Она неожиданно принесла мне тепло, и я никогда не хотел отпускать её.

«Я хотела бы сыграть для тебя, Господин». Ее сладкие слова достигли моих ушей, и я ожесточился от ее слов.

Мария, назвавшая меня Господином, погубила меня.

Я чуть не отругал ее, желая напомнить ей о правилах, но не мог заставить себя сделать это.

Правила были нарушены давным-давно… в конце концов, правила созданы для того, чтобы их нарушать… даже при том, что я хотел поставить ее на колени и сделать ее идеальные ягодицы красными.

«Тебе не следует называть меня Господином, Ангел», — наконец сказал я, мой голос звучал слишком грубо для моих собственных ушей.

Мария повернулась в моих объятиях и посмотрела на меня странным взглядом. Она изучала меня секунду, а затем кивнула.

«Я знаю. Но, похоже, тебе нравится, когда я называю тебя Господином, — объяснила она.

Значит маленький Ангел уловила это.

Конечно, да. Мой член сейчас махал, привлекая внимание между нашими прижатыми телами.

«Я хочу доставить тебе удовольствие, Лев. И мне очень приятно видеть, что ты доволен, — продолжила Мария с шепотом улыбаясь пухлыми губками. Я хотел поглотить это розовое пышное совершенство.

Я погладил ее щеки. Она наклонилась к моему прикосновению, и мой большой палец смахнул ее слезы.

«Скажи мне, что это были слезы счастья», — выдохнул я, снова почувствовав, как моя грудь сжалась. Я тонул в глубоком водовороте, мир сдвигался и выравнивался, и, к черту меня, эта женщина собиралась убить меня.

Мария улыбнулась, и мне захотелось поцеловать ее. Да просто так. Легко и просто.

Она схватила мою руку и поднесла к своим губам, поцеловав меня в ладонь. Ее голубые глаза светились непролитыми слезами, когда она смотрела на меня. Красивая.

«Это слезы счастья. Ты делаешь меня счастливой. Спасибо за этот подарок. Я буду хранить его до конца своей жизни, — убежденно сказала Мария.

«Тогда ты должна сделать меня счастливым сейчас. Я хочу, чтобы ты сыграла для меня». Я спрашивал ее раньше, но на этот раз слова прозвучали как команда.

Мария, похоже, не возражала. На самом деле, ее улыбка стала шире, и она беззвучно рассмеялась, прежде чем вернуться к пианино. Не раньше, чем я увидел огонек в ее глазах.

Мое сердце слегка подпрыгнуло при мысли о том, что я делаю ее счастливой.

Я сел на кушетку перед пианино… и стал ждать.

Наши взгляды встретились на мгновение, прежде чем она снова посмотрела вниз. Ее щеки вспыхнули, когда она покраснела. Мария застенчиво закусила губы, прикусив нижнюю губу зубами.

Я ее купил. Я заставил ее сосать мой член, проглотить мою сперму на глазах у людей. Я раздвинул ее ноги, пожирал ее киску, наслаждаясь ее сладким вкусом.

И вот она. Застенчивая. Невинная. Нервничает. И мне все это показалось милым.

Мария глубоко вздохнула, а я с нетерпением ждал. Мое тело было напряжено. Я наклонился вперед, мои ноги твердо стояли на полу, мои локти на коленях, и мои пальцы переплелись. Она привлекла мое пристальное внимание.

Наконец она заиграла.

И этот милый маленький Ангел поймал меня в ловушку.

Какая красивая ловушка!

С первой же мелодией, когда наши взгляды снова встретились, я понял, что именно с этого момента я никогда не позволю Марии уйти.

Мои мысли исчезли, когда Мария встала из-за рояля. Две недели с тех пор, как все это началось. А теперь… во мне укоренялась глубокая тоска.

Она прошла вперед и остановилась передо мной, ее тень упала на мое сиденье. Мария нервно облизнула губы и закусила их.

Она явно не осознавала, насколько чертовски уязвимой была и насколько еще соблазнительнее это делало её. Она привлекала меня, как мотылек к пламени в ночи.

Так чертовски заманчива и она что-то зажгла во мне. Это было интуитивно, и зверь вцепился в меня когтями, желая, чтобы его выпустили, чтобы он мог повеселиться со своим милым Ангелом.

Мария играла с подолом платья, и я наблюдал, как ее лоб сосредоточенно нахмурился. Мы сблизились за последние несколько дней, и она начала высказывать свое мнение, не заставляя меня настаивать на этом или спрашивать.

