– Уберите их! Немедленно! – взвизгнула она.

К ней кинулись сотрудники салона, но недовольная певица послала всех подальше и очень громко. Ее яркая внешность без накладных ресниц и тщательного макияжа сразу пропадала, и на свет появлялась деревенская простушка с лицом, покрытым веснушками и изрытым ямками от перенесенной в детстве ветряной оспы.

Белль потому и требовала соблюдения всех пунктов ее райдера (перечень условий, предъявляемый артистом и музыкантом к принимающей организации), что боялась показаться фанатам такой простолюдинкой.

Кожу певицы помощница визажиста очистила, наложила базу и подготовила к макияжу. Сейчас она глянцево блестела, а глаза, окруженные набрякшими веками, казались маленькими и невыразительными.

Естественно, Белль не хотела, чтобы поклонники разглядели ее деревенское лицо. В ожидании визажиста она отдыхала на диване и совершенно не желала, чтобы какие-то незнакомки ворвались в зал и увидели ее натуральную внешность.

Менеджер тут же помчалась разбираться, как эти неотесанные аборигены попали на одно время с Белль.

Выяснилось, что администратор в запарке забыла позвонить хозяину талонов и перенести этот визит на другое время. Бедная Светлана Сергеевна побледнела и даже стала заикаться от испуга, представив, какой сейчас разразится скандал. Она метнулась к девушкам, потому что ситуация неловкая, но разрешимая.

– Уважаемая Карина Ивановна, – начала она, заглянув в журнал. – У нас сегодня форс-мажорная ситуация. Вы не могли бы…

– Не могла бы! – резко ответила девица и нагло ухмыльнулась. – У меня тоже планы.

– Но…, – растерялась администратор.

– А в чем проблема? Эдуард Ростовцев дал нам с подругой льготные талоны.

Девушка с вызовом посмотрела на администратора. Вторая в это время скромно стояла в стороне и во все глаза разглядывала Белль. Певице на голову накинули полотенце, чтобы спрятать непрезентабельный вид, и повели переодеваться. Вдруг блондинка сорвалась с места и кинулась к поп-диве.

– Простите, пожалуйста, вы могли бы со мной сделать селфи?

Девушка вытащила телефон. Рядом с Белль она выглядела настоящей красавицей. Дива пронзительно закричала:

– Какое селфи? Ты головой дружишь? Хочешь меня на всю страну в таком виде выставить?

Но девушка не обратила внимания на крики. Она мило улыбнулась, включила камеру и несколько раз нажала на кнопку.

Эту историю сейчас рассказывает мне Наташа, которая прибежала в мой кабинет, возбужденно сверкая глазами и захлебываясь от удовольствия.

– Динка, пошли, посмотришь.

– Зачем? Там и без меня зевак хватает.

– Нет, ну, прикольно же. Директриса не знает, кому угодить. С одной стороны, Белль, которая ославит салон на весь бомонд, а с другой – девицы с льготными талонами, выданными влиятельному лицу.

– Откуда они у девушек?

– Талоны? Не знаю?

– Может, сами сделали?

– Кажется, настоящие. Вдруг, какая-нибудь из девушек – дочка того депутата, которому выдали талоны. Сейчас не разберешь: все кричат и ругаются. Дин, пошли, посмотрим.

Я поддаюсь на уговоры. Хотя мне и все равно, что делают в центральном зале, но все же любопытно. Однако стоило мне сделать пару шагов, как в кабинет ворвалась Светлана Сергеевна.

– Дин, возьмешь клиентку?

– Белль у меня уже была.

– Не ее. По талону. Не знаю, как скандал погасить.

– Давай.

Яркая блондинка вошла, огляделась и поставила на стул сумочку. Я показала ей рукой на кресло. Она села. Ее челюсти ходили ходуном, перемалывая жвачку.

– Можете выплюнуть сюда, – показываю рукой на лоток возле ее лица.

– Не хочу, – отвечает она, но, подумав, выкидывает белый комок.

Я довольна. Включаю вежливое хамство: губы растягиваю в улыбке до ушей, а сама ставлю эмоциональную стену между нами.

– Что будем делать? Массаж лица?

– Нет, радиоволновой лифтинг.

– Что? – я растерялась. Передо мной сидела юная девушка с идеальной кожей. Зачем ей понадобилась такая процедура? – Но…

– Никаких «но»! – резко возражает клиентка, и я закрываю рот.

