— Вас поснимать? — Женя обращается к нам с Володей. Лично меня не тянет:

— Ага, чтоб ты потом своим друзьям-туристам показывал: тут у меня белочка, тут бурый мишка, а тут два бабуина.

— Бабуин и Владимир тогда уж, — вклинивается Володя. Я парирую:

— Фото с бабуином — пятьсот рублей.

— Вставайте, чего вы, — перебивает Лиза.

Как хорошенькой девчонке отказать? Приходится постоять пару минут, пока Женя колдует с фотоаппаратом и мечется то туда, то сюда.

— Я тоже хочу фото с бабуином, — говорит он. — Лиз, снимешь нас?

Вот и совместные фотографии подъехали… Но как отказать хорошенькому парню? Что дальше — общее одеяло, поездки в «Икею» на выходных, кольца на безымянных пальцах и прочие ужасы? Аж передергивает. Женя не просто встает рядом — он обнимает меня за плечи. Типа просто по-братски, но у меня сразу включается острое желание совсем не по-братски засосать его и обнять за член.

Наконец-то Лиза закончила, надоело мне стоять. Можно спуститься на твердую землю. Женя подходит к Лизе:

— Дай, взгляну…

Вдруг — грохот и Лизин писк:

— Ой!

Тут же — протяжный Женин матерок. Оборачиваюсь к ним — Женя поднимает с земли свой фотик, а Лиза стоит, закрыв лицо руками.

— Я такая клуша… — причитает Лиза.

— Это у меня руки дырявые, — перебивает Женя, внимательно осматривая фотоаппарат. — Ерунда. Не переживай.

— Точно?

— Точно. — Женя хлопает ее по плечу. — Проверьте друг друга с Володей на клещей, а я пока Андрея осмотрю.

Ушлый. И, я давно заметил, — далеко не такой простой, каким казался поначалу. Я же чувствую, что он меня не столько осматривает, сколько внаглую гладит ноги и задницу. Зато Лиза с Володей нерешительно стоят и смотрят друг на друга. Давайте-давайте, стеснюли, щупайтесь — что мы, зря вас взяли с собой?

— Чисто, — говорит Женя. — Теперь ты меня.

Тоже всего облапаю. Глажу его спину и говорю:

— Я тебе бабуина не прощу.

— Я шутил, никакой ты не бабуин, — весело говорит Женя.

— Ага, вон, блох друг у друга ищем.

Так, а это что за хреновина…

— Оп! Поймал.

— Клещ? — спрашивает Женя.

Сидел, зверюга, на штанине. Понизив голос, говорю:

— Ага. Я заслужил поцелуй?

— Покажи… Это жук какой-то, а не клещ, — смеётся Женя. — Выпусти его.

Ладно, жучара, беги. Повезло тебе.

— А поцелуй?

— Будет, — подмигивает Женя. — Как вернемся.

Отличная, без шуток, мотивация: спускаться с горки будет еще сложнее, чем подниматься.

***

Женя и Володя занимаются мангалом, Лизу отправили застилать спальные места, а я корыстно вызвался накрывать стол и пару стопок беленькой уже в себя принял. Кромсаю потихоньку огурцы, не очень красиво — но и так сойдёт. Есть ведь будем, а не смотреть на них. Со второго этажа пронзительно орет Лиза:

— Я тут в тумбочке карты нашла! Жек, давай играть!

«Жек». Не «парни», не «мужики», даже не «давайте» — «Жек, давай играть». И пофиг, что его тут нет. Мы с Володей — вообще пустое место. Реально что ли такие страшные бабуины?..

Запарили меня уже эти помидоры с огурцами. Многовато мы их набрали: Володя вопил, что чем старше компания, тем больше нужно овощей, меньше мяса и крепче должен быть градус напитков. Мое мнение — когда есть мясо и водка, овощи никому нафиг не нужны… Хлопает дверь; это Женя зашел. В походной одежде он не такой стерильный и вылизанный, как в офисном костюме. Свой парень, бро, который днем твою спину прикроет, а ночью — свою прогнет… Я огурец резал, нож так и застрял на полпути — в огурце.

— О, Андрюша, ты тут. — Женя подходит ближе и приобнимает меня за пояс. Я откладываю нож, а Женя резко дёргает меня к себе, тянется своими губами к моим, дышит совсем близко… Давай, поцелуй меня, солнце. Ох, да, целует — колюче, настойчиво, крепко, аж колени дрожат…

Э, и всё?

— Поцелуй. За жука, — подмигивает Женя и, прихватив с вешалки куртку, уходит на улицу.

