Полицейский смутился.

– Ночной дежурный принял.

– Погодите! – вмешалась Алина. – Виктор Васильевич – это мой муж. А как он узнал, где я нахожусь? Да, мы вчера приходили ко мне домой. Муж избил меня, и я с девочками вынуждена была прятаться за мусорными баками. Там меня Ирина Ивановна и нашла. Она нас накормила, обогрела и спать уложила. Никто нас не удерживает. Что за чушь. Да и я не подневольная рабыня. Я свободный человек!

Алина говорила и постепенно распалялась. Она не могла прийти в себя от возмущения. Нет, каким низким человеком надо быть, чтобы обвинить бедную пожилую женщину во всех смертных грехах!

– А я вот о чем думаю, – вмешалась в разговор Ирина Ивановна. – Как этот человек нас нашел?

Женщины переглянулись. Когда они убегали от дома Алины, никто их не преследовал.

– Расскажите подробнее, что у вас случилось.

Ирина Ивановна обстоятельно поведала о вечерних проблемах. Алина только немного дополняла ее рассказ. Мужчина слушали, а толстячок даже делал пометки. Наконец она замолчала. Станислав Сергеевич откинулся на спинку стула и на секунду закрыл глаза. Только сейчас Алина поняла, что человек пришел с ночного дежурства, устал, наверняка хочет спать, а они затащили его в чужую квартиру и пытают своими проблемами.

– Тебе, Алина, надо подать встречное заявление о домашнем насилии и сфотографировать побои, пока они свежие.

– Мы уже все сделали, – горделиво расправила плечи Ирина Ивановна.

– Вы молодцы, однако зафиксировать побои надо официально, у врача. Иначе ваши фото не имеют юридической силы.

– Значит, мы сейчас поедем в поликлинику, так?

– Ирина Ивановна, – окликнула ее Алина, – у меня нет одежды, кроме той куртки, что я прихватила вчера. И девочек не с кем оставить, – добавила она тише.

Ее смущало, что сейчас в этой маленькой кухне посторонние люди решают ее судьбу. Она чувствовала себя неуютно, потому что еще не решила, что дальше делать.

– Ах, паразит! Ну, что за сукин сын! Выгнал жену из дома и малолетними детьми и еще заявление написал! – возмущалась Ирина Ивановна.

– И все-таки, как он узнал, что я в квартире Ирины Ивановны? – вернулась к мучившему ее вопросу Алина.

– У вас телефон с собой? Если да, то он вас легко мог найти по включенному gps.

– Нет. Я телефон не успела захватить с собой, – растерялась Алина. – Да и gps я не включала, из-за него быстро садится телефон.

– Тогда это загадка, как он вас вычислил.

– Ой, – вскрикнула Алина и побежала в комнату к девочкам.

Вернулась она с детскими электронными часами, которые одновременно выполняли и функцию телефона. Эти китайские новинки появились на рынке не так давно, стоили недорого, и бдительные родители покупали их маленьким детям. Часы в отличие от телефона не терялись, так как крепко держались на запястье ребенка. В любой момент мама могла позвонить ненаглядному малышу и узнать, что он делает. А функция отслеживания помогала найти ребенка, если он потеряется.

– Что это? – удивленно разглядывала черный экран в розовой окантовке Ирина Ивановна.

– Это детские часы-телефон, – ответил Станислав Сергеевич. Хорошая, кстати, вещица. По ним ваш муж и вычислил этот дом. Думаю, остальное выяснить было уже несложно.

Все помолчали, осмысливая новую информацию.

– Ваш муж, – тихо сказал полицейский, – еще принес справку от врача о причинении ему тяжких телесных повреждений.

– Каких повреждений? – испуганно охнули женщины.

– Тяжких телесных, – еще тише ответил толстячок и вобрал голову в плечи, будто испугался, что разгневанные женщины сейчас на него нападут.

– Покажи справку! – протянул руку Станислав Сергеевич.

Он минуту изучал документ, потом поднял глаза на Алину. Она сидела в полуобморочном состоянии: совершенно не помнила, куда вчера попала ручкой.

– Что вы вчера сделали своему мужу?

– Ничего. Я схватила ручку со стола, и когда он набросился на меня, воткнула ее куда-то, а потом еще коленом в пах ударила. Он закричал, а я побежала.

