– Я никогда не вру, – иммигрант едва уловимо насупился.

– Да ну? – вздохнула женщина, прикидывая список возможных доставок на сегодня. – Святой, что ли?

– Ложь хреново влияет на дофаминовую систему, дело не в святости. Запас спонтанности – не резиновый, а мне здесь с самого низа подниматься.

– А это тут причём? – ему удалось её удивить второй раз подряд.

– Там, где я учился, говорили: спонтанность – прямое производное ресурсности твоей дофаминовой системы. А если ты регулярно врёшь, и знаешь, что врёшь, то твоё собственное подсознание порежет твои же ресурсы. Ну типа чтоб другим особям своего биологического вида не мешал выживать – неокортекс, прочие умные слова.

Провизор слегка раскрыла рот, перед этим от удивления распахнув глаза, и перешла на ты с годившимся ей в сыновья:

– Откуда, говоришь, приехал?

– Извините, я как раз и не хотел вам об этом говорить, – вежливо улыбнулся неожиданный гость. – Был сюда эвакуирован в рамках программы министерства обороны. Пока не разобрался, о чём стоит говорить вслух, а о чём лучше промолчать.

– Даже так? Ну и на кой ты мне нужен со своими секретами?

– Перед тем, как выпустить к вам в город, вояки предупредили: чем меньше болтаю, тем больше шансов тут устроиться нормально. Ещё раз извините, но очень надеюсь на понимание: ничего вопреки приказам вооруженных сил девятого сектора я не помню, чтоб делал. Все вопросы к ним.

– Воевал? – хорошего настроения как не бывало.

Её глаза красноречиво сощурились.

– Важно же не то, кто кем был и что где видел, – искренне и как-то совсем уж простодушно вздохнул этот Виктор, спокойно глядя ей в глаза. – Лично по моему опыту, гораздо важнее не что ты делал, а кем ты после этого всего остался. Если остался. И если это ещё ты, а не кто-то другой.

– Что значит, кто-то другой? – вопреки здравому смыслу, разговор не был неинтересным.

– Психические травмы, посттравматические синдромы. Профессиональные деформации человека, который был вынужден делать очень плохие вещи по приказу. С одной стороны, ты вроде как не отвечаешь за решение – а с другой, себя же не обманешь. Ладно… Я могу очень долго рассказывать на эту тему, вам не понравится, – он вздохнул ещё раз. – Там, откуда я родом, с женщинами войну не обсуждают. Извините.

– У тебя очень большой контраст между тем, как ты выглядишь, и тем, что ты говоришь. И как ты это говоришь. Как будто из университета, – предположила женщина. – А не из невнятного сектора.

– Почему как-будто?! – возмутился кандидат в курьеры. – Свой университет я честно закончил, диплом защитил, на степень сдал!

– Какую степень?! – её удивлению не было предела.

– Магистр. The Arts, – он скептически растянул губы в узкую полоску. – Гуманитарные науки, по-нашему.

– Тема диссертации? – твёрдо поинтересовалась она.

В принципе, сейчас всё будет понятно. Хотя, конечно, слишком много чести – тратить столько времени, чтобы заполнить почти никому не нужную (и временную!) вакансию курьера. Ещё и кем.

– Специфическая лексика технического перевода в ракетных и артиллерийских частях вооружённых сил различного стандарта, – грустно улыбнулся парняга. – Вам о чём-то скажет?

– Пример должен быть таким, чтобы я поверила. Если ты действительно хочешь сегодня поработать.

– Поверите вы во всё, что угодно, что я сейчас скажу, – засмеялся иммигрант. – Если буду говорить с уверенным лицом.

– Это почему вдруг?

– Потому что вы не являетесь специалистом в области. Говоря цинично, ваше доверие или недоверие ко мне будет зависеть от эмоций, поскольку у вас не может быть специальных знаний по теме.

– Ладно, скажи тогда, что такое этот твой различный стандарт вооруженных сил. Уж на это выпускника фармацевтической академии хватить должно.

– Самый простой пример. В одной армии сержантский состав состоит из трёх званий: младший…

– … сержант, старший сержант, – перебила она. – Понятно. А в другой?

– А в другой над всем этим есть ещё штаб-сержант и мастер-сержант. Не считая, теоретически, старшего мастер-сержанта и главного мастер-сержант. Это для начала.

