«Ты права. Я делаю это, чтобы дать тебе покой. Но я также делаю это, потому что никогда не должно быть другой Марии или Софии, связанной с именем моей Империи».

При упоминании Софии Мария вздрогнула, и выражение ее лица стало болезненным. Ее ногти впились мне в плечи, и она посмотрела вниз. Удрученное выражение ее лица заставило меня слегка встряхнуть ее. Я приподнял ее лицо и удержал там.

«Не отворачивайся от меня. Не прячься».

«Я убила ее…» — прошептала она. Хрупкая душа. Уязвимое сердце. Сломанный Ангел.

«Ты освободила ее».

Ее глаза расширились, и она подавила рыдания, качая головой, отказываясь принять мои слова. «Нет. Я убила ее. Она была бы жива, если бы я не…»

«Она была бы рабыней. Она была бы… мертва. Не живая. Мария, подумай об этом. Действительно подумай, что бы с ней стало, если бы она была жива. Если бы эти люди бросили ее в клетку, как и тебя. Ты спасла ее, черт возьми!» — рявкнул я, когда она продолжала качать головой.

«Перестань думать об этом с твоей точки зрения. Подумай об этом с ее. Черт. Она, наверное, благодарит тебя с небес.»

Мария наклонилась вперед и обняла меня за шею, зарывшись в нее лицом. Она громко рыдала без всякого беспокойства. «Больно, Лев. Это очень ранит. Я скучаю по ней. Я соскучилась по моей маленькой принцессе. Все, что я вижу, это ее кровь. Ее шея… Боже мой. Я не могу перестать это видеть. Снова… и снова в своей голове».

Я держал ее, снова дрожа от ярости. Но Марии не нужно было думать о кровопролитии прямо сейчас. Ей не нужно было знать, что я думал о том, как превратить почву аббатства в темно-красный цвет, когда внутренности тех мужчин будут вырваными лежать на земле, прямо там, где София сделала свой последний вздох. Я собирался повесить каждого из них за гребаный кишечник.

Это будет позже.

Когда ее рыдания превратились в истощенную икоту и тихие вздохи, она отстранилась. Ее глаза были остекленевшими, и я видел в них выражение. Отчаянную потребность. Не похоть. Нет, не то. Это было что-то более глубокое. Что-то гораздо большее.

Прямо сейчас мой Ангел нуждался во мне, чтобы я обнял ее и унял ее боль. Стёр все плохие воспоминания и заменил их новыми. Нашими воспоминаниями. Хорошими. Счастливыми. Мария не заслуживала меньшего.

«Заставь меня забыть, Господин. Заставь все уйти. Пожалуйста.»

«Мария», — начал я, но она оборвала меня.

«Пожалуйста.»

Наши губы снова нашли друг друга, и она качнулась ко мне. Я чувствовал, как моя длина затвердевает, и она ахнула у моих губ, прежде чем застонать, когда я прижался к стыку ее бедер именно там, где она нуждалась во мне.

Мои пальцы обвились вокруг ее шеи, держа ее в своих руках. Ее глаза закрылись, и она сдалась моему прикосновению. Мой большой палец прошелся по краю ее ключицы, и я исследовал тонкие линии ее горла. Когда мои губы добрались до пульсирующей вены, она запрокинула голову и вздохнула одновременно с удовольствием и облегчением.

Другой рукой я обнимал ее обнаженную руку, спину, ласкал ее. «Твоя кожа подобна шелку. Я не могу перестать прикасаться к тебе».

«Никогда не останавливайся. Не останавливайся. Я хочу все».

Пульс на ее шее бился у моих губ, и я продолжал целовать. Когда я добрался до ее груди, я украдкой взглянул на нее. Глаза Марии открылись, и она положила руки мне на затылок, прижимая меня к себе.

Я зажал один сосок губами, и она выгнула мне спину. Во мне горел огонь. С каждым прикосновением он зажигал кремень желания. Снова и снова.

Мария продолжала двигаться, раскачивая бедрами взад и вперед. Одна из ее рук прошла между нами, и она вцепилась в мой твердый член. Я позволил ей ввести меня в ее разгоряченное ядро. Она опустилась на меня, медленно захватывая каждый дюйм меня. Она смаковала этот момент, и я сделал то же самое.

Моя твердость против ее мягкости. Мы подходили. В совершенстве. Красиво. Наши тела представляли собой кусочки головоломки, которые соединялись, подходили и формировались, чтобы создать одно совершенное произведение. Нас.