Она постепенно входила в этот образ жизни… становилась моей женщиной. Ах, блядь. Эта мысль сработала. Мой член затвердел, и я чуть не выругался на этого ублюдка.

Две недели воздержания сказались на нас обоих. На моем члене. И на мне. Мои руки делали большую часть работы, но этого уже было недостаточно.

«Лев», — прошептала она, преодолевая мои наполненные похотью мысли.

«Да, Мария?» — спросил я, глядя вверх.

«Ммм…» — сначала запнулась она, а потом закрыла рот.

«Что-то не так?»

Она покачала головой, и я увидел морщинки разочарования на ее лбу. Мой Ангел чего-то хотела, но не могла заставить себя спросить меня.

Я ждал, склонив голову набок. Взяв ее запястье в руку, я провел пальцами по пульсу. Должно быть, это ее успокоило, потому что ее плечи опустились, а губы задрожали в легкой улыбке.

Ее губы приоткрылись, и следующие ее слова погубили меня.

«Ты меня поцелуешь?»

Я посадил ее себе на колени, пытаясь сдержать себя, потому что наступал на тонкую черту. Марии придется шагать осторожно, иначе это закончится тем, что мой член станет счастливым маленьким ублюдком.

Мой Ангел упала в мои объятия и растворилась во мне. «Пожалуйста», — выдохнула она.

Наши губы прижались друг к другу, наше дыхание смешалось в тесноте между нами. Наш поцелуй был медленным, сладким занятием любовью. Я облизнул контур ее губ, и Мария молча ахнула, открываясь передо мной.

Я нырнул вперед, просунув язык мимо ее приоткрытых губ, и поцеловал ее. Я поцеловал ее так, как хотел. Я поглотил ее губами, и она поддалась этому. Я трахнул ее рот своим языком, и она взяла его, стонала и молча умоляла меня.

До сих пор это было медленное соблазнение. Но я не думал, что сейчас смогу замедлиться.

Ее руки схватили меня за плечи, а ногти впились в мою белоснежную рубашку, оставив свой отпечаток на моей коже. Мария дрожала в моих объятиях, и я перебросил ее через колени, пока она не оседлала меня.

Мой член прижался к стыку ее бедер, и она отстранилась, еще один стон сорвался с ее губ.

Мои губы не отрывались от ее кожи, пока я продолжал целовать ее шею, всасывая ее и кусая. Она задрожала и вскрикнула, когда моя рука обняла ее грудь.

«Слишком быстро?» — спросил я, уже зная этот ответ.

Она была чертовой девственницей, черт возьми. Хотя она очень привыкла доставлять удовольствие, она не привыкла получать его. Я поставил перед собой задачу исправить это.

Мария молча покачала головой. Ее пальцы легли на мою руку, и она потянула меня за волосы, требуя, чтобы я снова ее поцеловал. «Нет. Пожалуйста. Больше», — выдохнула она, прежде чем мои губы снова коснулись ее.

Мои пальцы щипали ее сосок, пока я не почувствовал затвердевшую точку сквозь ее платье. Ее губы коснулись моих, и мне пришлось сделать глубокий вдох. Ее платье задралось.

Выпуклость теперь терлась о ее трусики через несколько слоев одежды. Бьюсь об заклад, она там промокла. Другая моя рука прошла между нашими телами, мои пальцы медленно двигались вверх, пока я не нашел то, что искал.

Промокла.

Милый маленький Ангел была мокрой для меня, и я только поцеловал ее.

«Комната. Я. Отнесу. Тебя. К. Нам. В. Комнату», — говорил я между поцелуями. Мария кивнула в ответ, и я встал.

Ее ноги обвились вокруг моей талии, а я держал ее задницу в ладонях, когда вышел из комнаты с пианино в нашу спальню.

Я захлопнул дверь ногой и запер ее за нами, прежде чем пройти дальше в комнату. Уложив ее посреди кровати, я встал на колени между ее раздвинутыми бедрами.

Ее черные волосы были заброшены на наши белые подушки, и Мария безмятежно улыбнулась мне. Ее губы были красными и опухшими, и казалось, что они полностью зацелованы.

Ее грудь поднималась и опускалась с каждым тяжким вдохом. Мое сердце забилось в груди.

Я положил свое тело поверх ее, покрывая каждый дюйм. Наши груди были плотно сжаты, и сквозь платье я чувствовал ее сморщенные соски.