– Черт! – Приснится же! – устраиваясь поудобнее и медленно приходя в себя, подумал он.

Башира Омаровича Баширова, начальника Вальцовского РОВД, срочно, ничего не объясняя, вызвали в область. Ничего хорошего в этой спешке не было, потому подполковник Баширов, отработавший в системе не один десяток лет, всю ночь писал какие-то бумаги и что-то лихорадочно рвал и бросал в круглую красную мусорницу. Утром он тихо, чтобы не потревожить спящую жену, выпил кружку крепкого горячего кофе, сел в служебную машину и отправился в областной центр.

Вообще начальник Вальцовского РОВД был человеком колоритным и ментом далеко не традиционным. Бывший детдомовец, он умудрился поступить и закончить юридический факультет университета, но за длинным рублем устремился в торговлю, откуда был быстро уволен по собственному желанию. Из партии его выгнали за мошенничество, которое он искренне считал честным бизнесом. Но партийные товарищи его мнения не разделяли, и карьера бывшего торгаша была плачевно завершена. Неунывающий юрист, удрав из родного солнечного Узбекистана, выбрал для жительства глухой таежный район, где решил отлежаться и зализать раны. Обдумав немногочисленные варианты, Баширов выбрал местом работы маленькую сельскую школу, куда устроился учителем истории. В глубинке люди с высшим образованием были редкостью, а в школе, где работало одно бабье, красивый, умный, вежливый и воспитанный историк в течение года стал директором, его школа лучшей в районе, на Башира Омаровича посыпались грамоты, благодарности. Все было великолепно, пока в один прекрасный день его не попросили зайти в райком партии. Сердце у него тревожно екнуло и под ложечкой неприятно заныло. Но то, что он услышал, его удивило. Высокий картинный партиец в синем с искрой костюме и белоснежной рубашке, встряхивая седой взбитой шевелюрой, торжественно спросил его, почему тот еще не в партии? Робость и испуг сидящего перед ним молодого директора были истолкованы им по-своему и очень понравились престарелому ветерану партии. Краснея и заикаясь, подыскивая подходящие слова, Башир Омарович напряженно думал, что ему делать. Отказываться было нельзя. Это он понимал. И согласился. Все складывалось как можно лучше, но тревога не покидала молодого кандидата. Целыми ночами он ворочался, упрямо глядя в беленый потолок, вставал с больной головой, потерял аппетит, похудел. Переживал не зря. На комиссии, куда наглаженный и начищенный Башир явился вступать в ряды передового отряда рабочего класса, он сбивчиво объяснял, зачем и почему ему это надо. Он очень волновался, перед глазами плыла красная пелена, лица сидящих перед ним расплывались и он почти не удивился, когда знакомый голос удивленно переспросил его фамилию. Только роковое невезение Башира привело на комиссию в Вальцовский райком в качестве представителя его старого недруга, благодаря которому он вылетел из партии в первый раз и едва унес ноги от тюрьмы.

Так в одночасье закончилась его педагогическая карьера. Тогда в первый раз в жизни он очень сильно напился. И надо же было дочери Вальцовского прокурора Верочке решить опробовать новенькие «жигули», подаренные ей любимым папочкой. Вот под колеса этих самых «Жигулей» и попал ничего не соображающий, пьяный вдрободан Башир. Перепуганная Верочка загрузила жертву несчастного случая в машину и, боясь гнева папочки, увезла подальше от прокурорских глаз на дачу. Там она трогательно ухаживала за слегка поцарапанным героем, глядя в прекрасные честные и черные глаза, лучившиеся искренностью и теплом, выслушивала его сбивчивые, полные обиды на жизнь рассказы и попутно влюбилась в него. Из дорожной катастрофы Башир вышел вначале сторожем на прокурорской даче, а затем зятем Вальцовского прокурора и начальником убойного отдела Вальцовского РОВД. А потом была перестройка, разбежались по углам и срочно перекрасились бывшие партийцы, Башир Омарович из вредного для общества человека превратился в борца за новую идею. Но урок, полученный им в молодые годы, усвоил полностью. И главный вывод был такой: не высовывайся! Рубят головы тех, кто высоко их поднимает. Осторожность его граничила с трусостью, но вот подлецом он не стал. Если можно было не сажать людей, не сажал, потому и считался в районе человеком справедливым и ментом правильным. Добрым и мягким он не был, выгоду свою строго соблюдал, но удовольствия от чужой беды не получал. Народ это ценил, и его, как это ни странно для начальника милиции, в районе любили.