Он-то ушёл, а я остался в полной боеготовности. Прямо тут на столе бы его нагнул. Или в рот трахнул… Не, надо остановить полет фантазии и тяпнуть еще пятьдесят грамм. Не знаю, зачем, но очень надо. Может, хоть стояк приглушит.

— И мне налей.

Тьху, Лиза, напугала. Замечтался, не услышал, как она спустилась. Надеюсь, не подглядывала, как я целовал ее братика… Наливаю ей водки — немного, но Лиза показывает жестами — мол, еще лей. Ладно, мне не жалко.

— Пошли на улку, что здесь торчать, — весело говорит Лиза, залпом осушает стаканчик и уходит. Даже не закусила. Баба-Рэмбо, люблю таких. Наливаю себе тоже водочки — полстаканчика, с запасом, и недорезанный огурчик прихватываю с собой. Я ж не баба-Рэмбо, мне закусывать надо.

На улице Лиза трется возле Жени — болтают, хихикают чего-то между собой. Даже не подойти к нему, не потрогать, не пошептать на ушко всякую чушь. Не хочет Женя со мной общаться… Ладно, ничего удивительного. Я бы сам с собой, таким, тоже не общался, будь моя воля… Выпью с горя.

Подходит Володя, толкает меня в бок:

— Слюни подбери. Ты уже минут десять на него пялишься. — Он кивает на Женю.

— Я жрать хочу, а там шашлык.

— Сочное Женечкино филе?

— Ага, еще пошути, что я его хочу насадить на свой шампур.

Шутка дурацкая, но Володя смеется.

— Пить будешь? — Он достает из-за пазухи бутылку.

Молча протягиваю ему свой уже пустой стаканчик. Побулькивает льющаяся водка, а Володя заговаривает:

— Я спросить хотел. Про автотесты. У твоих сколько по времени гэп выходит между выпуском функционала и покрытием его тестами?

А то я помню.

— Давай в понедельник, — говорю я и плюхаю в себя водку.

— Мы с Сушковым тут закусились с одним клиентом… Они не хотят принимать работу без автотестов, а мы бы ни за что не успели их подготовить в поставленные сроки, это просто невозможно. Уже хрен знает, как их убедить…

— Я же сказал: в понедельник.

— Чо орешь на меня?

Ничо.

Давно я не выпивал и забыл, что от водки все нормальные люди веселеют, а я наоборот — превращаюсь в злобное угрюмое мурло, которое ненавидит весь мир и себя в нем. Сломанный какой-то человек, с гнильцой, с заводским браком. Надо было за рулем ехать, чтоб отмазаться от бухла.

— У меня готово, пойдемте в дом, — кричит Женя.

Наконец-то.

Да уж, он умеет готовить не только кофе и жарить не только в постели. Шашлы — пальчики оближешь. Женя даже облизывает — и смотрит на меня, не мигая почти. Сразу представляется, что его губы и язычок у меня на…

— Играть будем? — Лиза трясёт колодой карт.

— В дурака? — спрашивает Володя.

— Не хочу, он скучный, — морщится Лиза.

— В «тысячу» умеешь? — не унимается Володя.

— Умею, — бахвальски отвечает она. Вот и нашли друг друга два голубка… Не, два голубка — это мы с Женей.

— Я пас, — подает голос Женя. — Устал, спать хочу, а «тысяча» — надолго.

Спать он хочет, принцесса на горошине. Меня дразнить — ему спать не хочется. Глазки мне строит весь вечер, губы кусает, облизывается…

— Андрюх, на тебя сдавать карты? — Володя снова пихает меня в бок.

— Вы играйте, а у меня к Евгению есть разговор.

Чуть ли не за шкирку выволакиваю Женю из-за стола. Лизе наплевать, она карты раскладывает, а у Володи на лбу написано всё, что он про меня думает. Так и написано по буквам — «Андрей, ты грязный пидарас».

На двери комнаты есть защёлка, отлично. Наконец-то мы одни: я и возмутительно трезвый Женя.

— Какой был разго…

Короткий. Я снова мордой в колючую щетину — и пофиг, мне нравятся его колючки, и его горячая тугая задница нравится, и целовать в шею…

— Ясно, — хихикает Женя, и вдруг та-а-ак постанывает…

Дальше все стремительно: Женя раком, я в Жене, а кровать под нами воет скрипкой под аккомпанемент из шлепков тел. Женя утробно рычит в матрас, меня будто что-то подстегивает под зад, мол, надо еще быстрее, а я быстрее не могу, и тут — херак!..

Падаю на Женю сверху, придавив его всем телом. Шевелиться лень, будто из меня вообще все вынули — осталась одна безвольная оболочка.