– Майор Бондаренко. – Рыжеватый усмехнулся.

– Ну, майор Бондаренко, – грустно повел плечами Рябчик, – представляешь, как мне из-за тебя жопу намылят?

– Бывает, такая служба.

Казалось, Рябчик полностью смирился с происходящим, лишь только поинтересовался:

– А ты что, майор, действуешь на свой страх и риск?

Стилет, безучастно озираясь по сторонам, неспешно к ним приближался.

– Решение менять чеченца принято на самом верху. Как ты понимаешь, мне придется доложить обо всем в подробностях.

– Менять, – бросил майор, – по нему давно пуля плачет… Оборзели, суки, дальше некуда.

– Значит, на свой страх и риск, – подытожил Рябчик.

– Я же сказал, что нет. – Майор наконец скупо улыбнулся. – Сейчас предъявлю…

Вдруг что-то кольнуло сердце майора, какое-то тревожное предчувствие, но он не успел осознать какое.

– А я – да, – прозвучал в воздухе голос Стилета.

Даже Рябчик в очередной раз поразился его скорости. Двое автоматчиков были все еще заняты Зелимханом, четверо вскинули оружие, но было уже поздно. Ключица майора, зажатая в стальной захват, нестерпимо болела, пистолет Стилета вонзился в его подбородок стволом вверх:

– Прикажи им положить оружие, майор.

– Парень, нарываешься.

Стилет чуть приподнял локоть, майор это тут же почувствовал.

– Прикажи, мать твою!

– Пошел ты…

Рябчик давно уже извлек пистолет, прикрывая Ворона со спины. Там был лишь один автоматчик, и Рябчик знал, в случае чего он успеет первым. Они прижались со Стилетом друг к другу, прикрытые рыжеватым майором, пространство вокруг наэлектризовалось до предела. Люди в масках явно не ожидали такого поворота событий. Рябчик справился со своей ролью великолепно.

– Майор, – спокойно проговорил Стилет, – капитан Воронов – это я. И я всегда стараюсь выполнять данные мне поручения. Пусть они положат оружие, и сделаем вид, что вас здесь не было. Например, вы опоздали.

– Ты понимаешь, что теперь тебе пи…

– Кто отдал приказ изменить игру?

– Пошел ты… – Ключица майора тут же поползла вверх. – Сука… наверху утрясают… Отпусти!

– Ах, утрясают! А я не получал отбоя, мать твою. Семь стволов… И я меняю чеченца на триста пассажиров аэробуса. Пусть утрясают.

– Семь стволов, Воронов, ты прав. – Голос майора звучал хрипло, Стилет не ослаблял хватку. – И как ты собираешься действовать?

– Майор, – вернулся прежний ледяной тон, – если ты сейчас не прекратишь комедию, то будешь первым, по ком справят поминки. Твои же бойцы, – кивнул головой Стилет в сторону автоматчиков, – постараются. А теперь решай: на счет «три» мы все вместе отходим к машине. Я продолжаю выполнять операцию. Один…

Стволы автоматов смотрели ухмыляющимися черными безднами, пока лишь только в одном из них в патроннике покоился патрон, готовый к своей смертоносной работе. Тот, кого Рябчик назвал «детиной» – крайний справа… И на самом деле первым будет он. Только тебе, майор, этого знать не обязательно. Но если сейчас у кого-то сдадут нервы…

– Два…

Остальным придется передергивать затворы, а это еще какое-то время, просто масса времени. Плюс Гринев, о котором почти позабыли. Может, получится, но лучше, бы всего этого и не начинать.

– Трр-и-и-и…

– Хорошо! – быстро проговорил майор. – Спокойно. Они кладут оружие. Я не дам калечить своих ребят. Делайте то, что он требует. Я приказываю…

Зловещие черные бездны нехотя потускнели, вороненая сталь стволов не дождалась вожделенного огня, и автоматы превратились в груду беспомощного железа, лежащего на ярком предвесеннем снегу.

– Правильно, майор, а теперь отходим к машине. Итак, пошли.

Они сделали первый шаг, ситуация, все еще накаленная до предела, не изменилась. Второй шаг…

– Что ж, Воронов, мне очень жаль, что мы встретились так. – Шок от быстрой смены обстоятельств прошел, к майору Бондаренко вернулось прежнее самообладание.

