– Ты бы хотел теорию струн? Изменять всё на ходу, то, что нельзя контролировать?!

– Что? Ты вообще умеешь подбирать слова, не только известные тебе?

– Вот-вот, гитара при чём здесь?

– Теория струн, – терпеливо сказал Дик, – это теория мультивселенных… Если короче и не углубляется…

– Да, пожалуйста, давай не будем углубляться, хватило рассказа о безумном старике, да, Ника?

– В теории струн говорится, что есть куча вариантов нашей жизни и наших поступков. В других жизнях мы можем быть кем угодно – от почтальона до президента, точнее, уже являемся ими, только в параллельном мире. И таких миров столько, сколько позволяет фантазия. И, перемещаясь во времени, можем создать свою струну.

– Ты знаком с этой теорией, Дик? – спросил Ника.

– Да. Пришлось когда-то прочитать о ней. – Тихо с грустью произнёс Дик. А грусть у него оттого, что он хотел бы, чтобы это было правдой, хотел прожить другую жизнь в мире без кошмаров, в мире, в котором у него есть и другие сны. И там где ему не страшно закрывать глаза, и не возникает желания убить себя после очередного кошмара.

– Это всё как теория, не подтверждённая ничем, мы ещё не нашли путешественника, и не создали машину времени. Думаю, что если это всё так, то время специально создало такие правила ради избежание хаоса. Представьте, если кто-то создал машину, какой был бы соблазн поменять своё будущее? Это у обычного человека. А если такая штука попадёт правительству разных стран, террористам, что будет? Мы, конечно, не узнаем, что поменялось, но мы могли бы и не родиться. Все мы хотим исправить прошлое, всем нам есть что исправлять, но вы готовы позволить какому-то человеку, чтобы он менял твою историю под себя? Я – нет, в таких глобальных решениях я не готов никому доверить такое устройство. А то, что для этого созданы парадоксы – всего лишь теория, в которую хочется верить. Хочется доверять, что она спасёт нашу судьбу от чужого вмешательства.

– Значит, нельзя убить Гитлера? – спросил Капитан.

– Нет. – Ответил Ника. – Может, вы станете тем, кто вдохновит его на войну.

– Херня. Полная чушь…

– А возможно, она уже изменена? Ты не думал об этом? То, что уже есть и что мы видим, уже было изменено во благо.

– Разве мы что-то можем менять во благо, Дик? У кого хватит воли следовать по пути неизбежного, не пытаясь изменить хоть что-то в своей жизни?

– Только у безумца… – философски заметил Роми.

– По-нашему говоря, у дурака! – дополнил Буффало.

– У нас пара минут. – Перебил их пилот. – Мы уже над Мексикой.

– Так, господа, готовимся.

Все проверили оружие, патроны.

– Напоминаю нашу задачу, если кто забыл после такой забавной истории от Ники. Сегодня, 12 апреля, нам нужно прочесать квартал, отыскать оружие и наркотики. Отмечаем на карте координаты, передаём в штаб, там разберутся, что с этим делать. Мы не местные, не помогаем правительству, сами себе хозяева. Для всех мы здесь ради своей выгоды, пока не прибудем в штаб с выполненной миссией. Все делаем тихо по возможности, нам не нужно баламутить картель, которому принадлежит этот район. Надеюсь, всё поняли! Дик, включил камеру?

– Включаю.

Слышен резкий громкий стук лопастей, а затем взрыв в хвосте, вертолёт заносит, пилот выкрикивает «МЫ ПАДАЕМ! МЫ ПАДАЕМ!»

Вертолёт перевернут вверх тормашками, оба пилота мертвы. Дик выполз, голова в крови, в лице застряли небольшие стёклышки. Возле вертолёта лежат ещё два трупа, не из его отряда. У одного из шеи до сих пор течёт кровь, у другого пуля в голове.

Со стороны трупов появился свет. К Дику подъехал джип, затормозил, оттуда вышли пара человек, между собой переговаривающихся на испанском. Они осмотрели вертолёт, взяли за руки Дика и потащили к джипу. Перед тем как потерять сознание, он слышит хлопок дверей машины.

Очнулся он уже от удара в лицо, сразу же почувствовал, что руки связаны за спиной и прикреплены к стулу. Перед Диком стоит высокий человек со шрамами на лице, кулаки в крови. Плохо говоря на английском, высокий задаёт вопросы:

– Где твои?! Кто ты?

