- Еще раз ослушаешься меня … – он запнулся, не понимая, чем собственно он может ей пригрозить. Что бросит ее посередине поля боя? – В общем, пожалеешь. Я обязательно придумаю что-нибудь ужасное… только потом.

- Ладно, я подожду. Без проблем.

Они снова побежали. Глаза Неджи начали уставать от непрерывного использования бьякугана. Картинка зарябила и задрожала, но, к счастью, до скалы Хокаге они добрались без приключений. Вбежали по тайной лестнице и толкнули дверь. Чунины встретили их кунаями у горла. Проверили, разобрались, пропустили.

Неджи упрямо не выпускал руку Хинаты. Довел до остальных людей. Гражданские испуганно сбились в кучки в полутемном зале. Неджи осмотрелся, решая, достаточно ли здесь безопасно, чтоб оставить Хинату, и наконец разжал пальцы. Рука кузины нехотя выскользнула из его ладони.

- Все. Сиди тут, – он развернулся и пошел к выходу, поправляя сбившуюся сумку.

- Неджи… – Он обернулся. Хината обхватила его за пояс и уткнулась в плечо. – Спасибо.

Неджи замер на секунду. Чувство дежавю нахлынуло на него. Но в этот раз он нерешительно обнял сестру в ответ, легонько погладил ее плечи и, чувствуя странную вседозволенность от творящегося вокруг безумия, чуть повернул голову и вдохнул запах ее волос. Немного дыма, пыли и ее собственного, нежного, пленительного аромата. Он осмелел и неожиданно для себя самого прижал Хинату к себе крепко-крепко. Почему-то сейчас, когда вокруг бушевала настоящая битва, когда Коноха стонала от боли и разрушений, желание прижать к себе кузину не было ни смущающим, ни запретным. Они просто обнимались в полутемном шумном коридоре на глазах десятка охраняющих вход чунинов и сотни напуганных гражданских. Было совершенно неважно, кто и что подумает, да никто и не обратил на них внимания.

- Я пошел, – сказал Неджи на ухо кузине. Хината кивнула, но руки не расцепила. Неджи усмехнулся. – Отпустите, Хината-сама.

- П-прости… – смутилась девушка и выпустила его из объятий. – Ты… не умирай, пожалуйста, нии-сан.

- Постараюсь, – серьезно кивнул Неджи и задержался еще на секунду, глядя на Хинату. Перепачканная сажей, в тонкой голубой рубашке, на вороте которой было несколько пятнышек крови, девушка казалась болезненно уставшей. Но в глазах горела досада.

- Не вздумай, – сурово сказал Неджи. – Пообещай, что не выйдешь отсюда!

Хината молча поджала губы, а в глазах заблестели злые слезы.

- Хината! – он совершенно недозволенно схватил ее за плечи и встряхнул. – Даже не думай! Ты умрешь сразу же!

- Это же война! Каждый шиноби на счету! Даже генины сражаются! – закричала она ему в лицо и заревела, глотая слезы обиды и злости от собственной беспомощности.

- Так… – выдохнул Неджи, торопливо окидывая зал взглядом. – Ладно.

Он подхватил ее руку и потянул в дальний от входа угол зала.

- Ты… что… – залепетала Хината.

- Не сочтите за дерзость, Хината-сама, но так будет спокойнее и мне, и Хиаши-сама.

Бьякуган послушно высветил все ее танкецу и каналы чакры. Нужно было быть очень аккуратным, чтоб не навредить ее сердцу еще больше, но Неджи не зря считался гением. Чакрой он владел искуснее многих джоунинов Хьюга. Нужно было время, чтобы хорошенько рассмотреть танкецу, и он тащил кузину в темный угол через весь зал, активировав бьякуган и не давая ей заметить это. Он ударил коротко и резко. Небольшая точка рядом с сонной артерией. Хината упала на него. Неджи, готовый к этому, аккуратно усадил бесчувственную кузину к стене. Сложил ее руки на коленях, пристроил голову и критически осмотрел поток чакры. Идеально. Пробудет в отключке как минимум пару часов.

Надо было идти, а он так и смотрел на бесчувственную Хинату, бессильно опустившую голову набок. Захотелось снова обнять ее. Беспричинно и глупо, но захотелось. Неджи поправил ей челку, пугаясь собственных желаний. Сумасшедший день…

Он встряхнулся и, не оборачиваясь, пошел к выходу. Нужно было найти Хиаши-сама и остальных и мчаться к ним. Нужно было сражаться за Коноху.

