказанным.

Сердце Хинаты глухо и отчаянно колотилось в груди. Все посмотрели на нее, кое-кто даже начал перешептываться. Хината старалась не дрожать слишком очевидно, но ничего не могла поделать с собой. Она словно со стороны увидела, как ее пальцы, будто намагниченные, тянутся друг к другу, как всегда происходило с ней в минуты волнения. Тот самый детский жалкий жест, который обычно помогал ей успокоиться и собраться. Хината с силой сжала руки в кулаки.

- П-прошу прощения, – сказала она едва слышно. Горло сковало, и Хинате пришлось кашлянуть, чтобы продолжить. – Хизэо-сан, не могли бы вы пояснить, о каком именно неповиновении мы говорим? – проговорила она торопливо, боясь, что, если замешкается, обязательно начнет заикаться.

Отец кинул на нее предостерегающий хмурый взгляд и повернулся обратно к Хизэо.

- Он открыл дверь убежища против моего приказа. Вышел наружу вместе с вами против моего приказа, подверг вас опасности и по итогу – тяжелому ранению… Хината-сама.

Хината почувствовала, как от страха сжимается что-то в животе. Ох, что же она должна сказать? Что должна сделать? Но тут она поняла. Хизэо сам подсказал ей. Ваш приказ, вышел с вами…

- Хизэо-сан, – Хината вежливо склонила голову. – Если мы обсуждаем тут мои решения, не вижу смысла и дальше задерживать Ко. – проговорила Хината, незаметно вцепившись в складочку на кимоно. – В тот день Ко охранял меня. Я отдала приказ, и Ко выполнил его. Я приказала ему открыть ту дверь и сопровождать меня в деревню.

- Должно быть, вы плохо помните, Хината-сама, – процедил Хизэо, чуть не скрипнув зубами. «Маленькая лгунья», – кричал его злой взгляд. – А вот я отчетливо помню все ваши слова в тот день.

Хината тоже помнила. Она послала его к черту. Что ж, может, она и вправду погорячилась немного, но тогда разве могла она раздумывать, во что это выльется?

- Там было достаточно шумно, Хизэо-сан. Взрывы, разговоры. В вашем почтенном возрасте слух уже может подводить, к сожалению. – Хината посмотрела на его трость, на которую он демонстративно опирался. – Вы просто не расслышали. Ко, скажи Хизэо-сану, что я приказала тебе открыть ту дверь, – с нажимом велела Хината.

Ко с улыбкой смотрел на нее. В глазах шальное безразличное бешенство, на лбу начищенная пластина хитая с гербом Конохи. Хината посмотрела на него безо всякой улыбки или страха. «Говори! Говори сейчас же!» – попыталась взглядом приказать она Ко. Он колебался. Посмотрел на Хизэо, на Хиаши, а потом на Ивао-сана, что следил за разговором с пристальнейшим вниманием. Хината видела, что и Ивао тоже сомневается, секунда раздумий и тишины, и Ивао опустил глаза в пол.

- Да, Хината-сама, – вежливо склонился в поклоне Ко вслед за Ивао.

«Мы для них никакие не главы клана, – осенило в этот момент Хинату. – Мы для них враги, самые настоящие. И даже помощь от врага они не желают принимать».

Хиаши посмотрел на Хизео-сана.

- Если Ко исполнял приказы моей дочери, я не могу наказать его за неповиновение. Он должен был охранять ее в тот день и подчиняться ей, – сказал Хиаши. Хизэо с гримасой поклонился и, отойдя, занял свое место в первом ряду.

- Ко, ты можешь быть свободен, – властно распорядился Хиаши. Ко встал, поклонился. В оглушающей тишине он прошел по проходу и вышел вон.

- Хината, – Хиаши жестом указал на место прямо перед собой. Хината вздрогнула. Она поднялась, спустилась с возвышения. Надо же, какие-то жалкие пятнадцать сантиметров, и вот она уже никакая не гордая дочь главы клана, а одна из многих. Хината, сделав несколько шагов, села перед отцом. Теперь он возвышался над ней и казался очень далеким и строгим.

- Что ж, поговорим о твоем поведении, – начал Хиаши. – Старейшины довели до тебя их решение, и ты нарушила их волю. Ты нагрубила человеку, что полвека безупречно служит клану Хьюга. – Хината физически чувствовала, как взгляд Хизэо сверлит ее спину. – Ты вышла сражаться и опозорила наш клан своей беспомощностью в бою. Как я уже говорил, на этом собрании мы решаем, кто поведет клан Хьюга на войну. Так знай же, что твою кандидатуру я лично снимаю из возможных за твое дерзкое и недостойное поведение.

Хината сидела, словно громом пораженная. Отец, холодный и далекий, говорил так, словно между ними не было родства вовсе. Словно она была одна из клана, вовсе не его старшая дочь.

Слова, будто отравленные иглы, впились в сердце Хинаты. «Позор», «недостойная», «слабая». Глаза защипало. Хината смотрела на отца и радовалась, что только он видит, как слезы дрожат на ее веках. Но сейчас ей предстоит повернуться и уйти, и тогда все – и подозрительный Ивао, и мерзкий Хизэо, – все увидят ее постыдную слабость. Нет! Не будет этого. Хината несколько раз моргнула, прогоняя слезы. Она должна успокоиться, должна. В конце концов, что за смех, разве кто-то верил, что она сможет повести клан Хьюга на войну? Разве это ее наказание? Конечно, нет. Хината взглянула в строгое лицо отца. Нет, вот она, ее расплата – очередное унижение на этот раз на глазах всей старшей ветви. Теперь в прошлом неодобрительные взгляды и тихий шепот. Теперь она во всеуслышание слабачка и разочарование. Хината закрыла глаза, вспоминая, как Ко вышел из зала невредимый и без всякого наказания. Жаль, но в этот момент эта картина мало ее порадовала.

- Да, отец, – глухо отозвалась Хината и церемонно поклонилась почти коснувшись носом пола. Ей хотелось упасть на этот пол и разрыдаться. Разрыдаться в голос, горько как никогда.

- Можешь идти.

Хината встала, еще раз поклонилась и пошла к двери. На нее снова смотрели. Хизэо с плохо скрываемым торжеством, Хидеки-сан с непонятной тревогой, а Ивао даже с сочувствием.

Хината медленно и чинно, так же, как пришла, отсчитала свои шаги до двери, отодвинула створку и вышла, аккуратно закрыв дверь за собой.

Дождь закончился. Ветер разгонял облака, кое-где проглядывало солнце, заставляя капли на крыше и на свежепосаженных кустах и деревьях сверкать.

Рядом с крыльцом стояли Ко и Неджи, все так же сжимающий сложенный красный зонт. Они что-то тихо обсуждали и повернули головы к ней одновременно.