– Я один. Не считая двух пилотов… – После такого ответа последовал один удар по лицу. – Я уже рассказал то, что знаю! Я журналист!

– Не ври! – Ещё удар. – У журналистов такого вертолёта нет.

– А что у них есть? Сани? Я предлагал, но мне отказали, сказали, что сани будут дороже стоить, чем вертолёт.

После такой дерзости Дик получил ещё пару ударов по лицу.

– Что вы здесь делали?

– Были на экскурсии, наша учительница вышла в туалет, и здесь появились вы… – В этот раз новый удар пришёлся в живот, отчего Дику пришлось сплюнуть кровь.

– Ещё раз! Дальше будет хуже!

– Давай уж сразу хуже. А то это как-то не помогает.

Человека из картеля это злит, а Дик пока старается осмотреться. Его держат в пыльной и грязной комнате какого-то жилого дома, над головой одна лампочка. Позади него сидит ещё один мужик из картеля, пытается разобраться в его оборудовании – камеры, диктофоны, которые они перехватили с рюкзаком. Первый же мексиканец нервно ходит по комнате, наконец берет «Секатор».

– О, у меня такая дома есть. Отличная штука, чтобы подстригать ветки…

– Пальцы тоже, – сказал мексиканец. – Думаю, начнём с мизинца и дальше.

– Стой, хорошо. Я не думал, что ты… что ты так серьёзен. Я всё расскажу! Ведь в твоих руках «Секатор», – Дик улыбнулся, явно издеваясь над ним.

Мексиканец взбесился. Он шагнул вперёд, схватил мизинец Дика, и зажал между двумя лезвиями.

– Стой! СТОЙ! ВСЕ! Я расскажу…

– Без шуток?!

– Да, да… Без шуток. Только серьёзно. – Дик набирает воздух в лёгкие, пытается отдышатся – Ты хочешь знать, зачем мы здесь?

– Да. И, главное, кто вы?!

– Знаешь, что такое красный Жук?

– Нет. – Мексиканец явно не понимает, что он имеет в виду. Напарник вообще не обращает внимания на них с самого начала допроса, видимо, не понимает английского.

– Красный жук – это всегда к смерти. Он попадает на человеческое тело внезапно, например, на ладонь. Потом от руки он, не спеша и аккуратно поднимается, добирается до головы. В большинстве случаев он ползёт к голове, ведь она для него самое выгодное место, именно там легче всего довести до смерти человека, поставить очевидную точку… – здесь Дик делает паузу, замечая, что мексиканцу стало интересно.

– И что дальше?

– Остановившись у виска, он проникает внутрь …

Еле слышный треск стекла, у мексиканского мучителя появляется дырка в виске. Он падает на пол, так и не осознав, что произошло. Его напарник падает через секунду, после очередного треска стекла. Из пробитого затылка кровь брызнула на стену.

– Такого жука мы называем лазерным прицелом…

В дом вбежали все те, с кем он летел на вертолёте: Билл, Буффало, Ника, Капитан и Роми.

– Дик, ты в порядке, ходить можешь? – спросил Капитан

– Если отвяжете от стула, то смогу.

– Помогите ему!

Ножом Роми разрезает верёвки, освобождая Дику руки.

– Дай посмотрю на твоё лицо, не дёргайся, – Рома посветил фонариком. – Все хорошо, жить будешь! Пару царапин.

– Что за хрень ты ему втирал? – спросил Билл.

– Это для того, чтобы его чем-то заинтересовать, чтобы не ходил по комнате туда-сюда, и ты мог нормально прицелиться.

– У меня и так все было под контролем.

– Я видел, как твой прицел постоянно ходил по стенам. Ещё бы чуть-чуть, и он бы увидел.

– Вот не надо, я профессионал. – Недовольно ответил Билл на замечание.

– Он прав, – заметил Буффало. – Ты лежал, и все ныл: «Вот, сука, остановись на минутку». Так что не гони на него, он все правильно сделал.

Капитан достал карту из кармана и положил на пол:

– Буффало, смотри по сторонам! – Буффало сел возле окна, высматривая противников. Все остальные столпились за Капитаном. – Чуть планы изменились, мы должны были высадиться на кладбище, но мы здесь – на другом конце района, куда и должны были прийти для отлёта. Значит, мы отсюда пойдём на кладбище, и там вызовем вертолёт. Так как мы слишком нашумели, нас будут искать. Нам придётся разделиться на три группы. Я с Диком, Ника с Роми, Билл с Буффалом. Дик, у тебя есть ещё камеры?