– Я свидетель, – решительно вмешалась Ирина Ивановна. – Я видела, как Алина убегала. Когда она распахнула двери, ее муж стоял согнувшись, но был жив и держался за бок. На футболке краснело небольшое пятно, вот и все. Никаких тяжких повреждений не наблюдалось. Час от часу не легче! А что в справке написано?

– Ранение живота, проникающее в полость брюшины без повреждения внутренних органов.

– Но ручкой это невозможно сделать! – воскликнула Ирина Ивановна. – Она не острый предмет. Можно только кожу поцарапать, да и то, если сильно постараться.

– А здесь и написано, что ранение сделано ножом, – вставил толстячок.

– Не может быть! Мы к кухне даже не подходили! – чуть не плакала Алина. Она уже сто раз пожалела, что убежала из дома и заварила всю эту кашу.

– Нож не кухонный, а канцелярский для работы с бумагой и картоном, – ответил Станислав Сергеевич. Алина, вы видели, что держали в руке?

– Нет. Я пятилась назад, бедром наткнулась на стол, стала шарить пальцами и в органайзере нащупала ручку. Ее и взяла, – Алина чувствовала, что еще немного и упадет в обморок. Одно потрясение за другим, и нет передышки, некогда вдохнуть глоток кислорода.

– Вы взяли макетный нож-скальпель. У него цельнометаллический корпус, гладкий и округлый, на ощупь похожий на ручку. Как сами не порезались!

– Точно. Мы с Настей вырезали из картона детали для игрушки. Дочке задали на уроке труда, – едва слышно пролепетала Алина. – Но я его убрала, чтобы Катя не достала.

– Видимо, нет.

– И что нам дальше делать? – всхлипнула Алина.

– Не волнуйтесь. Разберемся, – успокоил ее Станислав Сергеевич.

– Скажите, – обратилась Алина к полицейскому, что мне нужно сделать, чтобы заявлению не дали ход?

– Думаю, помириться с мужем, – ответил толстяк.

– И что, тогда вы ликвидируете заявление?

– Ну, не совсем, все же разобраться в ситуации надо, – замялся толстяк, – я эти вопросы не решаю, – при этих словах он осторожно покосился на подполковника.

– А если я вернусь к мужу, Ирину Ивановну вы оставите в покое?

– Ты, девка, не дури! На меня не смотри. Стасик соседку в обиду не даст, тем более, что на этой бумажке изложена ерунда.

– А документ медицинский, о телесных повреждениях? Что мне за это будет? – не успокаивалась Алина.

– Разберемся, – повторил Станислав Сергеевич.

– Стасик, ты нам план действий нарисуй, ладно? И еще расскажи, как девке-мученице от козла-мужа избавиться.

– Мама! – услышала вдруг Алина голос Насти.

– Что, доченька? – испуганно посмотрела на ребенка мать, не дай-то Бог слышала что-то лишнее!

– Я нигде не могу найти Катю. Я думала она у вас сидит…

Падение завершилось переломом луча в типичном месте. Более идиотской ситуации для тренированного спортсмена и придумать нельзя.

Шаткая конструкция из стола и стула не позволила правильно сгруппироваться. Стул зашатался и поехал вбок. Карлос хотел спрыгнуть, но попал на край стола, потерял равновесие и свалился на пол, да неудачно: массивное тело рухнуло на вытянутую для защиты руку и – вуаля! – гипс на предплечье.

Карлос даже порадовался, что упал ночью. Он кое-как зафиксировал сломанную руку: положил ее на узкую рейку, которую недавно оторвал от мебельной упаковки, и закрепил ремнем, орудуя только левой рукой и помогая себе подбородком. Потом осторожно сел за руль и поехал в клинику, которая принимала больных круглосуточно в соседнем городке, в двадцати километрах ниже по горе.

Утром Ремей чуть с ума не сошла, когда увидела драгоценного сыночка с гипсом на предплечье. Она засуетилась вокруг, нашла в телефоне номер знакомого доктора, и то и дело принималась плакать. Карлос, чтобы остановить поток слез, спокойно сказал:

– Мама, угомонись! Мне не больно. Не вызывай врача на дом, видишь, перелом уже зафиксировали, – Карлос потряс в воздухе повязкой. – Через три недели сформируется костная мозоль, и рука станет крепче, чем была раньше.