Денис в сопровождении телефона ушел в сторону скейтпарка, откуда доносились звуки катящихся досок на колесах, прыжков и приземлений, а иногда и падений скейтбордистов – по большей части таких же подростков, как наши именинники. Наигравшись с младшими братьями, Лиза оставила детей Наде и отошла подальше от ручья, чтоб снять на видео танец для тик-тока в необычной локации. Без сестры Никите стало не интересно играть с воздушным змеем. Он тоже ушел от Левы и мамы и уединился, наоборот, у самого ручья. Мальчик присел на корточки очень близко к воде – носы кроссовок погрузились в мягкое дно и промокли. Это не беспокоило Никиту, пока пальцы на ногах не замерзли. Дошколенок ковырял палочкой темно-зеленое дно, наблюдал, как вода от этого становилась мутной, как с течением муть утекала вниз по ручью и вода восстанавливала свою прозрачность.

Бабушка закончила свой рассказ, и Александр Олегович, закрыв глаза, наслаждался редкой минутой тишины. Как оказалось, это был очень дорогой подарок на день рождения его первенцев.

– А-а-а…

– Лева! – вскрикнула Надежда Владимировна.

Малыш выпросил у нее подержать леску от воздушного змея самому, без помощи. Та была натянута, как гитарная струна; сверху за мальчиком, улыбаясь с высунутым рисованным языком, следила насмехающаяся морда змея. Казалось, он знал, что сейчас произойдет и лишь ждал порыва ветра. И дождался. Как только ребенок отошел от мамы на пару шагов, игривый змей резко рванул в сторону ручья, потащив за собой Леву. Малыш еле успевал переставлять ножками, кричал, но отпустить леску не решался.

Лиза перестала танцевать и развернулась на крик. Папа сурикатом приподнялся с пледа, вглядываясь в лужайку, где пару минут назад были его дети и жена, а теперь не было никого. Никита прервал свою натуралистическую мини-экспедицию, вскочил на ноги и активно жестикулировал Леве, который мгновение назад плюхнулся в воду. Их мама, переваливая круглый живот из стороны в сторону, спешила вытащить сына из ручья. За происшествием свысока наблюдал освободившийся от привязи воздушный змей. Его сообщник – ветер какое-то время еще кружил шутника над головами Орловых. Вдоволь накуражившись, полиэтиленовый ромб с хвостом из лески вскоре улетел куда глядели его нарисованные глаза.

Вдруг откуда-то из-за кустов, мимо растерявшейся Лизы, мимо пузатой Нади, перемещающейся в пространстве не быстрее улитки, пронесся Денис. Лев не умел плавать! И пусть ручей был неглубокий (хотя этого никто не проверял), достать малыша из холодной воды надо было как можно скорей. Делая по-баскетбольному широкие шаги, Левин брат быстрее всех оказался у ручья. Одна нога там – на дальнем берегу, другая здесь – на ближнем: Денис мостом раскинулся над водой. Лева еще не успел осознать, что произошло, как подросток вытащил его на травянистый берег.

Тут уже подбежал и папа. Он убедился, что сын не нахлебался грязной воды, быстро раздел Леву, обтер его запасной Никитиной футболкой, которую взяли с собой вместе с другой детской одеждой (как раз для такого случая) и переодел ребенка в сухое. До Левки, наконец, дошла суть происшедшего. По лужайке разнесся звонкий детский рев. К нему добавились бабушкины сдержанные причитания, слезы беременной женщины, обвинения Денисом сестры в том, что она бросила мелких на пузатую Надю, шумные, полные досады и злости оправдания девочки, рассказ возбужденного Никиты о том, как случилось падение брата в воду, и, наконец, папины попытки утихомирить детей и взрослых и примирить их.

Этот праздничный завтрак Орловы запомнят надолго.

