— Правда, — серьезно отвечает Женя. — Называется копи-лювак.

— Гадость, как это можно пить?

— Да ну, зерна же потом моют тщательно, высушивают. И не подумаешь, что они такой тяжелый путь прошли.

— А любое животное подойдет? Я могу на моем коте заработать?

— На коте не получится, нужен мусанг. Это маленькие смешные зверюшки, милые, на куниц похожи.

— Только не говори, что сейчас достанешь телефон и начнешь фотки показывать.

— Они в Азии живут, я там не был. У нас зато ласок встречал, — кивает Женя и начинает рыться в телефоне. Показывает нам с Володей фотографию: выглядывает из норки ласка-красавица, рыжая, гибкая, с белой грудкой. Женя добавляет: — Она вертелась, как ужаленная, остальные снимки — мазня.

— О, это твои фотки? — переспрашивает Володя. Ну блин, ну Володя, я же рассказывал, что Женя — фотограф.

— Мои.

— Медведя ему покажи, — встреваю я.

— Обалдеть, медведя? — наконец-то включается Володя.

— Ага, — кивает Женя. — Это я в том году на Таганае был…

Вроде заговорили друг с другом — про медведей, про Таганай. Володя Женю спрашивает: «На Тещином языке был?» Оставлю их, пусть сближаются, а я сделаю свои дела и воздухом подышу.

Минут через двадцать возвращаюсь за стол, а там картина: так и сидят друг напротив друга, Женя смотрит в телефон, Володя смотрит в телефон и хлещет винище. Уже двух третей кувшина нет. Твою ж, а, интроверты гребаные. Мне надоело, я устал их развлекать, тоже буду в телефон смотреть и картошку фри жевать. Сами виноваты.

Отходит по своим делам Женя, и мы с Володей остаемся вдвоем. Я спрашиваю:

— Как успехи с общением?

— Отвали, — угрюмо отвечает Володя.

Он совсем, что ли, берега попутал?

— Володя, ку-ку. Я целую спецоперацию провернул, чтоб тебя с Женей сблизить, и ты мне говоришь: «отвали»?

— Ага, ты его еще облизывать начни прямо здесь. — Володя громко брякает бокалом об стол. — Падла ты старая. На хер всё. Не хочу.

Я к Жене не прикасался весь вечер. Да я к нему даже на полметра не приближался! Что за истерон у Володи, не понимаю.

— Сука, чтоб я еще когда-то тебе помог…

— Да ну тебя в жопу! Выпусти меня.

Володя выпихивает меня из-за стола. И Женя возвращается, как назло — встает в проходе, подозрительно смотрит на нас.

— Выпусти меня, ну, — повторяет Володя и толкается сильнее. Придется выпустить, пока он в драку не полез. Осторожно спрашиваю:

— Ты куда?

— Танцевать, от вас подальше, — огрызается Володя и, пафосно развернувшись, уходит. Вредная старая падла, иначе и не назвать. Женя ошарашенно смотрит ему вслед, но потом садится за стол и говорит мне:

— Он, кажется, перебрал.

— И перенервничал.

— Что случилось?

Можно замять тему, а можно раскрыть карты. На Володину инициативу рассчитывать не приходится, так что…

— Знаешь, Жень, ты Володе понравился.

Он недоверчиво смотрит на меня. Длинная пауза, потом нервный смешок:

— В каком смысле?

— В том самом. Не мне. Володе. Это он меня просил к тебе подойти, прощупать почву, сюда пригласить.

У Жени несколько гримас подряд сменяется на лице. Хорошей — ни одной. Молчание затягивается, я спрашиваю напрямую:

— Как тебе Володя? Нравится?

— Я… в общем… не знаю… Я не по парням… Мне домой пора.

Он подскакивает, беспокойно переступает с ноги на ногу и пытается уйти, но я успеваю схватить его за руку:

— Подожди.

Тормозит. Я держу его запястье и глажу большим пальцем, а Женя так и стоит возле меня. «Не по парням» он, ага, врунишка. Всё ясно: доокучивал я его, грех теперь не воспользоваться. Сдвигаюсь на своем диванчике, чтоб освободить место Жене, дергаю его к себе:

— Сядь.

Женя, поколебавшись, садится рядом — так близко, что я чувствую его запах — дезодорант, смешавшийся с потом. Приятный запах, живой, хочется вдохнуть его поглубже, крепко сжать в объятиях это прекрасное тело… Я не отпускаю Женину руку, он тоже её отнимать не спешит. Хорошо сидим.

