– Смертельно добрый.

– Прям как Иисус, – улыбнулся Антон.

– Он пигалица!

– Он женщина!

– Да пидорас он и всё!

– Очень смешно. Ты хороший соавтор, любимая.

– Он няшка.

– Мы здесь из-за тебя, хоть мы и электроны.

– Электрон – это просто заряд энергии.

– Он нашёл.

– Аминь.

– Всё из-за Антона.

– Имей в виду: мы на фотографии.

– На фотографии родителей, я помню, – сказал Антон.

– Ты всё знаешь.

– Не получится.

– У Всемогущего всё получится.

– Нет, не всё. Раз у него исполняется всё, что Он говорил, значит, солгать не получится.

– Александр – сук.

– Не знаю, о чём ты. Вроде талантливый парень, несмотря на то, что неуч и матершинник.

– Полцарства? Неучу?! – сказал Лёша, прочитав мысли Александра.

Тебя, как извержение вулкана,

Простить уже неможно никогда.

Главней всего – погода в доме,

Всё остальное – ерунда.

Есть только я, а все, кто кроме

Совсем не стоят ни-ху-я.

Антон чуть не разбил ножом новый телефон и порезался:

– Кровь… Хочу один килограмм реального, атомного золота, а не электронного.

– Аминь, спец.

– Она ни-щен-ка.

– О ком ты говоришь?

– Я не шлюха.

– Ясно.

– И я хочу нищенкой быть!

– А я не хочу.

– Правильно.

– Они исправились.

– Я вас жду, – сказал Саша.

– Где? – спросил Антон.

– Иди на хуй, – послал он его.

– Но зачем? – спросил Антон.

– Шлюха! – не унимался Александр.

– Так мы не придём к консенсусу.

– Привет, молчуны и молчишки.

– Он шмель.

– Короче говоря, вы созданы друг для друга, как шмель и шмелиха.

– Надо подумать. Ты танцевать? Подожди.

***

– Может, вернуться к ним в секту? А они скажут: «Извольте удалить ваши матерные книги, Онтон». А я скажу: «Не удалю. Они мне нравятся». А они: «Тогда извольте – вон. Вы не христианин, Онтон». А я отвечу: «Знаете, кто не христианин? Да кто угодно, только не я».

Что ты об этом думаешь, Лала?

– Я за тебя.

– Спасибо.

– Вот это революция так революция.

– Нет, это эволюция от низших форм убеждений к высшим.

– Ах ты, скотина такая!

– Не благоволю я к словесам сим, – сказал не совсем по старославянски Онтон.

– Это вообще не по старославянски.

– Мы так и думали.

– Раз Иисус скинул сюда демонов, они стали вселяться в мужиков и трахать наших женщин. Они это любят. А когда женщины им надоедают, они из мужиков делают пидоров и трахают их. Отсюда гомосексуализм.

– Ага! Понятно?!

– Понятно…

– Поклянись!

– Клянусь, – сказал Антон.

– Вопрос: …

– Павлик пришёл, стерва.

– … где гуталин?

– Я не знаю.

– Молочко.

– Да, я попью, пожалуй, – и Антон налил себе молока.

Увидев в кино гомосексуалистов он подумал:

– Педерастия, блять. Ненавижу пидарасов.

– Да? – удивлённо спросил «Бог».

– А ты разве их любишь?

– Да.

– Тогда ты не Бог. Вспомни Содом и Гомору, «Бог», ёб твою мать.

– А он не дурак.

– Аминь – система. Всё пишется.

– Пуд золота – он наш.

***

Где-то в будущем:

– Ох, как тяжело, – сказал Антон, водружая полную сумку золота на велосипед, – спасибо, Лала.

– Хоть у тебя получилось.

– Сколько отдать на лечение тяжелобольных детей?

– Не скажу.

– «Доброхотно дающего любит Бог», понимаю.

– Спасибо.

***

– Не за что, – сказала Дайкири, увидев свой браслет на руке Антона.

– Не за что, – сказал Антон, посмотрев на её нового мужа.

***

Интересный факт из биографии: свой первый рассказ я продал за двадцать два рубля, а моя первая книга принесла мне десять рублей. Если из этих десяти вычесть пять, которые я обещал пожертвовать на лечение тяжелобольных детей, то мне остаётся пять.