И что не любил Башир Омарович, так это ездить на любые совещания, которые проводились как в области, так и выше. Сидел там тише травы, ниже воды, начальству на глаза старался не лезть, но и от встреч не уклонялся. Очень ему не повезло с внешностью, как ни старался он спрятаться за спины коллег в залах заседаний, но его всегда выделяли среди толпы. Беда начальника Вальцовского РОВД была в том, что был он очень красив. Роста невысокого, но крепкий и стройный. На белокожем свежем лице лучились темные, густо опушенные длинными, загнутыми ресницами черные бархатные глаза, над ярким ртом щегольски торчали черные усики. И среди раскормленных, отяжелевших от кабинетной жизни милицейских начальников он был как белая ворона. Да и район его был уж очень большой и трудный. Среди топких болот и непроходимой тайги были разбросаны редкие поселки, куда попробуй, доберись по непролазным таежным дорогам. И народ там непуганый, власти не боящийся. То и дело то убьют кого, то пропадет кто. Люди здесь пропадали часто. Считай никого не находили. Тайга все скроет. А среди буреломов, где один леший хозяин, законы свои, неписанные. И золотишко водилось в этих местах, и охотничий промысел был очень хорош, и рыбки ценной хватало, да и дерево здешнее в большой цене было. Опять же тянуло, как магнитом в эти глухие благодатные места тех, кто с законом был не в ладах, кто хотел спрятаться от власти и от людей. Как побег из мест не столь отдаленных, так и ищи беглецов в суровой и глухой вальцовской тайге. Только дурни эти, кто решал здесь схорониться, забывали с чем дело имеют. Тайга она чужих не любит. Скольких беглецов, умирающих от голода, ставших людоедами, потерявших человеческий облик, повидал Башир Омарович, не счесть. Но больше всего он боялся до дрожи в коленках вот таких вызовов к начальству, когда никто ничего не объяснял, и ждать можно было чего угодно. И вины здесь искать не надо. Если сильно захотеть, то грехи и грешки за каждым водятся. А от тюрьмы и от сумы не зарекайся. И еще запала в душу басня Михалкова, умненькая такая и ядовитая. Стояла, мол, лестница. Ступеньки были в ней одинаковые, но верхняя очень перед нижней гордилась. Пока кто-то шустрый не перевернул лестницу наоборот. И гордая верхняя ступенька оказалась в самом низу. Очень хитренькая басня и со знанием жизни написанная.

В здании областной милиции ему его никто не ждал, долго выясняли, кому и зачем он понадобился. Пока не попросили, вежливо так, зайти к областному прокурору. Вот от этого ничего хорошего тем более ждать не приходилось, и Башир Омарович только неприятно поежился. В кабинете Гирина сидел какой-то мужик, закрыв лицо газетой. Прокурор был огромный под два метра, мощный с зычным голосом мужик, его крупное лицо с грубыми выразительными чертами было глубоко изрыто оспинами. Он небрежно ткнул подполковнику руку и указал на один из стульев у бесконечного полированного стола. Предчувствуя беду, начальник Вальцовского РОВД сел на мягкое черное сиденье и ждал, пока скажут, зачем позвали. По опыту знал, что первым заговаривать нельзя, неизвестно во что вляпался. Гирин непривычно ласковым голосом стал расспрашивать о здоровье жены, тестя, о делах в районе. Подполковник также вежливо отвечал бесцветными словами, благодарил за внимание, а сам напряженно думал, что понадобилось от него хитрому и безжалостному прокурору, поднаторевшему в политических играх, за которым закрепилась среди коллег недобрая слава. Но Вальцовский район пока был вне зоны интересов хитромудрого начальника. А мужик изредка взглядывал на Башира Омаровича колючими недобрыми глазами из-за газеты и упорно молчал. Наконец, он отложил газету, и сердце у подполковника глухо екнуло. Сидел перед ним очень богатый и очень могущественный человек. Коротков Николай Иванович был тайным хозяином большинства золотых приисков области, имел несколько банков и еще много всего. И очень большие люди без его кивка дышать боялись. Само появление его в кабинете Гирина было явлением чрезвычайным. Башир Омарович уныло спросил себя, во что его на этот раз угораздило вляпаться.