— Про Володю понял, — говорю я. — Он всё равно натурал, ему так, моча в голову ударила. Пофиг на него. Ты лучше скажи: а я? Я тебе нравлюсь?

— Ничего не понимаю, — растерянно улыбается Женя.

Всё ты, солнышко, понимаешь. Я уверен. Наш стол сверху и в углу, из зала ничего не будет видно — я без опаски сжимаю Женину ладонь в своих. Он поднимает на меня взгляд, смотрит в упор, почти не мигая. Губы приоткрыты… Нет, надо очнуться, не сейчас. Спрашиваю:

— Нравится, когда за руку держу?

Короткий кивок.

— А когда обнимаю… вот так… нравится?

Если б меня так нежно приобняли за пояс и гладить начали, я бы мгновенно в обморок свалился. И Женя к этому близок, лопочет себе под нос:

— Я не гей.

— Не переживай, я тоже би.

Чувствую неуверенное прикосновение к предплечью… Нет, дольше я это не выдержу. Густая Женина щетина покалывает мои пальцы; хочется гладить и гладить, тереться об неё рукой, прижаться щекой. Придерживаю его лицо, приближаюсь, будто хочу поцеловать, — не-гей-Женя аж глаза закрыл и сам тянется ко мне, но я — падла — обламываю его ожидания. Женя, так и не дождавшись поцелуя, смотрит на меня — обиженно даже как-то, а я спрашиваю:

— Хочешь?

— Да, — полушепотом выдыхает он, и от возбуждения у меня дыбом встает буквально всё.

— Пойдем.

Я, когда сегодня гулял, приметил, что в этом баре есть выход на задний двор — место для курения. Две девушки курят возле выхода, болтают вполголоса. В глубине двора стоят какие-то контейнеры, в кучу свален строительный мусор — укромный уголок, куда не достает свет фонарей. Я отвожу Женю в сторону, за эти контейнеры, и сразу же притягиваю к себе.

Хорошее у него тело, стройное, типично мужское: бедра узкие, плечи пошире, грудь твердая, плоская. Щупаю дальше: жесткие густые волосы на затылке, прямая спина, торчащие лопатки, глубокая выемка позвоночника на пояснице. Маленькая плотная задница…

— Я с парнями раньше никогда… — неуверенно говорит Женя.

— Всё бывает впервые.

Нахожу в темноте его губы — горячие, упругие и отзывчивые. Целую медленно, растягивая удовольствие. Щетина у него грубая, а язычок нежный — изумительный контраст… Женя еле слышно постанывает, прижимается ко мне, а еще у него стоит член — как последний чек в моем списке признаков гомосексуала.

Считанные секунды — и Женя уже без трусов, я перед ним на коленях, а его член у меня во рту.

Володя точно перестанет считать меня своим другом. Я, старая падла, парня у него увел…

— Это безумие, — стонет Женя сверху.

Всего лишь минет от мужика на задворках бара. М-м, ну да, похоже на безумие. Женя скромничает сперва, но быстро включается и отбирает у меня контроль: крепко держит мой затылок и делает всё сам. Не промах парень, с огоньком, мне такие нравятся. Еще по рукопожатию было понятно… Хорошо двигается, в темпе, жестко, ритмично, заводит нереально, я себя вовсю наглаживаю, но Женя… резко останавливается.

— Куда мне… ну… финишировать?

— Можешь в рот.

— Ё… — стонет он. — Ладно.

Мужик сказал — мужик сделал: Женя финиширует, больно вцепившись мне в шею. Конец движухи. Ох, колени еле разгибаются после таких развлечений… Выпрямляюсь, растягиваю затекшие мышцы и чувствую — меня бесцеремонно сгребают в объятия и хватают за член.

— Я тоже хочу… тебе. — Женин голос не узнать: бархатный, вкрадчивый, с новыми игривыми нотками… Между ног всё ноет в предвкушении, но нет уж, я и так поддался слабости.

— У меня дома — всё, что захочешь, солнце, — говорю я, выворачиваюсь из его объятий и тяну за руку назад к бару. — Только сперва Володю заберем.

Женя покорно идёт следом за мной. Люди, которые курили у выхода, уже ушли, стоят другие — большая компания, парни и девушки. Они безучастно провожают нас взглядом и болтают дальше — не замечают в нас ничего необычного, а мы, между прочим, только что трахались. Женя явно думает о том же — не зря у него такой хитрый смешливый взгляд.