Мокрая ткань юбки прилипла к ногам, словно вторая кожа. Я стояла посреди купальни, держась за край белоснежной мраморной ванны, больше похожей на маленькое озеро. Полюбоваться на красоту изысканной мозаики и насладиться ароматами масляных бальзамов мешали два обстоятельства. Первое – я в плохом настроении, второе – хозяин всего этого великолепия смотрит на меня в упор. Не мигая. Он на меня, я на него. Мгновения тянутся мучительно долго. Наконец, мужчина соизволил встать. Струйки воды стекают по рельефным мышцам обнажённого торса, отблески огня парящих под сводами сфер отражаются в каплях, искрящихся на смуглой коже.

– З-здрасьте, – прохрипела я, облизнув пересохшие губы.

Кто ж знал, что такой чудесный день закончится полной катастрофой?

Утром, как говориться, ничего не предвещало. Как обычно, после завтрака, я вместе с другими воспитанницами пансиона отправилась на занятия. Мадам Вэйринг, нацепив на лицо фирменную надменную ухмылку, просвещала юное поколение на предмет бытовых зелий.

– Мисс Лоури, вы слышали вопрос? – голос, похожий на скрип двери, качающейся на ржавых петлях, застал врасплох.

– Конечно,– не моргнув глазом соврала я.

На самом деле последние десять минут мы с подругами были заняты оживленным обсуждением будоражащих воображение новостей. Учительница этикета, очаровательная мисс Полетт, неожиданно уволилась, а на другой день в газетах вышла заметка о её помолвке с герцогом.

– И что он нашёл в этой вздорной девице? – презрительно морщила тонкие губы мадам Вэйринг, заместительница директрисы и гроза всего пансиона. – Недостойная особа!

Мисс Полетт любили все. Душа компании, вежливая, улыбчивая, одним словом – просто душка. Душка и прелесть! Неудивительно, что она с легкостью покорила сердце одного из попечителей пансиона, высокородного лорда. Сама же мадам Вэйринг уже несколько лет как безнадёжно вздыхала по другому члену попечительского совета – графу Бартону, но разве кто захочет иметь дело с такой занудой?

Как раз сегодня вышеупомянутый благородный джентльмен собирался посетить наше скромное учреждение, и мадам Вэйринг решила сразить его наповал. Персонал и воспитанницы дружно ахнули, увидев строгую даму в алом платье с глубоким декольте.

– Ей это не поможет,– фыркнула Присси Спайлер.– У неё вечно такое выражение лица, будто унюхала рядом с собой кучу…

– Тише,– шикнула я. – Если мегера услышит – жди неприятностей.

– Мисс Лоури, я жду!

Вздрогнула, уткнувшись в злобный взгляд.

– Мадам Вэйринг, мы не проходили ещё свойства зелий, меняющие цвет ткани,– громко заявила Кэндис, обладательница длинной пшеничной косы.

Сердце наполнилось благодарностью к подруге, теперь я хотя бы знаю тему пропущенного вопроса.

– Мисс Грин, кто давал вам слово?– зашипела преподавательница.– Немедля вытяните ладони вперёд!

– Но, мадам Вэйринг…

– Я жду!

Сглотнула ком, с ненавистью наблюдая, как эта гадина со всей силы замахивается указкой. Одним ударом не ограничилась. Змея!

– Теперь вы, мисс Лоури.

Указка подрагивала от нетерпения, пока хозяйка предвкушала очередную порцию наказания, но я была готова. Не зря же столько времени корпела над книгами, дабы не попасться в очередную расставленную ловушку!

– Зелье перемены цвета широко используется в быту. Состав довольно прост. Основу из отвара листьев нивелии следует настоять три дня, после чего добавить ровно три капли раствора…

– Достаточно!

Я мстительно сощурила веки. Мадам Вэйринг часто спрашивала о темах, которые не задавала, чтобы иметь лишний повод наказать юных воспитанниц. Не знаю, за что она нас так ненавидела… Скверный характер? Так или иначе, ничегошеньки у неё на этот раз не вышло! Мадам Вейринг, досадливо дернув плечиком, позволила мне сесть, но я знала – в покое нас она теперь ни за что не оставит.

– Эмельрин Лоури, пойдите, принесите настойку золотистой красавки. Живо!

