- Я пытаюсь! – несколько сильных ударов повторно пришлись в висок и шею. Питер слабел и чувствовал, как боль, словно густая лужа островками расползается по телу, каждый в своем месте удара, но все еще отчаянно боролся. Дыхание по-прежнему оставалось неровным, а попытки сжать челюсть, сильно укусив пальцы, были тщетны, кожа грешника была словно сделана из стали. – Нам нужна Нат с ее сывороткой, иначе мы его не угомоним. Какого вообще черта? – выплюнул мужчина. – Он ведь еще не должен был получить экстремис, скрутить его должно быть легче легкого.

- Не знаю, - качнул головой блондин, глядя куда-то в сторону, его поза была напряженной, как будто часовой на посту. – Мы не можем снять Нат с позиции, иначе останемся без прикрытия. Если Старк каким-то образом узнает о том, что мы здесь…

- Не про-оизноси имя Великого всуе, - кулак, наконец, покинул его рот, возможно, грешник решил, что Питер больше не будет кричать. Его тело чувствовало себя словно бы пьяным, он ощущал, как новыми волнами накатывает слабость. Плоть, не благословленная Даром была слаба. Тяжелый кулак вновь опустился на его висок, в ушах звенело, что-то теплое и вязкое скользнуло по подбородку, если бы не яркое солнце, то Питер мог бы подумать, что начинается дождь. Тело, в конце концов, сдалось и обмякло, сил не было даже оттолкнуться, хотя разум все еще пытался биться.

- Заткнись уже! Уходим.

- Тц-тц-тц, - не замеченный никем, словно яркая комета, разрывающая воздух своим горящим синим хвостом, на землю опустился мужчина. Сквозь полуприкрытые веки Питер видел, как в яркой вспышке света мелькнул силуэт, скорее похожий на солнечный мираж или обман травмированного мозга. Человек, чье тело искрилось серебром, предстал перед ними, и юноша почувствовал, что ускользает, падает, его голос был Питеру очень даже знаком, настолько, что захотелось расплакаться. Он звучал зло, а правая рука была по самый локоть перепачкана в чем-то красном. Питера затошнило. – Малютка паучок гулял по водостоку, - пропел мужчина, шагая и таща за собой безвольное тело, перехваченное за копну ярко-рыжих волос. – Дождик хлынул ночью, малютку смыл поток.

Тело женщины было брошено под ноги двум мужчинам, и Питер сумел рассмотреть его лучше. Безжизненные зеленые глаза смотрели куда-то в сторону, нижняя часть лица бедолаги была деформирована так сильно, что челюсть болталась едва ли не на ниточке. Когда-то явно красивое лицо было обезображено полностью. Рваные раны, источавшие бурую густую жижу, выглядели так, будто женщину возили лицом по гравию несколько часов.

- Ан-нгел, - выдохнул Питер, ведомый знакомым голосом. Глаза цвета зимнего неба скользнули по его телу, будто сканируя. Спина в районе лопаток горела огнем от нескольких пинков, шатен, Клинт вздернул его.

- Потерпи немного, Питти, скоро я заберу тебя, - мрачно пообещал мужчина. Оземь ударилось еще несколько силуэтов, худых и поменьше, и лишь прищурившись, мальчик разобрал в них Легионеров. Что-то стекало с его лба, темное и такое же вязкое как у рыжей женщины под их ногами, затекая в глаза и мешая видеть. Блондин же тотчас скинул с плеч старый плащ, мощной рукой схватив идеально круглый, похожий на огромную тарелку щит, покрытый облупившейся краской, в которой можно с трудом было разобрать флаг одной из стран старого мира. Питер тяжело сглотнул. Первый Грешник Стив Роджерс словно гора скрыл их за своей широкой спиной, что-то рыча.

- Я зарежу мальца, если ты не отпустишь нас, ублюдок, - прорычал в ответ Клинт. – Я, блять, отрежу ему пальцы прямо сейчас, и ты замучаешься ему их отращивать.

- Ну-ну, - по-странному спокойно протянул ангел, - неужели ты думаешь, что что-то вроде этого может случиться? – как по команде, окружившие их Легионеры взвели оружие, направив его на двух мужчин.

- Еще как может, - лучник обнажил свои желтые зубы, крепче прижимая нож к голой коже. – Если они выстрелят в нас, то попадут в твоего сладкого мальчика. Я достаточно размял его, чтобы пули твоих кукол попали ему в брюхо.

