И запасной магазин проверил.

– У меня шестнадцать, – сказал он.

– А фотографировать кого?

– Да за кладом могут вернуться, – кивнув через плечо, сказал Саша.

Старушка не отозвалась, то ли не услышала, то ли не поняла, о чем разговор.

– Пусть возвращаются, – решительно сказала Лида.

Саша озадаченно глянул на жену. Лида и стреляла не хуже, чем он, даже лучше, и в рукопашном бою могла взять над ним верх, но не хотелось ею рисковать. Вдруг их ждет перестрелка, вдруг ей не повезет. А еще они могли попасть в руки к бандитам… Но делать нечего, они на службе, задание получено, хочешь не хочешь, а выполнять нужно.

Черный «Туарег» свернул с шоссе практически одновременно с ними. Они ехали со стороны райцентра, а подозрительная машина двигалась со стороны города. Вряд ли их с Лидой маневр мог показаться подозрительным.

«Туарег» прошел мимо поворота на Крыжовку, а Саша велел везти Никифоровну домой. Но высадили ее на окраине деревни, развернулись и снова выехали на проселок, который вел к месту захоронения.

– И что значит сей ефрейторский зазор? – спросила Лида, разгоняя машину.

– А сколько мы у них на хвосте висели! Могли заподозрить!..

– Заподозрят. Когда к могиле подъедут. А она разрыта, может, и ограждение не снято.

– Ограждение, – кивнул Саша.

Сигнальную ленту видно издалека, если ее не сняли, предполагаемые преступники поймут, что произошло, даже не выходя из машины, и повернут назад.

Так все и вышло. Они еще даже не подъехали к месту, когда им навстречу выскочил черный внедорожник. Дорога в этом месте изгибалась, и с одной стороны рос пышный кустарник, и с другой. «Туарег» появился внезапно, Лида едва успела нажать на тормоза. Машины встали нос к носу, на расстоянии метра одна от другой. Саша увидел за лобовым стеклом лицо водителя – широкое, небритое, с высокими скулами. Прямые надбровья, близко посаженые глаза, прямой с широкой спинкой нос, грубый подбородок.

– Мы ничего про них не знаем!.. – скороговоркой произнесла Лида и быстро открыла дверь.

Саша кивнул, принимая предложенный сценарий. Даже несостоявшееся столкновение двух машин – уже инцидент. У девушки-водителя не выдерживают нервы, она в сердцах набрасывается на возмутителей спокойствия, создается видимость бытового конфликта, который резко перерастает в вооруженное столкновение.

– Ну вы козлы! – выскакивая из машины, крикнула Лида.

Она пока не распахивала куртку, не тянулась к пистолету. И Саша не торопился хвататься за оружие. Но также с озлобленным лицом вышел из машины.

Увы, пассажир «Фольксвагена» не повелся на их игру. И высунулся он из машины не через дверь, а через люк в крыше. Сначала Саша увидел направленный на него ствол пистолета, а затем длинное, вытянутое книзу лицо с небольшими выпуклыми глазами.

– Лида! – осатанело крикнул Саша.

Их разделяла машина, он физически не мог закрыть жену от пули. Пистолет все еще в кобуре, нужно доставать, а противник не дремлет.

Впрочем, пистолет направлен был на Сашу не совсем твердой рукой. Длиннолицый только выкарабкивался из машины, тело еще не приняло уверенное положение для стрельбы.

И все же бандит опередил Сашу, выстрелил прицельно раньше, чем он привел к бою оружие. Пришлось уходить в сторону под прикрытие куста. Пуля прошла мимо, срезав над головой ветку. Лида совершила такой же маневр, но в другую сторону.

И все же куст не мог защитить Сашу, а необходимость маневрировать не позволяли ему стрелять. Он ушел от одной пули, от другой, а «Фольксваген», дав задний ход, стал удаляться. Длиннолицый продолжал стрелять, но машину трясло на ухабах, и он мазал.

Саша выстрелил одновременно с Лидой, попали они в цель или нет, неизвестно, но в лобовом стекле образовалось пулевое отверстие, а стрелок исчез в люке. «Туарег» удалялся, задним ходом стремительно набирая скорость.

– По колесам! – крикнул Саша.