Желание клиента – закон. Видимо, она хочет воспользоваться льготным талоном, чтобы сделать процедуру подороже.

– Снимите украшения, – прошу я девушку.

Я очищаю ее лицо от косметики, наложенной неумелой рукой, и беру в руки контактный гель, необходимый для проникновения радиоволн в кожу. Кроме того, он защитит кожу клиентки от ожога. И хотя радиоволновой лифтинг – процедура безболезненная, но температура поднимается до пятидесяти градусов, может появиться легкое покраснение, и тогда не избежать грандиозного скандала.

– Это не больно? – спрашивает блондинка. Ее глаза испуганно сияют.

– Нет. Вы просто почувствуете тепло. Какую методику хотите использовать: монополярную, биполярную?

– Вы мне терминами голову не забивайте, – резко отвечает она. Я смотрю на девушку и понимаю, она ещё совсем молоденькая и глупая. Назвала крутую процедуру и трясётся теперь, не зная, что ее ждёт.

– Монополярный аппарат даёт мгновенный и видимый эффект. Достаточно одного сеанса, если вас сегодня ждёт незабываемая встреча, подойдёт отлично. Произведёте впечатление на кавалера.

– Мне монополярную.

Девушка смущается и теребит палец. Опускаю глаза: обручальное колечко с бриллиантом сияет на фаланге.

«Надо же! Такая молоденькая, а уже замужем», – думаю я, включаю аппарат, беру в руку прибор и подношу его к коже клиентки. Она сжимается, словно ожидая удара.

– Расслабьтесь.

Головка аппарата касается кожи. Девушка вздрагивает и бьет меня по руке. От неожиданности я роняю прибор.

– Что ты делаешь, идиотка! – возмущённо кричит она. – Хочешь меня обжечь?

– Я же предупредила вас, что будет горячо. Немного нужно потерпеть.

Наклоняюсь за прибором и молюсь про себя, чтобы с ним было все в порядке. В эту секунду раздаётся звонок. Мой телефон лежит на рабочем столе. Скашиваю глаза: интересно, кто звонит, и вижу номер детского садика Милаши.

Сердце екнуло и забилось в бешеном ритме. Мгновенно проблемы клиентки вылетают из головы. Я хватаю трубку:

– Что случилось?

– Н-ничего, – заикаясь говорит дочкина воспитательница. – Милана заболела?

– Заболела? Ой, утром все было хорошо.

– Это я у вас спрашиваю. Девочка сегодня не пришла в садик.

Сердце ухнуло в пятки, рука с телефоном затряслась, и мобильник упал на пол.

– Девушка! Вы собираетесь выполнять процедуру? – я поднимаю глаза: на меня зло смотрит клиентка. Почти не вижу ее лицо: оно расплывается радужными бликами.

Я хватаю телефон.

– Алло! Галина Фёдоровна, бабушка отводила Милану в садик.

Перед глазами картина: из окна маршрутки я вижу, как мама и Милаша, держась за руки, идут в соседний двор, где находится детский сад. Вот они поворачиваются и машут мне. Я отвечаю.

– Но девочка не приходила.

– Погодите, я сейчас.

Вопящую клиентку я уже не замечаю. Палец от волнения попадает не на те кнопки. Нужно позвонить маме. Я чувствую, как истерика рвётся из груди, но ещё держу ее волевым усилием.

– Да, Дина. Что случилось?

– Мама, где Милана?

– В садике.

– Но там ее нет.

– Как нет?

– Куда ты дела моего ребёнка? – я уже кричу, на ходу расстёгивая халат.

Не получается. Я рву пуговицы. В мой рукав вцепляются пальцы с накрашенными коготками. Кто это? Зачем задерживать? Я срываю эти пальцы, толкаю помеху и бегу к дверям. Слышу, сзади грохот, но не оборачиваюсь: страх и ужас гонят меня вперёд.

– Дина, ты куда? – кричит вслед мне Наташа.

– Потом. Все потом!

Я выскакиваю на улицу и бегу, бегу, что есть силы. И тут останавливаюсь, словно спотыкаюсь.

Такси. Можно вызвать такси. Открыть приложение Яндекс, набрать адрес – не могу. Я кидаюсь к репортерской машине, стоявшей у крыльца.

– Пожалуйста, умоляю, помогите! У меня пропал ребёнок!

На работу я прихожу в приподнятом настроении. Осмотры, обходы, консультации, операции – обычные дела торакального хирурга.