- Хм-м, - мужчина склонил голову набок, а Питер чувствует лишь боль, ее островки, оставшиеся от ударов, пульсируют по всему телу, легкие сводит, а трахея словно находится в судороге, он пытается дышать, но не может. Что-то происходит с его телом, он никогда так себя не чувствовал, все чувства выкручены на максимум, и если бы он мог сосредоточиться, то наверняка бы услышал, как резко и гулко бьется сердце грешника Роджерса, как оно качает кровь, как потеют его ладони, как бегают его глаза, как он глотает скопившуюся загустевшую слюну. Как будто он что-то знает.

- Мы заберем Наташу и уйдем, - тихо, но четко произносит Стив.

- Я и не думал, что ты такой глупый, кэп, - насмешливо хмыкает ангел, и Питер не понимает, чего тот ждет. Грешники здесь, прямо перед ним, и если для того, чтобы избавится от них навсегда, нужно убить Питера, ангел должен это сделать. Он должен застрелить их и принести Великому и всему миру благую весть о том, что человечество было очищено от греха. – Понимаешь ли, в чем дело, - он щурит свои льдисто-голубые глаза, - крошка паучок мертва.

- Она переживала еще более худшие травмы, - цедит сквозь зубы блондин, но подросток не может взять в толк, может ли быть хуже. – Мы просто уйдем.

- Эй, кэп, мы так не договаривались. Я просто сверну мальчонке шею, как тебе компромисс? – Стив бросает на лучника полный злобы взгляд.

- О, разлад в чудо-компании? - мужчина в доспехах присвистнул, словно подбадривая.

- Завались, ублюдок, - острие ножа давит на незащищенную кожу, и Питер чувствует, как дрожит. Ему нужно дышать, медленно, через раз, но ему ужасно хотелось спать. – Мы потратили столько гребаных сил, чтобы залезть в твой маленький рай и добраться до сладкого мальчика, и я не думаю, что мы должны уйти ни с чем, - лезвие скользит по коже, отчего юноша чувствует невероятный зуд на том месте, где оно рвет плоть. – Видишь это, сраный говнюк? Это, блять, чистейший вибраниум, которым можно убить любого твоего перекаченного экстремисом миньона. А? – голос Клинта становится все громче и громче с каждым сказанным словом. – Не ожидал?! Думал, ты сгреб весь вибраниум под себя? – но вместо того, чтобы продолжать обращать свое внимание на грешника, ангел перевел взгляд на Питера.

- Пит, ты меня слышишь? – мальчик слабо кивает, нож скрежещет по коже, впиваясь сильнее. Это конец, он просто чувствует, что не может больше выносить эту боль, этот зуд под кожей, всепоглощающий страх, жрущий его с головой.

- Стр-р, - кряхтит Питер в ответ, и мужчина озабочено хмурит темные густые брови. Хрипы бордовыми пузырями поднимаются из его горла, стекая пеной с рассаженных губ. – Стр-р, - может быть, именно Великий уготовал ему эту судьбу, и сейчас, юноша должен был сделать выбор. Словно махровым одеялом, от этой мысли на его сердце ложиться спокойствие, будто обнимая изнутри, впитывая в себя боль и отчаяние. Одиночество. Прямо сейчас он уверен, что если он поступит именно так, то его жизнь окажется не напрасной. Именно он, Питер Паркер искупит все грехи этого мира, грехи родителей, забрав грешников с собой. Он прикрывает измученные глаза, шепча так громко, как только может. – Стр-рел-ляйте, п-жалу-ста.

Питер не видит, как сначала неверие, удивление, а затем боль, отчаяние разом мелькают на лице его ангела, но уже слишком поздно. Повинуясь его словам, Легионеры все как один жмут на курок, и яркими огнями вибраниумные пули вгрызаются в тела, проходя насквозь, впрочем, отскакивая лишь от странно-круглого щита, но тщетно, град пуль превращает в решето ноги, плечи и голову бывшего солдата. Руки же Клинта слабеют, он продолжает использовать тело Питера как собственный щит, но тело подростка далеко от прочности вибраниума, и примерно половина пуль, попавших в тело Питера, пробивает его насквозь, застревая в костях и плоти лучника.

- ..нгел, - шепчет он, выскользнув из рук грешника, оседая на землю. Ему хочется спросить, правильно ли он поступил, доволен ли им Великий? Так безумно хочется спать.