За романом коллег с неодобрением и любопытством наблюдала вся больница. Друзья пытались предостеречь Олега от совершения ошибки, потому что влюбленные к моменту знакомства были в благополучных браках, имели детей. Но никто не смог остановить влюбленных. Они ушли из семей, чтобы жить вместе.

Их счастье продолжалось ровно полгода. Любовь, вспыхнувшая с запредельной силой, не выдержала атаки родственников, брошенных супругов и детей. Медсестра от переживаний похудела до истощения, а красавец Олег превратился в тень самого себя. Он с трудом справлялся с работой. Отец его жены надавил на нужные связи, и Олегу закрыли доступ в операционную.

Пара вынуждена была расстаться. Олег вернулся в семью, а зеленоглазая медсестра уехала к родителям в другой город.

Эта бесславная история случилась в нашей больнице несколько лет назад, но все помнили о ней, как о прецеденте, который не должен повториться.

Сейчас я относился к случайным связям совершенно по-другому. Женатый мужчина, любящий свою жену, должен заботься в первую очередь о ней. Но кто-то из знакомых рассказал Ляльке историю Олега Масленникова, и с того момента я попал под неусыпный контроль моей нимфы.

Нет, сначала ее ревность была мне приятна: казалась милым чудачеством, капризом избалованной девочки. Но постоянные атаки и незапланированные визиты в приемное отделение областной больницы, которые устраивала Лялька, выводили меня из себя.

Это перешло все границы, и надо мной стали подшучивать коллеги.

– Вихров, жена сегодня придет с визитом? – похохатывая, интересовались в ординаторской.

– Не должна.

– Тогда можем обниматься? – шутила операционная сестра Тамара, веселая и шальная девушка.

– Ты что! – я отскакивал в сторону и даже оглядывался: а вдруг Лялька стоит в дверях?

Коллеги держались за живот от смеха, а я сердито шел на обход, чтобы не видеть их ехидные лица. Мечтал завести ребенка. Тогда Лялька переключится на него и даст мне немного кислорода и личного пространства.

– Лялька, иди ко мне, – я протягиваю руки.

Жена уже несколько минут стоит в проеме спальни, наблюдая за мной. Белокурые волосы высохли и рассыпались по плечам. Щеки уже не пылают так ярко, как после душа. Их нежно-розовый цвет прекрасно сочетается с небесными глазами. Не женщина, а дрезденская статуэтка, такая же хрупкая и изящная, желанная и прекрасная. Когда Лялька при полном параде, друзья восхищённо вздыхают:

– И где ты такую Барби нашёл? Везёт же некоторым!

– Там, где взял, больше нет, – с гордостью отвечаю я.

– Признайся, Вихров, сам делал ей пластику?

– Сдурели, что ли? Все своё, натуральное.

Я притягиваю к себе драгоценную светловолосую нимфу и целую в прекрасный лоб.

– Жень, ты точно любовницу на работе не завёл?

– Лялька, жена Степанова рожает, он попросил меня его подменить. Рядовая ситуация. Вот когда у нас с тобой будут дети…

– Жень, – Оля отстраняется, – не начинай! Мы же договорились несколько лет пожить для себя.

Обреченно вздыхаю. Да, договорились, но что-то тянуть совсем не хочется. Мне тридцать лет. Я часто застываю возле детского городка и наблюдаю за малышами. Пытался привлечь к этому занятию и Ляльку, но она всегда сердито уводила меня прочь. А однажды вообще заявила:

– Вихров, я чайлдфри. (Чайлдфри – субкультура и идеология, характеризующаяся сознательным желанием не иметь детей). Не приставай ко мне с детьми.

– Как можно быть чайлдфри в двадцать лет? – не понимал я.

– Вихров, хочешь поссориться?

Скрепя сердце я решил подождать. Может, моя куколка повзрослеет, и тогда у нас появится малыш. Разница в возрасте в десять лет давала о себе знать. Мне хотелось семейной стабильности и теплоты, а моей Ляльке – развлечений, косметических салонов, встреч с подругами, постов в Инстаграм, которыми она увлекалась безмерно.

