Знакомый женский голос несказанно обрадовал – вдова Фитцрой, наша соседка, спешила ко мне, размахивая атласной сумочкой.

Её щедро усыпанная искусственными цветами соломенная шляпка съехала на бок, повиснув на выскользнувшей из причёски булавке.

– Миссис Фитцрой! Что происходит…

Я бросилась навстречу пожилой женщине, почувствовав хоть какую-то надежду на спасение и то, что мне сейчас всё объяснят.

– А мы всё думали… Ох и натворили же вы дел, душечка… А мы знали! Знали, что рано или поздно вы вернётесь, но вашей репутации конец!

– Миссис Фитцрой, вы не могли бы одолжить мне пять эспенов? – попросила я, и тут до меня дошло значение сказанных слов.

Моей репутации? О чём это она?

Дама несколько секунд колебалась, но потом кивнула, достала кошель из сумочки, отсчитав нужную сумму.

– Спасибо! Я обязательно верну,– поблагодарила и расплатилась с извозчиком.

Забрав деньги, он не спешил уезжать и отошёл подальше, делая вид, что проверяет упряжку.

– Миссис Фитцрой, представляете, меня не пускают в…

Резко обернулась к вознице, прислушивающемуся к нашему разговору.

– До свидания! – с нажимом повторила я, всем своим видом показывая -нечего здесь греть уши, проваливай.

– Так мистер Ларсен продал дом.

– Как? – ахнула я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

– Два месяца назад, как раз перед вашим совершеннолетием. Ах, душечка, не делайте вид, что не знаете! Все только об этом и говорят.

– Я?

– Ну не я же, – хмыкнула пожилая дама, поправляя шляпку.– Я, знаете ли, душечка слишком стара для подобных авантюр. Честно признаться, мистер Ларсен не образец мужественности, и если бы он мне предложил сбежать с ним…я…я…отказала бы. Вот!

Из сбивчивого рассказа, разбавленного порцией жеманства и хихиканья, я смогла извлечь нужную информацию. Мистер Ларсен снял все деньги с наших с Мэтью счетов, продал дом за бесценок и исчез в неизвестном направлении. Вместе… Вместе со мной. По крайней мере, соседи и знакомые отчего-то были в этом уверены. Якобы мы с опекуном вступили в греховную связь и покинули столицу, дабы спокойно предаваться плотским утехам.

– Мистер Паркер, да вы его знаете, супруг Бэтси Паркер, председательницы нашего книжного клуба. Так вот, он работает в банке. Ваш мистер Ларсен опустошил всё до последнего эспена! Все счета и даже банковскую ячейку.

– Какую ячейку?– вскинулась я, жадно хватая ртом воздух.– Где Мэтью?

– Открытую на ваше имя,– вдова Фитцрой сочувствующе похлопала меня по плечу.– Чем же вы думали душечка? Да ещё и мальчика бросили одного…

– Где. Мой. Брат?– я уже почти рычала.

– Так в городском приюте, где же ещё? Мы все здесь люди приличные, сразу сдали мальчика, куда положено. Не под мостом же ему жить, бедняге. Ах, мисс Эмельрин, что же теперь с вами будет? Ни один солидный человек на такой не женится.

– Миссис Фитцрой, с чего вы решили, что я сбежала со своим опекуном? Вы же меня знаете не первый год, неужели могли подумать, что я способна на подобную глупость? Мистер Ларсен мне в отцы годится!

– То-то и оно. Вскружил голову, заманил сладкими речами, а получив свое – бросил. Так всегда бывает с плохими девочками. Это наказание за грехи, душечка! Вам сейчас прямая дорога в монастырь.

– Я всё это время была в пансионе, можете отправить письмо и лично в этом убедиться. Директриса подтвердит мои слова.

– Ну-ну душечка, полно выдумывать. Мистер Фуко, гувернёр вашего Мэтью, пытался вас разыскать и не смог.

– Ничего не понимаю…

Почтенная дама и предводительница союза местных сплетниц, миссис Фитцрой радостно улыбалась, предвкушая вечернее промывание моих косточек в узком змеином кругу, именуемом «Книжный клуб добродетельных леди».

– В монастырь, душечка. Самое вам там место. А если ребёночка под сердцем уже носите, так это плохой ребёночек-то будет. Незаконный. Сдайте его куда положено.

– Я верну вам пять эспенов,– прошипела сквозь сжатые зубы.– Как только…

Как только что? У меня нет денег даже на то, чтобы купить булку на ужин. Последние несколько монеток остались лежать на дне мокрого саквояжа, до сих пор, наверное, плавающего в чужой ванне…

– Мне нужно увидеть Мэтью,– пробормотала я, глотая слёзы.

