Когда она с трудом разлепила глаза, оказалось, что в их окно кто-то тихонько постукивает. Гермиона подскочила на постели, как ужаленная, но Джинни уже открывала окно, запуская внутрь небольшую пёструю сову. Сова перепорхнула на стол, приняла лакомство из рук Джинни и вылетела обратно, оставив в её руках небольшой свиток.

— Джинни, — позвала Гермиона сиплым со сна голосом, — что случилось?

Джинни повернулась к Гермионе. Утренний свет из окна осветил её тонкую фигурку, окутав теплым золотистым свечением. Она смотрела на Гермиону задумчивым взглядом, чуть прищурив глаза.

— Ничего особенного, — ответила Джинни, — всего лишь утренняя почта.

Гермиона облегчённо выдохнула. Ей подумалось, что первые беспокойные годы учебы в Хогвартсе до сих пор ещё дают о себе знать редкими приступами повышенной тревожности. Она спустила ноги с постели и попыталась пригладить спутанные волосы.

— Мне такая ерунда снилась, — пожаловалась она, и Джинни повернулась к ней снова, отвлекшись от чтения письма.

— Дурной сон? — спросила она с беспокойством.

— Да не то чтобы… — Гермиона слегка поморщилась, — скорее всего, так проявляется волнение перед балом.

Она со стоном уткнулась лицом в ладони. Джинни отложила свиток, присела рядом на кровать и обняла Гермиону за плечи.

— Мандражируешь? — спросила она полуутвердительно.

— Ещё как, — Гермиона жалобно посмотрела на подругу, — слушай, может мне заболеть? И никуда не ходить, а?

— Ну уж нет, — твердо заявила Джинни, вставая перед Гермионой в полный рост и складывая руки на груди, — ты что, не хочешь утереть нос Рону и противным слизеринкам? Сам змеиный принц будет твоей парой на балу! Ни за что не стоит отказываться от такого случая. Даже не думай!

— Но Джинни, — пролепетала Гермиона, ошеломленная её натиском, — ты же осталась без пары и мы договорились…

— Глупости, — отрезала Джинни, — ни о чем мы не договаривались. У тебя есть пара на бал и это не обсуждается.

Гермиона с минуту смотрела на преисполненную воинственности подругу, а потом выложила последний козырь.

— Но мы же так и не знаем, почему он согласился. А что, если он решил поиздеваться надо мной, опозорить на всю школу?

У Джинни недобро сузились глаза.

— Если он хотя бы подумает о том, чтобы обидеть тебя, — с угрозой в голосе сказала она, — то ему очень не поздоровится. Я устрою ему такую веселую жизнь, что он не рад будет, что на свет родился…

Она свирепо фыркнула и пошла собирать учебники в сумку.

— Ты пойдешь на завтрак? — спросила Джинни, посмотрев на Гермиону через плечо. — Собирайся тогда, а то опоздаем.

Гермиона вскочила с кровати и суматошно начала одеваться. Кое-как приведя себя в порядок (гребень еле справился со спутанными волосами), подхватила сумку и они с Джинни поспешили в Большой зал.

Когда они ворвались в приоткрытые двери, оказалось, что в зале тихо и все ученики сидят по своим местам.

— Ну вот все и в сборе, — громко сказал Дамблдор, поднимаясь со своего места, — и я могу начать.

Под пристальным взглядами всех присутствующих Джинни и Гермиона, красные до корней волос, проскользнули на свои места.

— Где вы были? — зашипел Рон, но Джинни отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

— Отцепись, Рон.

Гермиона же вовсе не удостоила его своим вниманием. Она, запыхавшись, пыталась пригладить непослушные волосы, которые словно никогда не встречались с расчёской. Она мельком глянула в сторону слизеринского стола и поймала внимательный взгляд Малфоя. Он почти сразу отвёл глаза, но Гермиона снова вспыхнула, как спичка.

«Мерлин, надо же было так опозориться!»

Джинни подтолкнула её локтем, привлекая внимание. Дамблдор говорил про Святочный бал.

— …надеюсь, вы не будете забывать, как подобает вести себя молодым волшебникам, надежде и опоре ваших родителей, — глаза старого мага хитро блеснули за стеклами очков, а в своей седой бороде он довольно ловко спрятал усмешку. Макгонагалл недовольно покосилась на директора, но ничего не сказала. — Напоминаю, что спиртные напитки под строжайшим запретом, — теперь глаза Дамблдора смотрели без тени улыбки, — за этим следить будем особенно внимательно. Для студентов, пойманных на нарушении этого запрета, праздник тут же будет закончен.