Но Лида не слушала его, она запрыгнула в свою машину, увлекая его за собой. Саша стрелял, пока в обойме не закончились патроны. Магазин он собирался сменить уже в машине, но неожиданно «Фольксваген» въехал задним бампером в дерево и остановился. А расстояние до него метров пятьдесят, не больше, можно обойтись и без автомобиля.

– Будь здесь! – закрывая дверь, крикнул Саша.

Он вовсе не хотел, чтобы Лида снова подставляла голову под пули. Но слушаться она его не стала, рванула следом.

Небритый попытался сорвать машину с места, но задние колеса не смогли вытолкнуть ее из придорожной ямы. Он бегом бросился в лес: спасти его сейчас могли только быстрые ноги.

Саша хотел было бежать за водителем, но в машине оставался вооруженный пассажир. Сначала нужно было устранить одну опасность, а затем уже преследовать другую. Но выстрела в спину он опасался напрасно. Длиннолицый стрелок сидел в машине, раскинув руки. В животе у него, чуть правее солнечного сплетения, источало кровь пулевое отверстие. Парень смотрел на Сашу дикими глазами, но не мог даже пошевелить рукой, хотя бы для того, чтобы прикрыть рану.

– Что там? – останавливаясь рядом, спросила Лида.

– Займись им!

Саша рванул за беглецом, не жалея ни сил, ни себя. То на палку сухую наступит – обломок летит в лицо, то на острый камень, и ветки больно хлестали по щекам, все норовили выколоть глаза. Но, набрав темп, он уверенно сближался с бандитом. Саша чувствовал в себе силы, он был уверен, что вот-вот настигнет парня, но неожиданно противник исчез из виду, как будто в трясину с головой провалился. Саша сбавил скорость, перешел на шаг, пистолет у него на изготовку. Беглец мог всего лишь спрятаться за деревом, за кустом и прибегнуть к оружию.

И точно, Саша угодил в засаду. Раздался выстрел, и боль обожгла правое бедро. Он выстрелил на дымок из-за дерева и залег. В ответ прозвучала пара слившихся в один гул выстрелов, пули прошли над головой.

Луков выстрелил, рассчитывая на такой же ответ, но беглец, с шумом выскочив из-за кустов, рванул прочь от него. Саша поднялся, но смог сделать лишь несколько шагов. Нога резко отяжелела, онемела, из раны хлестала кровь, и, если ее не остановить, завтрашний день для него может и не наступить.

Если деньги – зло, то женщина – обитель зла. Сколько Свищ уже вложил в своих красоток, сколько еще вложит. Ради них, можно сказать, старается, рискует головой и свободой. Карамболю вызов бросил, чтобы еще богаче стать, и все ради них. А как еще иначе? Без женщин мир – сплошная тоска.

Женщины – его радость, они же его погибель. Свищ почти уверен был в том, что рано или поздно кто-то из них подставит его. А Мимоза еще могла и убить своей рукой. Шальная она бабенка, без царя в голове. И Освальда своего до сих пор любит. За него может и убить. Ствола у нее нет, ножа тоже, но пилочка для ногтей в умелых руках – тоже оружие. А она как раз сидела на кровати, подтачивая ногти. Свищ лежал на спине, и живот открыт для удара, но ему почему-то не страшно. Он ведь и без того по лезвию ходит, тот же Карамболь мог нанести удар. Он хоть и не молод, но навредить может.

– А почему ты не говоришь, что Освальда больше нет, – сказала Мимоза, разглядывая растопыренные пальцы на левой руке.

А пилочка в правой, и ударить в глаз она могла хоть сейчас. Но Свищ лишь усмехнулся, глядя на нее. Рисковать он не любил, но в таких вот случаях, как сейчас, ему нравилось пощекотать себе нервы.

– Кто сказал?

– Слышала. Ты по телефону говорил.

– Что я говорил?

Ему действительно звонили, сказали, что номер с Борщом не прошел, в дело встрял убойный отдел, возможно, и с Освальдом вышел полный облом. Пашня сказал, что отправил пацанов за город, перезахоронить труп Освальда, а то Борща повязали, как бы слив не случился. Свищ не совсем понял, в чем смысл возни с перезахоронением, и все же согласился, дал добро, но Освальда по имени так ни разу не назвал. И Пашня воздерживался от упоминания имен. Конспирация в их работе не пустой звук. К тому же Свищ не строил никаких иллюзий насчет Мимозы. Девочка прошла и Крым, и Рим. Да и в ментовке побывала. Неудивительно, если она постукивает на него.