Марк любил праздники, в основном, из-за подарков и особенной, очень вкусной еды. Мальчик расстраивался, когда его отправляли спать ровно в девять вечера, а ему всегда было интересно, чем же все занимаются, после того как он уходит.

Как-то раз его сестра сказала, что, как только Марк идёт спать, все начинают танцевать и петь. Бабушка достает карты и показывает фокусы, а потом все садятся играть в покер. Однажды Марк решил проверить её слова. Он спустился вниз, пробрался в гостиную и спрятался за креслом, чтобы потом выпрыгнуть и сказать всем, что он тоже хочет играть в покер. Хоть и понятия не имел, что это такое. Но воплотить свой план в жизнь ему так и не удалось. Отец вытащил его из-за кресла.

– Марк, тебе сказано идти спать! Почему ты ещё не в постели?

Однако ни танцев, ни карт мальчик так и не заметил.

Марк вошёл в гостиную. Папа и его друзья, заметив Марка, пожали ему руку, заметили, как он подрос и каким сильным становится. Бабушка бросилась обниматься и поздравлять. Несмотря на то, что ей было уже шестьдесят, Марку она никогда не казалась самым старым человеком в мире, по сравнению с бабушкой Агатой. Бабуля в молодости играла в театре, читала стихи и пела песни под гитару. Раньше, когда сестра Марка ходила в школу танцев и не была такой занудой, внуки с бабушкой устраивали концерты.

Все уселись за стол.

Марк ждал, когда его спросят, как прошёл день. И тогда он расскажет про древнюю постройку, и как он прыгал с неё. Но сегодня было скучно. Папа выглядел усталым, его друзья тоже. Сестра всем своим видом показывала, как её всё раздражает. Бабушку отвлекала разговорами тётя.

Марк решил, что все голодны, как он. А когда придёт время для вручения подарков, тогда можно будет и поболтать. Мальчик так увлёкся пирогом с курицей и мыслями о произошедшем за день, что упустил момент, когда воздух в доме точно замер, стал неподвижным, как перед грозой.

Марк и не понял, что произошло: вот он ест пирог, а в следующий момент все начинают ругаться. Несколько раз прозвучало слово «экономика», потом неизвестное слово «санкции», затем всё больше непонятных слов, которые Марк намеривался запомнить и найти их значение в Интернете. Бабушка стала спорить с папой, а потом с его друзьями.

– То есть вы считаете, что все, что происходит, это полная чушь? – спросил папа, и Марк услышал в его тоне нотки, предвещавшие бурю.

– Я считаю, что правды нет. И сейчас всё, что происходит, больше, чем чушь. И не дай Бог…

– Только его сюда не приплетайте!

– Мама! Алексей! – мать Марка попыталась утихомирить спорщиков. – Сегодня праздник, давайте не будем его портить.

Но это не сработало.

– В вас нет никакого патриотизма.

– Оставь эти разговоры про патриотизм. – Бабушка вдруг встала из-за стола и пересела в кресло. – Я люблю свою страну, и мне больно смотреть на то, чему ее снова подвергают.

– А где ж вы были раньше, когда всё начиналось?

– Я никогда не одобряла действий правительства. Но кого моё мнение волнует?

– Дети, марш наверх! – сказала мама, посмотрев на Марка и похлопав его по плечу.

– Но мама! – возразила сестра. – Я согласна с бабушкой и хочу высказать своё мнение!

– Быстро наверх!

Немного посопротивлявшись, Марк с сестрой закрыли за собой дверь гостиной, но уходить в свои комнаты не стали. Они замерли на верхней площадке лестницы и принялись слушать. Голоса папы и бабушки доносились приглушенно. А маму и других гостей вообще не было слышно. Долго их спор не продлился, дверь с треском распахнулась, бабушка быстро вышла и стала одеваться. За ней показалась мама. Марк и Лиза поспешили удалиться в свои комнаты, пока их не заметили.

Марк долго не мог заснуть. Всё думал, почему все стали ругаться. Достал свой телефон из тумбочки, увидел много пропущенных сообщений от мамы, в том числе о том, что ужин начнется в четыре часа и желательно, чтобы он пришел пораньше.

Марк попытался вспомнить слова, значение которых хотел поискать, но в Интернете всплывали занудные статьи с путаными объяснениями.