Мне нужно увидеть брата. Сейчас! Заключить его в объятия, вдохнуть аромат детского мыла, смешанный с молочным шоколадом. Мэтью обожал конфеты, а мистер Фуко часто баловал своего маленького воспитанника.

Симон Фуко. Всегда вежливый, обходительный, невероятно добрый. Я регулярно получала от него коротенькие послания, так почему, скажите на милость, он не смог сообщить мне о том, что мистер Ларсен исчез, а Мэтью отправили в сиротский приют?

– Постойте, душечка, куда же вы? Я хотела бы услышать подробности вашего трагического и короткого путешествия!

Щёки вдовы раскраснелись от предвкушения, она жаждала получить удовольствие за каждый потраченный на меня эспен.

Я резко развернулась на каблуках и зашагала в противоположную сторону.

– Душечка, мы ещё не закончили беседу!

Игнорируя требовательный поток слов, барабанящий в спину, я уже практически бежала – прочь от назойливой, любопытной соседки. У меня есть дела поважнее, чем удовлетворять любопытство этой…

Городской приют располагался в пяти кварталах от нашего дома. Пять кварталов… Идти столько пешком – безумие, но я справлюсь. У меня просто нет выхода, я должна убедиться…должна…

Дыхание сбилось от быстрой ходьбы, в боку покалывало, но я продолжала упорно идти к своей цели.

– Эй, мисс! Да стойте же вы! Мисс!

Не сразу поняла, что обращаются именно ко мне. Рядом с тротуаром медленно двигалась уже знакомая повозка. Возница привстал на козлах и помахал хлыстом.

– Мисс!

И чего ему от меня надо?

Прибавила скорости, почти переходя на бег. Сердце стучало уже где-то в горле, в ушах звенело.

– Мисс, куда это вы так рванули? Пешком-то до приюта часа два идти будете, если не больше. На колесах-то куда быстрее выйдет! Да постойте же вы!

– Вы же слышали, у меня больше нет денег! – выпалила я.

– Да понял я…понял…,– как-то… виновато пробурчал кучер.

Что-то неуловимое в нотках его голоса заставило остановиться.

Экипаж замер, пожилой мужчина спрыгнул на землю, сплюнул жевательный табак в сторону и посмотрел на меня.

– У меня это…дочка недавно вернулась. Гулёна. Я как этого пройдоху в щегольском жилетишке увидал, сразу почуял – несерьёзный он тип! А она – любовь тятенька у нас, любовь. Не понимаю я, дескать, ничего в этой…романтике треклятой. А я вам так скажу, кого родители выбрали в мужья – за того и иди, коли хорошая дочь. Верно, я говорю, мисс?

Сдвинула брови, не зная как реагировать на подобные откровения.

– По мне так каждый волен выбирать себе пару,– заявила я, скрестив руки на груди.

– И куда вас, мисс, привела эта любовь? Обобрал ухажёр, да выкинул. Моя-то дурёха, хоть обратно к мамке с папкой вернулась, а вы? Эх…А ещё и братишку бросили. Сироты вы, да?

– Я никого не бросала! Ясно вам?

– Полноте, мисс, что сейчас-то? Жизнь побила – принимайте удары да мотайте на ус.

– Спасибо за совет,– тихо отозвалась я.– Если у вас всё, я, пожалуй, пойду. Мне нужно успеть до…

– Так я о чём? Садитесь, подвезу я вас. Да не смотрите вы так сердито. Забесплатно!

Помедлила, вглядываясь в испещрённое морщинами загорелое лицо. Неужели пожалел, хотя ещё недавно был готов сдать меня полисмену.

– Садитесь, говорю!

Пожав плечами, забралась на подножку и устроилась на жёстком сидении. Если действительно не шутит, если довезёт до приюта, то… Хорошо бы. А то не только время потеряю, но и ноги сотру до кровавых мозолей.

Сердобольный возница доставил бесплатную пассажирку прямиком к высокому кованому забору городского приюта. Я от души поблагодарила его, а когда пожала протянутую руку, обнаружила в ней пять эспенов. Тех самых, что одолжила вдова Фитцрой.

– Вам-то сейчас они нужнее будут, мисс. И простите меня…Знаете, я за столько лет всякого навидался, но Всевышний пусть знает, что у старого Тома сердце не очерствело. Авось смилуется и одарит мою дурёху счастьем…