Данзен отложил дневник и вернулся к монастырю. Пришло время заглянуть в дальние помещения.

Бывший убийца пересек молельню, не убирая ладонь с рукояти меча. Коридор был забит завалами мебели, по большей части деревянной, гнилыми свитками, религиозными стягами и рулонами мокрых ковров.

Данзен разбирал мусор до самого заката. Стало холодать.

Он подумал было разжечь перед монастырем огромный костер, но быстро отказался от этой мысли. Высокое пламя привлечет внимание. Кроме того, некоторые предметы отсырели и произвели бы немало дыма.

Поев зерна с холодной водой из колодца, Данзен отыскал самый чистый угол молельни и расстелил там постель.

Но стоило ему лечь, как с потолка сорвалась гнилая доска и едва не рухнула на него. Торчащие щепки зацепили руку и разлетелись по полу.

Данзен встревожился, опасаясь, что поранился до крови. Он ждал знакомых ощущений от приближения демонов, но лежал совершенно неподвижно, готовый в любой момент выхватить оружие. Наконец он выдохнул, коснулся руки и обнаружил, что кусок дерева, к счастью, его не ранил.

На этот раз Данзен спал куда крепче, чем в прошлую ночь, и проснулся только один раз – от какого-то звука снаружи.

С мечом в руках наемник подобрался к выходу, готовясь противостоять любому, кто подобрался к монастырю, будь то убийца или екай. Он выскользнул наружу и обнаружил, что снаружи все тихо, если не считать воющих где-то вдали животных.

Данзен положил руку на одну из охранявших дверь статуй, ту, у которой осталась голова. Похлопав каменное животное, он вернулся внутрь и быстро уснул.

Утром Данзена вновь разбудил какой-то звук снаружи. На этот раз – женский голос, негромко что-то напевавший.

Пригнувшись и вновь положив руку на эфес меча, Данзен подобрался к дверному проему. Астра практически вибрировала от жажды действия.

Когда шаги вновь раздались совсем рядом, он достал оружие и выскользнул наружу, готовясь нанести удар.

Данзен убрал меч в ножны.

Слева от входа в монастырь стояла полная женщина и бормотала молитву, перебирая белые бусины четок. Она так сосредоточилась на своем занятии, что поначалу не заметила постороннего.

Данзен откашлялся, чтобы привлечь ее внимание.

– Ты… – Женщина выронила четки. – Ты же…

– Паломник, – ответил Данзен.

– Да, прости. – Она склонила голову. – Просто… Когда монастырь еще действовал, когда был жив настоятель, моя мать часто сюда приходила, – сказала женщина и наконец посмотрела на Данзена.

Глаза у нее были заплаканными, на одной щеке красовалось пятно, по-видимому, муки. Прежде чем отправиться в такую даль, женщина, вероятно, вытерла лицо рукой и не заметила этого.

Она выглядела уставшей, даже изможденной, волосы находились в беспорядке, одежда была завязана небрежно.

– Что произошло? – спросил после долгого молчания Данзен, когда до него дошло, что он видел женщину прежде. Он припомнил слова Мансуха, владельца магазина, о том, что с ее ребенком что-то не в порядке.

Первые же слова женщины это подтвердили:

– Моя дочь, Лиган, больна, – сказала она, утирая рот передником. – У нее черные пятна по всей спине. Ее тошнит. Я показала ее доктору из Первого района, но он велел лишь как следует ее кормить и следить, чтобы она достаточно была на солнце. Хамдо, мой муж, съездил с ней в Чутам, и тамошний доктор сказал то же самое. Но я же знаю, дело в чем-то другом. Моя матушка, она бы…

Женщина умолкла, пытаясь совладать с собой.

– Да?

– Матушка знала бы, как поступить. Она знала отшельника, когда тот еще жил в деревне. Хамдо говорит, что пойдет искать Далана в горы, но это так опасно… Он не сможет пойти в одиночку, – сказала женщина и расплакалась. – Он не такой сильный, как кажется. У него крепкие руки, но только потому, что он все время что-нибудь переставляет и чинит. Он ничего не знает о том, как выжить вне города. А в горах Панчен водятся екаи. И другие твари. Великаны, демоны, разные ужасные создания… Да, бывают и добрые, но злых не меньше, чем добрых…

– Понимаю, – сказал плачущей женщине Данзен. Что-то в его душе всколыхнулось в ответ на ее скорбь. – Возможно…

Женщина вновь взглянула на него и вновь извинилась.

