Дверь захлопнулась за спиной подростка и Мэй, чувствуя, как по щекам катятся слезы, упала на стул, зарыдав.

-

Огромная тряпичная сумка немного оттягивала плечо, но не казалась тяжелой. Бодрым шагом он направлялся к широкому офисному зданию через улицу. Сказать, что его тетя сегодня была странной, значит не сказать ничего. Безусловно, иногда она шептала что-то загадочное об обещаниях или его родителях, последнее чаще вызывало тошноту и мигрень, но сегодня она была особенно странной. Хотя, возможно, больше драматичной. Лучи утреннего солнца, теплые и ласковые, пробивались сквозь зеленую листву, пятнышками зайчиков падая на серый асфальт. Ровные ряды домов тянулись вдоль по улице вверх, перемежаясь от новых низкорослых каменных домов до старых и высоких, практически древних панельно-кирпичных, сделанных еще в до-альтроновскую эпоху, удивительным было то, как они все еще сохранились на своих местах, но, тем не менее, в них жили люди. Было так странно шагать в одиночестве, когда вокруг не было практически ни души, если не считать тех двоих, тяжело сгорбившихся мужчин, идущих с противоположного конца улицы. Обычно, в это время часть утренних работников уже была на своих местах, другая же часть все еще наслаждалась своим завтраком и до следующего удара колокола не стоило ждать, что хоть кто-то высунет нос за дверь.

Хотелось думать, что этот день станет для Питера особенным, но плоды неуверенности, посеянные еще в глубоком детстве, жужжали под кожей, давая о себе знать. Он не был дураком, и прекрасно знал об этом. У него были практически лучшие оценки среди одногодок, он закончил курсы начальной инженерии и робототехники, был усерден и трудолюбив, но что если все было зря? Вдруг, его предназначением, которое разглядит один из сыновей Великого, Альтрон, окажется рисование или астрофизика, а он окажется не готов?

Шумно хлопая крыльями, с ветки дерева вспорхнула птица, вырвав юношу из задумчивости, если не сказать, немного напугав. Что-то было на краю сознания, но он не мог понять, что. Будто бы теплое одеяло, оно вот-вот должно было накрыть его, оберегая от непрошеных мыслей, но что-то не давало, как будто оно вертелось на языке, но он никак не мог вспомнить. Питер притормозил и поднял голову, вглядываясь в яркое утреннее небо, не запятнанное ни одним облачком. Ах, если бы он мог получить напутствие Великого.

Краем глаза юноша заметил, как две крупных мужских фигуры, наконец, миновали подъездную дорожку, и перешли на его сторону улицы, по-прежнему двигаясь медленно и тяжело. Головы их были склонены довольно низко, а на плечи накинуты широкие шерстяные то ли платки, то ли балахоны, волочащиеся за ними следом, грязные, испещренные свалянными комками и пятнами. Один из них то и дело стрелял глазами по сторонам, не поднимая головы, исподлобья, что на вкус Питера выглядело подозрительно. Внутри заскребло странное чувство, такое же, как когда незакрепленное стекло, которое только собирались установить, накренило порывом ветра. Нужно ли говорить, что после того, как юноша отошел, оно рухнуло вниз, разбившись на миллионы маленьких осколков, искрящихся от падающих лучей солнца.

Распределительный центр находился ровно через дорогу, ему нужно было только разминуться с этими двумя. Возможно, они были пьяны и искали драки, Питер не знал. Решение было принято незамедлительно, ему хватило бы всего лишь обойти их, угомонить тревожное скребущее по внутренностям чувство, просто подняться выше, до другого перехода. Это ничего, если он потеряет несколько минут, и возможно, именно его действия спровоцировали этих двоих. Стоило юноше только лишь повернуться к перекрестку, как те вдруг ускорили шаг, явно нагоняя его.

- Эй, малыш, - голос был глух, словно мужчина не хотел, чтобы его услышал кто-то еще. – Постой-ка.

- Простите, сэр, я очень спешу, - кинул он через плечо, ускоряя шаг. Тяжелые шаги за спиной стали куда отчетливее. Если бы не чувство внутри и странные комковатые, проеденные молью плащи, то Питер мог бы предположить, что парни такого крепкого телосложения, скорее, служители правопорядка или пожарные, а может быть и молодые добровольцы с хорошей физической подготовкой. В школе была пара таких ребят, и все как на подбор, на две головы выше самого мальчика и шире раза в три.