Вздохнув, поднялась со стула и подошла к стройным рядам абсолютно одинаковых хрустальных пузырьков.

– Ну-с, мисс Лоури? В чём дело? Не читали учебник?

– Читала, – кивнула я.

Я его, этот твой учебник, вызубрила наизусть! Но, увы – этого мало, уж поверьте мне на слово. Злыдня мадам Вэйринг часто усложняла задачи, надеясь застать врасплох, и мне это было известно.

Думай, Эмельрин, думай…

Рискнув, потянулась за одной из крошечных бутылочек с плескавшейся внутри голубой жидкостью.

– Не правильно!

Хищная улыбка исказила и без того не слишком приятное лицо. Указка обрушилась на руку, но я, вместо того, чтобы покорно протянуть ладонь непроизвольно отпрянула, пузырёк выскользнул из пальцев и упал на пол. Я едва успела отскочить в сторону. Серебристый туман окутал преподавательницу, синее марево вспыхнуло и растаяло. Мадам Вэйринг застыла, пытаясь понять, что произошло.

– Мисс Лоури, вы за это…вы…жестоко поплатитесь! Мерзавка! – завопила она, брызжа слюной.

Нда-а. Если она так злится, не видя себя, то что будет, когда в зеркале, отразится густая поросль шерсти, стремительно расцветающая на щеках и на…хм…на декольте, призванном соблазнить…

Ну, все. Мне конец.

– А-а-а!

Точно. Конец.

Как назло, раздался громкий стук, и, не дожидаясь позволения войти, дверь отворилась, впуская посетителей, явившихся с визитом. На пороге замерла директриса, а рядом с ней стоял его милость, барон Бартон.

Ну, что сказать…Впечатление на предмет своих грёз, мадам Вэйринг произвести всё же удалось. Да какое! Он запомнит её навсегда. Между прочим, если бы не я – забыл бы, может, даже и вовсе не заметил, а тут… Да она мне благодарна должна быть! Теперь, когда чары рассеются, мужчина, возможно, действительно очаруется разницей. Так что, если…

Стоит ли упоминать, что я была наказана за дерзость (подумать только, не позволила себя бить!) и отправлена в спальню, лишённая обеда. А вечером меня вызвали в кабинет директора.

– Мисс Лоури, у меня для вас неприятная новость, мы приняли решение о вашем исключении.

Просто чудесно! От этой «неприятной новости» губы невольно изогнулись в счастливой улыбке. Последний год я провела в душном пансионе, куда меня запер опекун, мистер Верджил Ларсен.

Впервые я увидела этого человека после трагической гибели родителей. Мрачный, неразговорчивый, абсолютно незнакомый для меня мужчина объявил – отныне мы находимся под его покровительством. Завещание, оставленное отцом не оставляло сомнений в том, что до совершеннолетия я и мой брат будем полностью находиться во власти мистера Ларсена. С тех пор с Мэтью я виделась только на каникулах, когда возвращалась под крышу родного дома.

«Под крышу родного дома…». Только крыша и осталась – родным это место перестало быть навсегда.

– Пойду собирать вещи? – спросила я и сделала книксен.

– Вы не осведомились о причине,– директриса отложила перо и потянулась к конверту, лежащему на столе.

Подушечки пальцев медленно обвели сорванную сургучную печать.

– Я не вправе оспаривать ваше решение.

– Надо же… Какая покорность! Меня вам не обдурить, мисс Лоури. Вам здесь не нравится?

Вопрос застал врасплох.

– Скажем так… Меня не устраивают методы обучения некоторых преподавателей. Особенно мадам Вэйринг.

– Олимпия… действительно иногда бывает слишком сурова с воспитанницами,– задумчиво проговорила директриса.

– В её случае, это не что иное, как злоупотребление собственным положением,– резко ответила я, ничуть не жалея о внезапно нахлынувшем порыве откровенности.– Если и дальше будете закрывать глаза на её «методы», лишитесь большей части своих подопечных.

– Я подумаю над вашими словами, мисс Лоури.

– Если мы закончили, я, с вашего позволения, отправлюсь собирать вещи,– снова книксен.

– Ещё кое-что, мисс Лоури, – остановили меня в дверях.– Ваше исключение отнюдь не заслуга мадам Вэйринг, как вам могло показаться.