Так ни в чём и не разобравшись, мальчик подошел к окну: небо затянули тучи. Тогда Марк вытащил «неправильный» бинокль из дома Саши и принялся рассматривать лес на той стороне реки и саму реку. Ему показалось, будто на льду он что-то заметил.

Наутро все были мрачнее тучи. Мама выглядела очень расстроенной, сестра молчала и рассержено тыкала ложкой в тарелку с овсянкой. А папа не остался завтракать, уехал на работу.

– Это что, из-за ссоры вчерашней? – спросил Марк.

Мама проигнорировала вопрос. Она как будто была не здесь.

– А мы вчера с Сашей нашли останки старинного здания… – начал он, чтобы всех подбодрить.

– Ужасно, – сказала Лиза. Марк уже хотел возразить, что ничего ужасного в этом нет. Но Нервное Расстройство поднялась, схватила портфель и со словами: В каком веке мы живем?! – ушла в школу.

Марк не понял, о чём идет речь.

– Мама, в чём дело?

– Марк, началась военная операция.

– Ну и что?

– Просто это… грустно.

Марк кивнул.

– Тебе пора в школу. Давай я тебя подвезу.

– Мы с Сашей хотели пойти.

– Мы его по дороге подхватим.

Прошло несколько дней после того, когда бабушка ушла, хлопнув дверью, и началась война. На жизни Марка это никак не отразилось, он по-прежнему ходил в школу, делал уроки, ел, гулял с собакой, но всё уже было не так. Все точно забыли, что такое веселье.

Сегодня была суббота, и Марк с Сашей договорились пойти исследовать новую игровую площадку на набережной.

Дул февральский ветер. Порывистый и несносный. Народу на улице было мало. Точно все испугались холода. Площадка была безупречная: кроме новеньких качелей там ещё были турники, как в спортзале, и высоченная верёвочная пирамида, наверху которой блестел и ошарашенно крутился флюгер. Марк взял с собой Шмеля. Тот сидел, привязанный к скамейке, и внимательно наблюдал за мальчиками, время от времени гавкая.

– А у тебя дома тоже все мрачные? – спросил Марк, карабкавшийся по веревкам наверх.

– Не-а, – ответил Саша. – У нас все как всегда. Бабушка воюет с соседкой. Та решила выкупить нашу землю.

– Твоя бабушка ведь её не продаст?

– Нет, хотя соседку это не останавливает. Бабушка говорит, что от богатства у неё сносит крышу.

Мальчики забрались на самый верх пирамиды.

– Ты взял с собой бинокль? – спросил Саша.

– Конечно.

Марк вытащил бинокль и посмотрел в него: заснеженные ели на той стороне реки, в отдалении мост, по которому двигались машины. Потом Марк принялся разглядывать берег за мостом, там, где летом был городской пляж. Из-под сугробов торчали крыши шезлонгов. На мачте, которая обозначала место, где находились спасатели, крутился красный флажок – купание запрещено.

Марк никогда не был на этом пляже. Мама всегда говорила, что купаться тут воспрещается, так как вода в реке ядовитая. Как-то Марк её спросил: если вода ядовитая, почему все, кто в ней купается, до сих пор живы? Мама пожала плечами. Ему вспомнилось, как летом он жил у бабушки на даче: и в один из жарких дней ему разрешили купаться вечером, и падали тени от песчаных дюн, и бабушка готовила лимонад.

Затем мальчик осмотрел реку. Около пляжа уже образовались проталины. Было ещё холодно, но Марк знал, что на лёд «вход запрещён в любое время, и заруби себе это на носу!» Так, разглядывая реку, он заметил силуэт. Там кто-то стоял.

Марк убрал бинокль и просто уставился на реку. Ничего видно не было. Тогда он снова посмотрел через бинокль. Силуэт был на месте. Он рябил. Марк решил, что это всё из-за ветра, поднимающего снег с земли.

– Что ты там увидел? – спросил Саша.

– Там, похоже, кто-то стоит.

– Где?

– На реке. Вон там, – сказал Марк и протянул бинокль другу. – Посмотри, там человек.

Саша, не отрываясь, смотрел в бинокль.

– Как думаешь, кто это? Рыбак? Наверное, рыбак, – сказал Марк, хотя тот человек не был похож на рыбака. Те сидели с удочками, а этот просто стоял и не шевелился. Хотя… рыбаки странные, и Марк никак не мог понять, как так можно сидеть и не двигаться, особенно в мороз. Вспомнилось, как в прошлом году по новостям говорили, что рыбаки уплыли на льдине.