– Прости, что потревожила тебя, Паломник, – сказала она. – Я просто пришла помолиться. Я уйду. Меня зовут Сарнай. Стоило сказать это раньше.

– Возможно…

– Я не знала, что ты тут живешь, правда. Здесь уже лет двадцать никто не живет. Да, двадцать лет. Я едва помню времена, когда здесь жили люди. Я тогда была совсем ребенком.

– Я могу сходить, – сумел наконец вставить Данзен.

Но Сарнай его не услышала.

– Я знаю, тебе до этого дела нет, – сказала она, снова всхлипывая. – Я не хотела тебе мешать. Я… – Она умолкла, наконец осознав, что сказал Данзен.

Он кивнул.

– Ты бы мог?.. – У Сарнай перехватило дыхание. Она торопливо огляделась. – Ты готов мне помочь?

– Мне не сложно.

– Мой муж… Он мог бы подсобить тебе с ремонтом. Он плотник. Лучший в деревне. Если ты можешь… – Она прикусила губу и кивнула. – Да, он наверняка согласится. Если ты найдешь Далана и принесешь средство, которое поможет Лиган, Хамдо наверняка согласится тут поработать. По крайней мере, починит крышу. Она придется как раз кстати, когда начнется сезон дождей. Да и зимы у нас бывают очень холодными.

– Вам не обязательно что-то делать взамен, – возразил Данзен.

– Я тоже могу помочь, – продолжала она, не обращая на него внимания. – Иногда я помогаю Хамдо. Так славно было бы увидеть монастырь восстановленным! Он этого заслуживает.

– Тебе не обязательно что-то делать, – снова сказал Данзен.

– Конечно обязательно. Если ты поможешь мне, моя семья станет помогать тебе. Здесь все так поступают. По крайней мере, всем следовало бы так поступать. Пусть ты и живешь тут, в монастыре, но мы все соседи. Я не знаю, откуда ты, но откуда бы ты ни был, ты пришел к нам… – Сарнай умолкла, поняв, что говорит слишком много. – Мне не важно, зачем ты здесь, это не имеет значения.

– Как мне найти этого отшельника?

– Вот это уже сложнее, – сказала она и нахмурилась. – Вот что. Пойдем к нам, и я нарисую карту, которая поможет тебе добраться до места.

Данзену не нужно было особенно собираться, но он все равно вернулся внутрь, чтобы убедиться в том, что не забыл ничего, что могло бы пригодиться в дороге. Он не хотел оставлять деньги – на монастырь в любой момент могли наткнуться какие-нибудь воры или бандиты.

Вероятно, понадобится смена одежды, огниво и швейный набор. Кроме того, Данзен не хотел забираться слишком далеко в горы без полевого дневника, просто на случай, если ему понадобится опознать какое-то новое создание.

Сложив все нужное в большую найденную сумку, Данзен спрятал оставшиеся вещи среди валявшегося в коридоре хлама, который еще предстояло вынести.

Вместе с Сарнай он вернулся в Шую.

По дороге настроение женщины улучшилось. После обещания Данзена она стала почти беззаботной и ничуть не беспокоилась о том, что ее увидят вместе с ним.

Она рассказывала о том, как выросла в Шуе, как впервые встретила мужа во время праздника урожая и как они жили до того, как заболела их дочь.

Когда они достигли окраины, на Данзена вновь обрушились звуки города: лай собак, курицы, квохчущие перед одним из домов на окраине. Рядом с другим стояла пара лошадей. Вдалеке над другими районами висела дымка, из мастерской позади одного из строений доносился запах горящего угля.

Сарнай свернула с главной улицы и привела Данзена к небольшому, но ухоженному домику. Сразу было ясно, что здесь живет плотник, так как фасад содержался в куда лучшем состоянии, чем другие. На подоконниках стояли горшки с цветами, ступени перед входом были недавно подметены, стены выкрашены в желтый, так что дом казался маяком среди более темных соседей, по большей части темно-коричневых или темно-красных, сохранявших естественные тона кирпича и старого дерева.