По залу пронеслась лёгкая волна шепотков, которые почти сразу стихли под грозным взглядом Макгонагалл.

— Бал продлится до часу ночи, — продолжал директор, — в половине второго все студенты без исключения должны быть в своих постелях, — он обвел взглядом притихший зал и мягко улыбнулся. — Уверен, мои наставления ни к чему, вы разумные юные волшебники и сами знаете, как надо веселиться, верно? — он озорно подмигнул и уселся на свое место, махнув обеими руками в приглашающем жесте.

На столах в то же мгновение появились тарелки с аппетитными блюдами и кувшины с тыквенным соком. Все повернулись к столам и принялись за завтрак. Гермиона подвинула к себе тарелку со своей любимой кашей с изюмом и тыквенными цукатами и украдкой снова глянула в сторону слизеринского стола. Малфой выделялся среди своих сокурсников, как обелиск на фоне темных скал, мрачный и безучастный. Он невидяще уставился в свою тарелку, целиком погруженный в собственные мысли. Гермиона, глядя на него, вдруг поймала смутное тоскливое ощущение безнадёжности. Она зябко передернула плечами, сбрасывая с себя это чувство. И торопливо начала есть, спеша как можно быстрее покончить с завтраком.

Они с Джинни одновременно вышли из-за стола и поспешили на свои уроки. В коридоре царила привычная суматоха и толчея, и девушки, умело лавируя в потоках студентов, двигались в свои аудитории. Какое-то время вокруг них порхала бумажная бабочка — эти магические записки вошли в моду в этом году, их можно было отправить из любой части Хогвартса и они давались в руки только тем, кому были адресованы. Гермиона даже притормозила, но бабочка сделала очередной круг и пропала. Видимо, полетела дальше, в поисках своего адресата.

У кабинета нумерологии Гермиона попрощалась с Джинни и влетела в класс. Джинни отправилась дальше, у неё был урок истории магии. Обычный учебный день начался.

После последнего урока Гермиона вышла из кабинета, как обычно, самой последней, потому что задавала учителю дополнительные вопросы. Она побрела по коридору в задумчивости, запихивая в сумку учебник, как вдруг её внимание привлекло что-то светлое, лежащее на полу. Гермиона присела и подняла раздавленную бумажную бабочку. Развернула её слабо трепыхнувшиеся крылья и прочитала аккуратно выведенное:

«Да или нет?»

В следующее мгновение на неё кто-то налетел и Гермиона с размаху уселась на пол, а сверху на неё посыпались какие-то свёртки, к счастью, не очень тяжёлые.

— Да чтоб тебя Гремучая ива приласкала, Грейнджер! — взвизгнул кто-то над её головой. — Какого гиппогрифа ты расселась посреди дороги?

Гермиона, охнув, стряхнула со спины зашелестевшие свёртки, которые посыпались на пол.

— Осторожнее, — вскрикнул тот же женский голос, и Гермиона подняла голову, встретившись глазами с разгневанным взглядом Пэнси Паркинсон.

— Это не твой персональный коридор, — огрызнулась Гермиона в ответ, пытаясь встать на ноги, — ты что, не видишь, куда идёшь?

Паркинсон смерила её злобным взглядом. В охапке она держала какие-то коробочки, пакетики, перевязанные лентами, безуспешно стараясь не выронить их и поднять с пола то, что уже упало. Получалось плохо.

— Мерлин! — закатила глаза Гермиона и достала палочку. — Вингардиум Левиоса! — и всё упавшие предметы всплыли в воздух, после чего Гермиона наконец-то смогла встать. — Что ты за цирк тут устроила? — проворчала она, отряхивая свою мантию и поправляя сумку.

Пэнси разъяренно фыркнула, собирая свои пакеты и даже не поблагодарив за помощь. Гермиона пожала плечами и собралась идти своей дорогой, как вдруг цепкая лапка Паркинсон вцепилась в её запястье.

— Откуда это у тебя? — Паркинсон тянула к себе руку с зажатой запиской, изумлённо разглядывая почерк.