- Я сказал, стой, - цыкнул тот же голос, и не смотря на отказ Питера, схватил того за запястье.

- Отпустите меня! – подросток дернул руку на себя, но крепкая хватка не отпускала. Лицо под густой серовато-коричневой челкой было обгорелым, а кожа на щеках облупленной. Мужчина перед ним был определенно знаком ему, но пока Питер не понимал, чем. Определенно, чувство внутри больше не скребло, оно раздирало грудь и громко стучало сердцем по ребрам, крича о том, чтобы подросток бежал. Эти двое представляли опасность.

- Тише, - лицо второго покрывала густая выгоревшая борода. Эти двое были похожи скорее на те потерянные души, что вечерами после благого труда обменивали мясо и хлеб, доставшиеся семье с распределительного центра, на что-то покрепче. – Мы не причиним тебе вреда.

- Черт, - выплюнул первый, - не брыкайся, малец.

Питер изо всех сил тянул свою руку, пытаясь то ли пнуть державшего его мужчину, то ли оттолкнуть. Чувство опасности внутри него выло сиреной.

- Просто пойдем с нами, - вторил ему тот, что с бородой, затравленно оглядываясь вокруг. – Мы все объясним по дороге, Питер. Ты ведь Питер?

Скорее инстинктивно подросток замотал головой, ему нужно было бежать. Безопасность была так близко, всего-то миновать переход, и он будет под защитой охранников центра.

- Я без понятия, о ком вы, ме-меня зовут С-спайк! Отпустите меня, - набрав в легкие побольше воздуха, завопил Питер, но, к огромному сожалению, улицы по-прежнему оставались пусты, слишком рано было для второй волны работников.

- Да не дергайся ты, - прорычал шатен, в конце концов, потеряв терпение и ударив коленом под дых. С губ сорвался сип, а в глазах подростка потемнело, удар был такой силы, что легкие обдало огнем. Питер чувствовал, как пытается вдохнуть, но воздух просто не доходил до легких, оставляя его хватать ртом кислород в надежде на лучшее.

- Быстрее, Клинт, нам нужно уходить, забирай ребенка, - грязные руки схватили Питера поперек талии, потянув на себя. Клинт… Клинт было одним из запрещенных имен, которое нельзя было не то что использовать, а даже произносить. Это было имя одного из шести Безмерных Грешников, что отвернулись от Великого, когда тот воззвал к необходимости принести мир и заключить их планету в доспехи. Подросток почувствовал, как его тело словно бы обдало холодной водой. Из под плаща мужчины, что схватил его, показался край лука, это была всего лишь небольшая деталь, высокий угол с натянутой ниткой, но это был явно лук. Не тот, что клали в суп, а такой, который использовали люди древности для охоты, деревянный с туго натянутой тетивой. Глаза расширились от ужаса - третий грешник Клинт ходил с луком.

- Нет, не-ет! – толкаясь и крича, Питер бился изо всех сил в железной хватке мужчины. – Убери от меня свои руки, ты грешник! Великий покарает тебя! Он найдет тебя!

- Мать твою, - следующий удар пришелся в живот, - заткнись.

- Клинт, прекрати, - второй мужчина ничего не предпринимал, лишь выжидающе стоял рядом. Голос его казался усталым, а затравленные голубые глаза следили за каждым движением подростка. – Питер, мы не причиним тебе вреда, обещаю. Твои родители послали нас, - от этого заявления волосы юноши встали дыбом. Как могли его родители-грешники быть связаны с шестью Безмерными Грешниками? Неужели они были настолько отвратительны?

- А может, - цыкнул Клинт, по-прежнему пытаясь удержать бушующего подростка, затолкав тому собственный кулак меж зубов, - просто зарежем его? Нам ни к чему его крики, а чтобы понять, как его ДНК может деактивировать эндоброню, хватит и трупа.

- Он нужен нам живым, мы только узнали, где он, не вздумай, - тихо вздохнул второй, стоя скорее полубоком, чем лицом к собеседнику. Его тело было напряжено, а кулаки сжаты, тот, словно не осознавая, сканировал взглядом пустые улицы и двери центра. – Просто выруби его.