Вот и сейчас. Я украдкой оглядываюсь: вдруг где-нибудь стоит включённый телефон и снимает сцену прощания с мужем!

– Все, пока! – смотрю на часы, ещё раз целую жену.

– Когда ты вернёшься? Завтра утром?

– Нет, у меня ещё консультация в поликлинике, потом обход больных в отделении, плановые операции. Если ничего экстраординарного не случится, буду дома завтра к семи вечера.

– Это так долго! – жена капризно поджимает губы.

– Ну, не скучай, моя птичка, не скучай, – я достаю кредитную карту, едва сдерживая вздох: до зарплаты ещё целая неделя. – Сходи сегодня в клуб с подружками.

Выгода двойная: Лялька отвлечется, и я на дежурстве дергаться не буду.

– Женька, ты прелесть! – пронзительно взвизгивает жена. Слёзы на ее глазах мгновенно высыхают, щеки от радости пылают ярче. – Можно оторваться по полной?

– Кути, что с тобой поделаешь! – вздыхаю я, прикидывая, сколько мне нужно взять ночных смен, чтобы залатать дыру в бюджете, которая обязательно образуется после развлечений моей птички.

Оля выросла в семье бизнесмена, не зная ни в чем отказа. И до сих пор ее мама поджимает губы, как только услышит, сколько получает зять-врач. И хотя я тоже не бедствую, леди Маргарите мой доход кажется крохами, поэтому она периодически промывает мозги своей дочери, намекая, что та выбрала не того человека в спутники жизни. Но Лялька стойко держится. Даже отказалась от спонсорской поддержки родителей.

– Пока, не скучай. Ты приготовишь мне мясо по-французски?

Это было единственное блюдо, с которым жена справлялась на «ура».

– Опять? А может, закажем еду из ресторана? Или сходим туда? Я позвоню.

– Не выйдет, дорогая. До зарплаты ещё целая неделя. Выбирай: поход в клуб или завтрашний ужин в ресторане, – я протягиваю руку за кредиткой.

– Поняла, я все поняла, – смеется Лялька и прячет карточку за спину, – будет тебе мясо по-французски.

Сидя в машине я прокрутил в голове наш разговор и понял, что в очередной раз попался в ловушку жены. Она уже несколько раз намекала, что ей очень хочется пойти в клуб, и ловко хитростью заложила мне в мозги программу: надо отпустить. А утреннее представление бедной, брошенной овечки было направлено на то, чтобы ее просьба сработала.

– Вот хитрюга! – вырвалось у меня, но совершенно беззлобно.

Сердце наполнилось теплом. Я включил музыку и откинулся на спинку кресла. Макс Вертиго пел о том, что он вернется к любимой. Руки автоматически поворачивали руль, глаза следили за дорогой, но ритм песни заводил, заражал меня.

И вот я уже раскачиваюсь в такт музыке и ору припев вместе с певцом:

Как только за мужем закрылась дверь, Ольга Вихрова закружилась по комнате.

Ура! Ура! Ура!

Целых тридцать шесть часов свободы! Да за такое счастье можно и мясо по-французски приготовить. Радостно напевая и целуя кредитку, она схватила телефон.

– Алло! Каринка? Просыпайся, лентяйка! Сегодня плачу я! Женька карточку оставил.

Оля и Карина дружили со школьных лет. Вместе сбегали с уроков на встречу с поп-кумиром, рыдали из-за неудавшейся любви, развлекались. Карина обожала тусовки, вечеринки и клубы, а Оля составляла ей компанию.

Оля вышла замуж за Вихрова в девятнадцать лет, а Карина до сих пор была в поиске второй половинки.

– И что? – сонным голосом спросила Карина. – Зачем будишь в такую рань?

– Каро, ты не слышала? Сегодня гуляем! Женька оставил нам свою кредитку. Пойдём в клуб?

– Неохота.

– Ну, Каринка, пойдём, – заныла Оля. – Я так редко теперь из дома выбираюсь!

– А кто тебе мешает делать это чаще? Сама замуж поторопилась выйти. Вот погоди, тебе твой доктор ребёночка сделает, забудешь тогда совсем про свободную жизнь.