Они сделали еще шаг. Стилет старался следить за лицом майора и за позами спецназовцев. У них должен быть маяк. Еще шаг… Спецназовцы стояли не шелохнувшись, но Стилет знал, что в любое мгновение все может измениться. Шесть пар глаз наблюдало за ними – холодные глаза профессионалов в отверстия вязаных шлемов-масок.

– Рябчик, чеченца в машину, быстро.

Двое спецназовцев подались к Зелимхану, преграждая путь. Игнат следил за движениями Рябчика: итак, все может случиться прямо сейчас. Еще одно резкое движение, и все начнется.

– Стоп! – чеканно произнес майор. – Пропустить…

«Господи, как же ты прав, майор Бондаренко, – успел подумать Стилет, – сейчас бы мы наделали дерьма».

– Очень жаль, – продолжал майор спокойным и уже несколько ироничным голосом, и теперь Ворон был почти уверен, что Бондаренко решил не идти на конфликт.

«Насколько же ты благоразумнее меня», – подумал Стилет, чувствуя все большее уважение к человеку, которого секунду назад он мог убить.

– Но еще больше, Воронов, мне жаль тебя: не понимаешь, что наделал. И мои бойцы, и ОМОН подтвердят, что вы применили оружие первыми. Это была обычная проверка, капитан, не более того.

– Разберемся, – проговорил Стилет. Все – осталось лишь сесть в автомобиль.

– Конечно, разберемся, как капитан Воронов стал преступником. Ты похищаешь пленного, а это уже соучастие.

– Ничего, справлюсь. Спасибо за заботу.

– Воронов, ты находишься на трассе. Через пять минут мы тебя обложим, куда бы ты ни поехал. Только теперь я отдам приказ вести огонь на поражение.

– Пять минут – это море времени.

– Значит, не хочешь договориться…

– Не о чем. Пока не получу официальный отбой.

– Очень жаль… Тебя обложат. В этот момент наверху скорее всего уже все утрясли. Тебя пристрелят как преступника.

– Обкладывают волков. Преступников определяет суд… Майор, ты сам не веришь в бодягу, которую мне тут месишь.

– Хозяин – барин… Оружие применили вы, будем бить на поражение.

– Молчи, майор, достал. – Стилет, может быть, и пожалел о грубости, но другого выхода у него не было. – Гринев, задний ход. Рябчик, запрыгивай.

«Волга» дала задний ход и метров через сорок чуть притормозила.

– Прощай, майор, – весело сказал Стилет, – извини, что не можем взять тебя с собой.

Задняя дверца приоткрылась, и обезоруженный майор оказался на дороге; он удержался на ногах и теперь смотрел на удаляющийся автомобиль. Он видел, как из окна машины вылетел его пистолет, и слышал голос Стилета:

– Следи за вверенным оружием, Бондаренко. И… спасибо.

– Сука, – процедил майор, – спасибо… Ты у меня попляшешь… – Затем он усмехнулся и проговорил:

– А все-таки ты лихой парень, Воронов.

Хотя майор и не упал перед подчиненными в снег (или в дерьмо, мать его так?!), ногу подвернул прилично. Стараясь не хромать, он доковылял до своего оружия, поднял пистолет, затем обернулся:

– Бегом по машинам! Реквизируем милицейские «форды». Бегом, военные…

Нет, все нормально. В этой ситуации он поступил единственно верным способом. Из-за чьих-то дурацких планов он вовсе не обязан был гробить своих бойцов. Тем более что об этом Воронове ходят легенды, и многие из его ребят начинают свои истории примерно так: «А вот, говорят, Стилет недавно…»

– Хороший боец, – сказал майор Бондаренко, – кто мог ожидать, что он так упрется…

Однако, запрыгивая в милицейский «форд», майор своим, с примесью стали, привыкшим отдавать команды голосом проговорил:

– Если не будут останавливаться – огонь на поражение. Первым Зелимхан. Воронов – тоже.

Майор действительно поступил единственно верным способом. Он усмехнулся и подумал: «А ты не мог предположить, что я специально подставился, капитан Воронов? Тридцать первая „Волга“ против трех скоростных „фордов“ на трассе… И право вести огонь на поражение. Ведь можно рассматривать эту ситуацию и так: я сохранил бойцов, получил преимущество и право огня на поражение… Вот так… Приказано уничтожить».

Тем временем «Волга» задним ходом на бешеной скорости прошла расстояние, отделяющее пост ГАИ от дорожки съезда с Московской кольцевой.