На Этьена со всех сторон посыпался ряд вопросов, уточняющих детали. Наконец, он отреагировал и на мою невысказанную реплику:
– Не смотри на меня так, Коко. Я ничего от тебя не скрываю, это правда! Я не знал, что Насоса уже успели ввести в курс происходящих событий и что твой отец связывался с ним. Я уже говорил тебе, что распознал природу Насоса намного позднее, чем ты думаешь. Осенило меня, кажется, во время разговора с твоею матерью… не помню точно. До этого я только предполагал, что он Архангел.
– Да, но тем не менее ты с самого начала знал, что Насос упадет с мотоцикла! Помнишь, тогда… – настаивала я.
– Возможно, чисто интуитивно, – Этьен, крепко обхватив мои ладони своими, большими и горячими, заговорил быстро и пылко, явно опасаясь упреков и возмущений с моей стороны, – я отчетливо припоминаю лишь одно: Насос встал из лужи, как ни в чем не бывало, не получив ни синяка ни царапины. Мне это поначалу показалось в порядке вещей, чем-то обыденным, поскольку я не сразу сообразил, что у простых смертных организм более хрупок – видишь ли: мы, Архангелы, в отличие от вас, людей, невероятно живучи. Но потом вдруг вокруг Насоса внезапно закружились порывы ветра, и, в конце концов, я подумал: была – не была, достану-ка я этого парня своим щупом… – так и не окончив фразы, Этьен встал с кресла и поднес мои сложенные пальцы к своим губам, – на этом все, извини, Коко, потом потолкует. Нам пора выступать – время поджимает. Вы, женщины, остаетесь в доме.
Я хотела, было, возразить, но под взглядом Архангела лишь опустила глаза.
Принц Грозы махнул остальным представителям мужского пола и, взяв вещмешки, они вышли в смежную, совещательную комнату. Оттуда послышался их тихий, едва различимый разговор. Мы с Лорой и Наташей переглянулись.
– Надо бы мне чем-то заняться, а то я чувствую себя абсолютно бесполезной, – вымолвила я растерянно, – лучше бы осталась на «Глории», вымыла бы палубы…
– Успокойся, не лотошись, – уверенно возразила Наташа, и на ее откровенном простодушном личике появилось до смешного детское упрямое выражение, – по-моему, Коко, ты просто нервничаешь. И не смей говорить мне о своей никчемности! Лора, вон, грузом была – можно сказать, довеском. Ан нет, Знаки расшифровала, которые все остальные – проморгали. Голос потусторонний услышала! Так что не стоит низлагать себя до ранга уборщиц! – гордо вскинула она свою русую голову. – Для нас обязательно найдется какое-нибудь достойное дело, вот увидишь – днем раньше, днем позже, но случай отличиться еще выпадет, так и знай. Ибо мужчинам одним вовек не управиться!
Я промолчала, задумавшись над Наташиными словами. Хотелось бы мне знать, откуда у Лоры взялся доселе невиданный дар? Ведь прежде троюродная сестра Эрика никогда не вещала и даже не предчувствовала ближайшие события – обычная женская интуиция, по ее словам, и та дремала в груди безмятежным сном младенца. Иначе бы Лора, истая поклонница экстрасенсорики, незамедлительно растрезвонила бы на всю округу о своих сверхспособностях. Ишь ты, Нострадамус в перьях местного розлива!
А не может ли означать сей загадочный феномен, что это мой отец, Арсений Зимоглядов, использует Лору в качестве проводника, своеобразного медиума? Если моя догадка верна, то почему из всего отряда он остановил свой выбор именно на ней? Скорее всего, чтобы уберечь ее от бед и поддержать в трудную минуту, улучшив ее статус и рейтинг в нашем коллективе – да, пожалуй, вот единственное возможное объяснение происходящему! Ведь мы планировали в ближайшее время вернуть Лору домой, а там Эрик, уж точно, не стал бы с нею церемониться – посадил бы на цепь или, что еще хуже, избавился бы от нее, ликвидировав, как от ненужного свидетеля, либо швырнул в хищные лапы фанатичных диггеров…
Но обычно медиумы не в состоянии постфактум воспроизвести то, что произносили в момент транса, а Лора до сих пор помнит каждое слово. Так каким же образом Арсений Зимоглядов вещал через нее?.. Интересно знать также, что думает обо всем этом Этьен? Впрочем, вряд ли он станет делиться со мной своими мыслями.