========== Глава 9 ==========

Хината очнулась под монотонное бормотание и шепот. Люди жались друг к другу и тихо переговаривались. Иногда доносился остывший, раскатистый звук взрыва, иногда – резкие команды чунинов, караулящих у дверей.

Битва все еще продолжалась.

Неджи… Хината сама не могла понять, злиться ей на кузена или таять от благодарности, что он позаботился о ее безопасности. «Ты обо мне заботишься… по-своему…» – вспомнила она собственные слова и улыбнулась.

Девушка потерла шею. Точка, куда ударил брат, саднила и ныла, словно свежий синяк. Танкецу… Какая же сила в них таится! И какая сила в Неджи, раз он видит их так легко…

Хината приподнялась, опираясь о стену, и медленно двинулась к приоткрытой бочке с водой. Сдвинула тяжелую крышку, зачерпнула ковшиком прохладной жидкости и попила. Когда она двигала крышку обратно, то ощутила то, что всегда чувствовала слишком хорошо, – пристальные взгляды. Частично из-за этого Хината всегда чувствовала себя комфортнее, когда ее не замечали. Потому что чужие взгляды жгли ее каленым железом смущения и стыда.

Девушка нерешительно взглянула на гражданских. Те медленно отводили глаза. Хината сглотнула и поплелась в свой угол. В их глазах было презрительное недоумение, легкий сочувственный укор. Хьюга – а такая слабачка. Сидит с обычным рабочим людом. Плотники и официанты, торговцы и парикмахеры. Матери, обнимающие детей, старики, массирующие ноги, уставшие от длительного подъема в гору.

И она.

Наследница военного клана, обладательница улучшенного генома. Та, кого с четырех лет методично и непрерывно учили убивать.

Сидит вместе с ними в полутемном подвале, прижавшись к стене, и напряженно вслушивается в происходящее в деревне. Хината подавила первый привычный порыв разрыдаться от чувства собственной никчемности.

На нее продолжали поглядывать, и Хината уже была благодарна Неджи, что он избавил ее от этого на то время, пока она была в отключке. Как же иногда обидно, что им не спрятать свой геном! Глаза выдают их сразу же. И все в Конохе, да и многие за ее пределами, едва взглянув в лицо, уверенно скажут ее фамилию и, возможно, даже припомнят название додзюцу.

Хината мучительно хотела бы сложить печать, активировать бьякуган и посмотреть, что происходит в деревне. Найти отца, Ханаби и Неджи. Посмотреть, цел ли их квартал и где Киба и Шино. Сражаются? А Куренай-сенсей? Наверняка сражается. И все генины с экзамена, все чунины и джоунины. Все АНБУ, преподаватели Академии, спецджоунины. Все, все, все шиноби Листа сражаются… кроме нее.

Девушка прикусила губу. В любом случае ее предел – двести метров, и она ничего не сможет увидеть. Одни пустые улицы около скалы Хокаге. Но даже если б могла, Хината не решилась бы складывать печати под настороженными недружелюбными взглядами соседей. Она прислонилась головой к холодному камню и закрыла глаза.

«Я не буду больше такой слабой… Я не буду больше такой слабой! Никогда не буду такой слабой! Никогда! Никогда! Никогда!»

Она твердила это себе снова и снова. Беспомощность стала ненавистна ей. Время тянулось неспешно. Иногда от громкого хлопка или от слишком пронзительного истерического смешка, люди вздрагивали и ёрзали. Кто-то методично молился, кто-то настороженно слушал тихие разговоры чунинов, пытаясь уловить новости. Им ничего не говорили. Так было предписано уставом. Минимум информации гражданским.

Хината поглядывала на людей, терпеливо ждущих решения своей участи, и не могла поверить, что об этом она когда-то всерьез мечтала. Именно мечтала. Закрывала глаза вечерами и представляла, что она – простая девочка, вовсе не Хьюга. Что она учится в обычной школе и понятия не имеет о холодном оружии, тонкой леске, каналах чакры, проникающем ударе. Никто не тренирует ее по утрам, а просто целует в щеку и кормит завтраком. Никто не бинтует ее раны, не обрабатывает царапины, не помогает с дзюцу, а просто покупает мороженое и гладит по голове.