*

В его ушах и голове вата, все вокруг такое глухое и далекое. Он чувствует, как парит над землей, оторванный от своего тела, как голос ангела шепчет ему что-то, утешая. Словно белоснежные бабочки, кто-то порхает вокруг его него. Ему больно и плохо, Питер чувствует, как его органы выворачивает наизнанку, а тело в огне.

- Коллапс легкого!

- Извлеките весь вибраниум из его тела!

- Отравление примерно 84% и растет. Печень и почки отказывают.

…

- Внимание, обнаружена несовместимость!

- Давление падает, приступаем к введению четвертой дозы экстремиса.

…

- Держите его! Подключаем… реактор стабилен…

- Разряд! Раз-два-три, разряд!

…

- Стабилизируем.

- Пациент стабилен, приступаем к погружению в Колыбель.

…

Тело Питера по-прежнему болит, каждая его частичка в огне, а скелет, кажется больше, чем его кожа, будто пытается выползти из него наружу. Грудь словно бы разорвана на части, а внутрь погружен кирпич. Все, что он видит перед собой, это гладкий куполообразный потолок и собственное отражение в нем, кривое и дикое.

- Ричард так сильно напортачил с его ДНК, - качает головой, стоящая над ним женщина в белом глухом платье, похожем на то, в котором ходил его целитель. – Мы едва не потеряли мальчика. Как можно было так испортить то, что было взято у вас?

- Он хотел создать оружие, - устало вздыхает мужчина, сидящий напротив нее.

- Мэй Паркер так все испортила, нужно принять меры…

- Что сделать с телами?

- Используем как приманку.

Осоловело сморгнув, он напрягает мышцы и медленно-медленно тянется к своей груди, чтобы проверить, что ему так мешает.

- Стой, - мягко останавливает его усталый голос. Лица Питер не видит, но уверен, что этот голос ему знаком. Где он находится? – Тебе не стоит трогать грудь, пока реактор не будет извлечен.

Реактор? Так вот что это за штука. Она так сильно давит ему на легкие, что у Питера едва ли получается делать маленькие-маленькие вдохи. Где-то вдалеке слышится, как на улице бьет колокол.

- ..нгел? – спрашивает мальчик, и человек, сидящий за куполом, кивает.

- Да, детка, это я.

Тогда, - думает Питер, - он в полной безопасности. Ангел присмотрит за ним, пока он будет спать.

Следующие несколько недель тянутся для мальчика одинаково монотонно, он много спит, иногда получает несколько уколов, но едва ли способен сосредоточится на осознании того, что происходит вокруг. Женщины в белых платьях по-прежнему кружат вокруг него, что-то озабоченно бормоча, дважды в день одна из них, темноволосая, немного похожая на Британи из его школы, берет у него кровь из вены, а так же проверяет странную тяжелую штуку, застрявшую в его груди. Слишком холодную, на вкус Питера, неприятно жужжащую, но, по словам не-Британи, не опасную.

Иногда, открывая глаза, юноша видит, как сквозь купол проникают яркие лучи ламп, преломляя свет и создавая несколько крошечных радуг, а иногда, вместо них, он видит отражение озабоченного лица. Его сны вновь полны мягких поцелуев, нежных рук и утешительных слов. Голос ангела что-то тихо напевает, укачивая его тело в заботливых объятьях. Глаза цвета сапфиров смотрят на него выжидающе, словно спрашивая – «Когда же он будет в порядке?»

Питер не знает.

*

- Прошу вас, мистер Паркер, аккуратнее, - женщина в белом платье протянула ему тонкую кисть, помогая подняться. – Вот так, не спешите.

Голова все еще немного кружится, и Питер чувствует себя так, словно готов вот-вот упасть. Слабость в теле по-прежнему ощутима, кости внутри его тела ломит так сильно, что думается ему, пока он спал, его скелет вынули и положили на место не меньше сотни раз. Его грудь по ощущениям мягкая и гладкая, он не может остановиться, чтобы не продолжать ее трогать и гладить, словно бы там не торчала огромная железная штука, реактор, но боль по-прежнему такая, будто его пнули в грудь.

Заботливые женские руки, придерживая, ведут его к небольшому светлому диванчику, что расположился прямо за огромной, похожей на саркофаг штукой.