Папа повез младших детей и жену домой. Надежде Владимировне до сих пор удавалось скрывать боль в животе, разыгравшуюся совсем некстати с самого утра. Женщина не хотела портить пасынкам праздник, поэтому она старалась до последнего удерживать на лице маску радости и физического благополучия. Страх за сына обнажил ее истинное состояние. Еще у ручья женщину скрючило так, что она еле-еле дошла до машины. Ее сопровождал муж, одной рукой поддерживая жену, а во второй держа младшего сына. Никита шлепал вслед за родителями с бабушкой за ручку: у него промокли ноги. Процессию замыкали двойняшки, нагруженные второпях собранными вещями. Орловы шли к машине под куполом молчаливого напряжения, такого сильного, что можно было из воздуха заряжать телефоны.

Подростки слушали музыку и потихоньку возвращались в душевное равновесие. Когда они проводили папу с Надей и братьями до машины, закинули мешки и корзины в багажник, то отправились до дома с бабушкой. Пешком.

– Сашенька, езжай аккуратно, а за нас не переживай. У меня, если что есть зонт.

Замигал поворотник, машина Орловых отъехала от тротуара.

– Ребят, вы столько времени в телефонах проводите. У вас головы не разбухнут? – Вера Дмитриевна потрепала внука за волосы. – Гляди, какой высокий, прям не достать.

– И не надо. Тебе бы было приятно, если бы я так сделал?

Во время прогулки Вера Дмитриевна рассказывала старшим внукам свои воспоминания из молодости, когда в студенчестве одним летом они с одногруппниками отправились в турпоход со сплавом по быстротечной реке с порогами; как один ее однокашник вывалился из каяка в холодную воду; как все дружно доставали его на берег и оказывали первую помощь, и многое другое.

За все время, пока троица шла домой, ни Лиза, ни Денис, ни разу не достали телефоны из карманов, а с интересом слушали бабушку и забрасывали ее уточняющими вопросами и шутками.

Александр Олегович старался везти жену и детей аккуратно, но при этом быстро. Если впереди горел красный свет светофора, он высчитывал скорость своего движения так, чтоб проехать через очередной перекресток ровно в тот момент, когда загорится зеленый.

Уже ближе к дому пришлось включить дворники; за мелкими единичными выстрелами дождя последовала тяжелая артиллерия. Пока Орловы ехали до дома, облака почернели, перегруппировались, затянув небо почти до горизонта, и атаковали уже целыми очередями капель.

От избытка и тяжести мысли из папиной головы морщинами полезли ему на лоб, отчего Александру Олеговичу пришлось нахмурить брови, чтобы мысли не вывалились в таком беспорядке на родных через его рот. Иногда он озвучивал одну из них в краткой форме, и тут же замолкал, чтоб не спровоцировать мыслепад. Тогда бы не поздоровилось никому. Заваленный мыслями лоб надо разбирать методично, аккуратно и последовательно, как археолог с кисточкой в руках выкапывает руины древних цивилизаций из-под каменных вековых пластов.

– Лев, приходим домой, ты идешь сразу в душ. Понял, сынок?

– Да.

– Зай, как животик? – на вопрос мужа Надежда Владимировна положила свою руку на его, что означало: «спасибо, что спросил, ничего, держусь». Второй рукой она поддерживала живот.

В зеркале заднего вида Александр Олегович посмотрел на своего младшенького.

– Лев, не облизывай стекло.

И сын, и папа тяжело вздохнули.

– Никита, подъедем к дому, ты берешь из багажника один пакет с едой, любой, я – все остальное. Договорились? Без тебя мне не справиться.

– Угу.

– Левка, ты идешь от машины до дома своими ножками, я тебя не потащу, у меня будет много вещей и мама.

– Я не хочу ножками! – теперь углы Левиного рта поползли вниз, глаза вновь наполнились слезами, голос срывался.

– Сынок, не разводи болото в машине, пожалуйста, и без того сыро. Приедем домой, поможем маме, а потом ты мне расскажешь все, что считаешь по этому поводу. Окей?

– Ладно, – проглотил обиду Лев.

Через десять минут как родители с младшими детьми зашли в парадную, мимо их машины, припаркованной рядом с домом, прошли подростки Орловы со своей бабушкой. Денис шел в центре и нес большой черный зонт; с двух сторон к нему прижимались Лиза и Вера Дмитриевна. Дождь заканчивался, так что их волосы можно было считать спасенными от намокания, чего нельзя было сказать об их ногах.