А Этьен между тем занимал в моей душе все больше и больше места. Притягивал ли он меня? Да, разумеется, притягивал, но скорее, духовно. В конце концов, он же не совсем человек! По крайней мере, еще не человек. Видимо, поэтому, когда я нахожусь с ним рядом, то не воспринимаю его физически, как существо из плоти и крови. Хотя, возможно, впоследствии я уступлю домогательствам вочеловечившегося сына Шаровой Молнии – если, конечно, у нас до этого дойдет…
Но меня смущает вот какой вопрос. Что будет с нашей дружбой, если товарищеские отношения попадут под влияние взаимодействий полов? Наверняка сразу же начнется семейно-бытовушное распределение ролей, отчего между нами исчезнет равенство – а вместе с ним уйдет и романтика. Этьен захочет доминировать надо мной, указывая мне, как женщине, на отведенное природой место. То есть он получит технику, небо, службу… ну, или работу, а я – традиционные Kinder-Kuche-Kirche. Иным словами, ему достанутся шоколад и мороженое, а мне – борщ и макароны. И, как итог, Этьен проживет увлекательнейшую жизнь, полную приключений, а я иссохну со скуки. Пройдет немного времени, и нам нечем будет делиться друг с другом. В конце концов, я превращусь в обывательницу, клушу, и стану совершенно не интересна кому бы то ни было на свете – в том числе и самой себе.
Нет, все-таки дороже платонической дружбы ничего не может быть на свете! Ибо она не подвластна разрушению рутиной и бытом. Вдобавок, чувства, которые испытывают друг к другу товарищи, не охладевают от времени и от старости. А еще дружба не страдает от ревности: ну и что с того, что в доброй компании веселятся несколько женщин и мужчин, тепло относящихся друг к другу? В этом ведь нет ничего пошлого и вульгарного!
Кто-то попробует мне возразить: дескать, я излишне драматизирую ситуацию. Что, мол, одновременно можно быть и друзьями, и супругами. Нет, скажу я вам, невозможно. Все-таки с другом хочется быть такой же сильной, как и он, чтобы суметь подставить ему плечо в трудную минуту, вытащить на собственной спине из огня. Думая об этом, я непроизвольно напрягаюсь всем телом и будто бы трансформируюсь: вот у меня те же мускулы, тот же размер рубашки и сапог. Откуда-то появляется навязчивое желание нырнуть в джинсы и свитер, пойти в «качалку», заняться армрестлингом…
А с супругом хочется быть хрупкой и нежной, женственной и изящной, расслабленной и чувственной, чтобы он, такой большой медведь, сложил ладошки лодочкой и стал медленно укачивать в них меня, поглаживая, точно игривого котенка. Потому что только слабый и сильный пол могут притягиваться друг к другу физически. И в этой формуле уже нет места никакому равенству! Уж я-то знаю, о чем говорю: перенастраиваясь, подобно радиоприемнику, с волны дружбы на волну любви, я ощущаю, как повышается температура моего тела, как изменяется цвет биополя, как выделяются прямо противоположные гормоны, как закипают совсем иные химические реакции – одним словом, как происходят метаморфозы на всех уровнях моей человеческой природы.
Однако все эти рассуждения по большей мере относятся к обычной плотской любви и обычной земной дружбе, происходящими между простыми смертными людьми. Мои же отношения с невесомым Принцем Грозы – нестандарт!
Как друг, я никогда не смогу быть с Этьеном на равных, потому что он во многажды раз сильнее самого сильного мужчины на свете – это он способен вынести из окопа на собственном горбу с десяток людей, но ему самому вряд ли когда-нибудь понадобится подобная помощь!
Как женщина, я не чую исходящий от него запах плоти, сигнализирующий о похотливом движении соков по телу – я лишь чувствую кожей его чудодейственное тепло и вижу перед собой солнечный лучик – тот, что заглядывает в щель дверного проема, оставляя узкую полоску света. Можно ли такой лучик перерезать, чтобы порвать отношения? Нет! А можно ли за него потянуть, причинив боль? Взять в руки, пощупать? Нет, нет и еще раз: нет. Он – не материален, он – эфемерен. Он есть, и его нет одновременно. Пожалуй, его можно заслонить, закрыв дверь. Но тогда мой мир окутает тьма. Вот кто Этьен для меня – солнечный лучик.