- Меня зовут Хелен Чо. Я задам несколько вопросов, - меж тем, другая женщина помогает устроиться поудобнее, подоткнув под голову подушку и бросив на колени что-то похожее на покрывало. – В первую очередь, нам очень жаль, мистер Паркер, что вы попали в такую ситуацию, - юноша медленно кивает, едва понимая, что вокруг него происходит. Не-Британи пододвигает стул и садится прямо перед ним. – Хорошо, сколько пальцев я показываю?

- Три? – голос Питера неестественно охрипший.

- Вы сомневаетесь, мистер Паркер? – она вздергивает бровь, и он поспешно мотает головой. – Хорошо. Сколько будет 37 в квадрате?

- 1369, - ему требуется лишь половина секунды, чтобы сосредоточится и ответить.

- Что изображено на этой картинке? – она подносит к его лицу листок. На нем, растекшейся кляксой виднеется то ли фигура собаки, то ли гусеницы, но больше из всего он видит здесь именно кляксу.

- С-собака, - он решается на ответ, и женщина кивает, что-то записывая. Странный опрос занимает еще какое-то время, она, то просит поднять руку, то поморгать.

Следующие несколько часов проходят в подобном темпе, - ему задают вопросы, его измеряют, взвешивают, вновь берут кровь, просят сказать, что он видит перед собой, как себя чувствует, и Питер послушно позволяет манипулировать своим телом, пока высокая фигура не возникает в дверном проеме, глядя на сгрудившихся вокруг него женщин в белом мрачным взглядом. Едва завидев его, глаза одной расширяются и та, не способная выдавить из себя ни слова, лишь забавно открывает и закрывает рот, издавая забавные кряхтящие звуки.

- Вы закончили? – звучит мрачно, и женщины, все, кроме самой старшей и темноволосой, бухаются на колени, тихо бормоча приветствия. Питер понимает смысл такого почтения, перед ними стоит ангел, он чувствует, как стынет кровь в жилах и подобно им, сползает со своего насеста, чтобы приклонить голову, но не-Британи удерживает его, исподтишка качая головой, и юноша обходится лишь тем, что глубоко наклоняет голову.

- Да, Великий, - чеканя каждое слово, отвечает женщина, и Питер борется с нарастающим ужасом. Великий? Как такое может быть? Он видел Великого! Тот всегда облачен в доспех, его очи горят синим пламенем, а подле него… Нет, нет-нет-нет. Глаза этого человека были такими же синими, как небо, и если не считать теперешней одежды, там, на улице, он был облачен в серебро. Этот мужчина был не просто ангелом, одним из детей Великого, а самим Великим, а Питер его не признал.

- Питер? – он даже не почувствовал, что кто-то стоял перед ним. Теплые пальцы зарылись в его волосы, мягко поглаживая, утешая, а голос словно бы мурлыкал. – Дыши медленно.

Возвышаясь, словно титан, глядя на него глазами, что прожигали саму человеческую сущность, там стоял Великий, всевышний Бог, принесший мир и благословивший их Благим Даром. Падающие лучи закатного солнца из-за его спины наполняли саму сущность мужчины золотисто-багровым оттенком, его темные волосы блестели на свету, а мягкие губы растянулись в ухмылке. И глядя на него сейчас своими расширившимися от ужаса глазами, юноша мог с уверенностью сказать, что перед ним не человек. Люди не были такими, они были слабы, беспомощны и глупы рядом с величием, которое источало это высшее существо. Не смотря на слабость в костях, на боль в грудной клетке, Питер нашел в себе силы скатиться вниз, и подобно женщинам, стоявшим на коленях и смотрящим в пол, он упал перед своим Богом.

- М-милостивый Бог, - пролепетал подросток, и едва прикрытый больничной рубашкой, он склонился так низко, как только мог, целуя край его доспеха. Тот, словно неохотно поддаваясь, пополз в разные стороны, едва только губы юноши коснулись металла, открывая доступ к тому, что было за ними. По комнате, заменяя собой тяжелый больничный запах лекарств, взамен поплыл знакомый терпкий, с намеком на сладость аромат.

- Как ты себя чувствуешь, малыш? – сказано было напряженно, мурлыкающе, от чего по спине Питера побежали мурашки.