Я позволил ей задать темп, но моя рука на ее горле сказала нам обоим, кто действительно все контролирует. Мария двигалась медленно, создавая свое и мое удовольствие. Это была медленная, горячая любовь. И в тот момент это было все, что нам нужно.

Мы оба нашли своё освобождение, и я почувствовал, что она на месте. Она тоже не отпускала. Мое сердце забилось быстрее, когда я услышал, как она прошептала мое имя, как молитву.

«Лев».

Если бы кто-нибудь это услышал… они бы подумали, что она стоит на коленях в каком-то благочестивом месте и молится о каком-то спасении высшим силам. Но нет… Я был ее спасением. Я был ее долбанной молитвой.

И я собирался снова все исправить. Мой Ангел не заслужила меньшего.

Глава 15

Лев

3 недели спустя

«Да?» Я хмыкнул, когда ответил на звонок. Я не отрывал глаз от Марии, когда она выходила из моего офиса. Ее идеальная круглая задница покачивалась под платьем, и я чуть не зарычал.

Прежде чем закрыть дверь, она посмотрела через плечо и мило улыбнулась мне. Маленькая шалунья точно знала, что она может сделать с моим членом.

Исаак помолчал, прежде чем заговорить. «Лев. Ты в этом уверен? Ты знаешь, что я с тобой. У тебя также есть поддержка Агрона и Гаврикова. Это, блять, правильный поступок. Но закрытие «Роялиста» дорого обойдется. У тебя уже достаточно врагов».

«Я знаю. Я готов к последствиям».

«Я так не думаю. — Никто из нас не готов, Лев, — пробормотал он.

«Это может не повлиять на нас… нашу Империю, наш бизнес. У нас есть и другие доходы, помимо Роялиста. Но как быть с теми, кто от этого зависит? Ты собираешься по-королевски разозлить их. Солоник без боя не сдастся. Ты знаешь, что это единственное, во что он действительно вложил свои деньги и куда он обналичивал их. Не будем забывать чертовых мексиканцев. Карлос придет за твоей головой. А что насчет японцев?»

Я промолчал. Все эти мысли уже проносились в моей голове. Я вел опасную игру. Я собирался разжечь пожар, который было нелегко потушить.

«Можем ли мы позволить себе видеть их всех нашими врагами?» Исаак продолжил.

«Да. Это того стоит», — ответил я.

«Если они откажутся? Попытаются устроить драку?»

Я схватил свой стакан и налил остаток скотча себе в горло. Оно горело, и я это приветствовал. «Убей их. Пусть это будет предупреждением».

Исаак вздохнул. «Хорошо. Тогда я позову их на встречу. Собери всех сотрудников в одном месте, и будет сделано объявление. Мы начнем оттуда».

«Хм.»

Я посмотрел на пустой стакан. Так ли себя чувствовала Мария? Когда она оказалась в этих клетках? Опустошенной.

«Как Мария?» — спросил Исаак с любопытством и легким беспокойством.

Я подумал о том, как она просыпалась, смеялась и намеренно щекотала меня волосами этим утром, чтобы разбудить меня. Я подумал о ее поцелуях и о том, как она улыбалась мне после завтрака.

Или накануне вечером, как она бросилась ко мне в объятия, когда я пришел домой. «Я скучала по тебе», — прошептала она.

В ее голубых глазах больше не было ни тьмы, ни тени. Они были чистыми… они были красивыми. Они зажигались каждое утро, когда она просыпалась.

«Она счастлива», — ответил я.

«Хорошо. А ты?»

Я закрыл глаза, мое сердце колотилось. «Я думаю… Я тоже счастлив».

«Тогда я думаю, это того стоит».

«Исаак, дело сделано?» — спросил я, зная, что этот разговор подходит к концу.

«Да. Я только что проверил. Деньги на твоем счете», — ответил он. Я мог сказать, что он ухмылялся. Дерьмо. Ему это нравилось так же, как и мне.

«Это не связано с нами?» — спросил я, откидываясь на спинку стула и закидывая ноги через стол. Я скрестил лодыжки и ждал его ответа.

«Ты сейчас серьезно сомневаешься в моих способностях?»

«Ну да. Сомневаюсь. У тебя проблемы?»

«Ублюдок.»

Я ухмыльнулся. «Хочешь сказать это мне в лицо?»