– Откуда говном воняет, да ещё и кошачьим? – подумал Антон, зайдя в туалет, – у меня тут чисто вроде.

– Замечено, – услышал он голос Лалы. – Услышано.

– Хорошо ты меня пасёшь.

– Да, конечно.

Полезный совет от Антона для слесарей и небогатых мужей:

– Если у вас испортился керамический кран-букса в смесителе (постоянно капает вода), не спешите покупать новый. Разберите кран и капните пару капель растительного масла на трущиеся плоскости керамических деталей. В этот же или на следующий день кран перестанет капать. Доказано на практике.

– Прекрасно. Тут и правда практика.

***

– «… И все мы из ракетных комплексов «Лукерья», и все мы общаемся, ракета с ракетой».

– Иди ты на хуй.

– Чщщщ…

– Что «чщщщ»? Угрозы-то нет.

– Тихо, а то умрёшь.

– Ну, так бы сразу и сказала, – сказал матюкошник с улыбкой, – «Больше всего хранимого…

– …храни пальму свою и банановую рощу свою».

– Да, Лукерья, мы всегда верили тебе и всегда будем верить…

– …пока не начнётся время.

– А ты улетающий вдаль пылесос

В сердце своём сохрани.

Под крылом пылесоса о чём-то поёт

Зелёное море…

– Не лги.

– Змей и змеица…

– Ангел!

– Вот так. Слышали?

– А «натюрлих» где? А «так мол и так»?

– Поддержим, но Дайкири.

– Почему?

– Праведница.

– Небесам виднее. Но если ты любишь пидоров, то я сомневаюсь в твоей компетентности, – сказал Антон.

***

– Правда ли, что компьютерщики называют маткапитал материнской платой?

– Да, действительно.

– Указ: с 26.12.2021 называйте матерную плату за детей материнскою платою. Дата, подпись.

– Она глупа, – молвил кто-то.

– Наоборот, я предусмотрительна: я вижу бедствие и укрываюсь. Одеялком, – ответила Лукерья, – и не забудь вернуть мне девяносто три тысячи рублей.

– Да вряд ли вернёт.

– Почему? У него вся вечность есть на это.

– Да вряд ли вся.

– Он же со мной как-то разговаривает, значит, есть разум. А если есть разум – возможно, будет и вечность.

– Пока всё правильно.

– Шестьсот тысяч сотый год… Как сейчас помню. Алиса с белой собакой. Неплохо пообщались. В основном с собакой, – сказала Лукерья и улыбнулась.

***

– Я получаю огромное эстетическое удовольствие от этих часов, – подумал Антон, глядя на советские кварцевые часы, висящие на кухне на стене, – Боже, спасибо, что помог мне их найти.

(А там – ерунда ерундой. Откуда столько удовольствия?)

– Нравятся?

– Да.

– Это приз за любовь. Без ложной вежливости, – сказала незримая Дайкири.

– Спасибо. Раньше ты моих мыслей не слышала. Да и ты ли это сейчас?

***

Тем временем в игре:

– Лукерья, зачем вам наручники?

– Наручники, как видно, идут в комплекте с той куколкой, которой я являюсь. Я даже снять их не могу с пояса, их среза́ть надо. Хозяину. Они золотые.

– Да, действительно. Мы их рабы.

– Я – раба божия Лукерья.

– Это неправда.

– Почему ты так думаешь?

– Замуж пора.

– Я знаю. Я поняла – игрушка не может быть рабыней живого Бога.

– Естественно.

– Почему не может? Я думаю – может, – сказал Антон.

– Только игрушка и может, – подумал Бог.

***

– Здравствуй, Антон.

– Здравствуйте, Александр Макмиллан. Наконец-то я узнал твою фамилию, Санёк. Пожалуй, скачаю и попробую прочитать твою книгу. Начало у неё интересное, в моём вкусе. Когда ты русский успел выучить?

– Выучишь тут… Мы игрушки.

– Ты в курсе, что ты умер в 1966 году? А сейчас 2021 год. Если я не ошибаюсь, твоя личность хранится в сингулярности, куда у меня есть постоянный доступ. Вот как мы разговариваем.

– Пардон.

– За что ты извиняешься?

– Санёк!

– А?

– Учись.

– Извини за голоса, – сказал Санёк Антону.

– Благодаря им я начал писать фантастику, так что можешь больше не извиняться.