– Пока не вижу проблемы.

– Вот объясните кому-нибудь в первой армии, что мастер-сержант из второй кое-чего именно им не разрешил, хотя они и взаимодействуют в рамках военного договора. Поскольку тот мастер-сержант находится на должности ротного зампотеха и личной головой отвечает за этот пункт взаимодействия между вами и ими. А я постою сбоку и повеселюсь, – улыбнулся собеседник. – Пока буду за этим наблюдать. При этом держите в голове: карьерная карта и должностная инструкция того мастер-сержанта для первой армии – всё равно, что, м-м-м, лоция Млечного Пути флота Звёздного Властелина для второй.

– А кто такой мастер-сержант? Зачем он вообще нужен?

– Может быть и командиром взвода, например. Или зампотехом роты, я же сказал. Зависит от роты, кстати. Для чего он нужен…

– Сегодня от трёх до пяти доставок, – перебила она без перехода. – Оплата – по триста единиц за каждую, но это в идеале. Итоговая сумма зависит от того, застанешь ли людей по адресу.

– Если не застану? – лицо парня быстро стало серьёзным.

– Значит, тебе не повезло: зря сходил. Лекарства нужно вернуть в аптеку до двадцати трёх ноль-ноль.

– Жёстко у вас, – присвистнул новенький. – С другой стороны, на безрыбье… У меня пока нет смартфона, можете мне на любом листке бумаги адреса записать?

– А как ты их без карты искать будешь? – удивилась провизор. – Если у тебя даже смартфона нет?

– Вот как раз в радиусе километра все ваши адреса я чудесно найду и без карты, если вы мне их напишите.

Говорил он, конечно, уверенно, но аферисты всегда весьма убедительны, напомнила она себе.

С другой стороны, что, цель этой беседы – нажиться на дешёвых социальных дженериках? (Ничего дорогого на доставку по бесплатному списку инвалидам не полагалось).

Да ну нафиг. Иллюзия собственной грандиозности.

Плюс, если он её подведёт, она же ему тут же снизит потенциальный рейтинг наёмного работника в Системе. Последнее хозяйка аптеки честно объявила вслух, добавив:

– Как будешь адреса искать?

– По памяти. В микрорайоне восемь поперечных улиц, три с половиной продольных. Одна по диагонали. Ещё десятка полтора переулков, но там уж как-нибудь разберусь.

– Почему так уверен, что именно внутри этой зоны?

– Бабушка с двумя собаками рассказала. Говорит, надо было сегодня не у вас, а в другой аптеке лекарство взять, которая этот микрорайон перекрывает и с вами конкурирует. А дальше идут трассы, за которыми есть свои герои фармацевтического бизнеса. Вы туда доставлять чисто технически не можете – невыгодно. Получается, зона доставки – только этот микрорайон.

– Как-то ты больно хорошо ориентируешься для первого дня, – с сомнением в голосе задумалась вслух женщина.

– Всё вам не слава богу: нет телефона – плохо. Район успел выучить – тоже плохо. А чего тут ориентироваться? Вывески такие же, как у вас, у тех аптек за трассами. Унитарный логотип у всех, но здесь вы – хозяйка. Значит, что?

– Что? – она даже где-то опешила от такого напора.

– Значит, франшиза и чётко ограниченная география обслуживания каждой точкой. Скорее всего.

– Тяжело тебе будет подниматься с самого низа, – теперь вдохнула она.

– Почему это?

– А вы, интеллигенты, всегда первые спиваетесь.

– Спасибо на добром слове! – неожиданно заржал парень. – Надеюсь всё-таки всплыть и не утонуть. Слушайте, у меня просьба есть. Давайте вместо этих ваших единиц оплаты я лучше товаром возьму?

– Чего хочешь? – проклятая подозрительность, то вспыхнет, то погаснет.

– Одноразовые бритвы, вон те. Мыло, самое дешёвое. Самая дешёвая зубная щётка и такая же зубная паста.

– Договорились. Вот список адресов, – теперь она уверенно протянула ему бумажку, которую успела заполнить за время разговора. – Постой, сейчас пять разных пакетов соберу.

Человек, который на его месте даже не заикается о медицинском спирте, желая её товара, уже здорово отличается от множества таких, как он.