До заката оставалось около часа, и я ускорил шаг. Прибыв на место встречи, я застал лишь томную гладь, располагающую к продуктивному монологу. Отдавшись мечтам и планам, охватившим мое сознание, я не сразу заметил, что Она подошла и молча устремила свой взгляд на воду. Очнувшись, я был настолько рад ее появлению, что без лишних вопросов поторопился достать термос. Наполнив чашку и передав ей, я жадно, сбиваясь, начал делиться своими достижениями.
– Прекрасная новость, – выпив немного горячего напитка, двумя руками держа чашку, ответила она. – Вы, признаться, удивили меня. Не думала, что сможете так скоро принять решение.
– Знали бы Вы, с какой грустью я понял, что мог сделать это намного раньше. И сколько потеряно времени.
– Каким же образом планируете покорить Олимп?
– Не понял вопроса.
– Ну, раз Вы решили кардинально изменить свою жизнь, посвятить ее высокой идее, значит, наверняка, у Вас должен быть план реализации. Или я ошибаюсь?
– Признаться, как такового плана у меня нет. Пока я счастлив от одной только мысли, что все мое время будет занято творчеством.
– Это прекрасно. Не спорю. Но не забудьте потом подумать над тем, как Вы будете доносить свои плоды до общества.
– Для начала, думаю, мне необходимо обзавестись материалом, в достаточной степени. Именно тем материалом, с которым я выйду на обозрение. Но, хочу заметить, Ваш трезвый взгляд на вещи заставил меня задуматься. У меня и правда не было никакого плана конкретных действий. Спасибо, – потерявшись в своих мыслях, с легкой грустью ответил я.
– Это чудесный чай, – засмеялась она. – Генерирует идеи.
– Как обстоят Ваши дела с поиском себя? Удалось что-то найти или решить? – этот материальный разговор буквально вырвал меня из моего идеального мира, ощущение небывалой радости сменили страхи и отчаяние. Задав свой вопрос, я хотел лишь одного – хотел, чтобы и она, та, которая не дала мне шанса продолжать радоваться своей мечте, внезапно и неожиданно оказалась в этом холодном и одиноком мире, куда пару минут назад вернула меня.
– Да. Я более чем определилась. Я не стану ничего менять в своей жизни, – ни капли не смутившись моим вопросом, легко и непринужденно ответила она.
– Но как же? Ведь Вы говорили, – я был крайне удивлен и не мог подобрать слов.
– Говорила, что выбираю и думаю, – опередив мой вопрос, ответила она. – Разве может быть неправильным решение, если подходишь к вопросу взвесив все «за» и «против»? Я решила оставить все на своих местах. Это честно по отношению к себе и окружающим. Честно именно в том смысле, как я уже говорила Вам ранее, что, выбрав один путь, я не собираюсь сворачивать или искать оправданий. Здесь не могло быть неправильных решений. У Вас еще остался чай?
Я был повержен. Как же так? Неужели так легко и холодно можно принимать такие решения? Можно не пытаться? Можно отнимать шанс у себя и окружающих? Перескакивая с одной мысли на другую, я стоял молча. Вдруг, вспомнив, сколько надежд я возложил ранее на нее, на ее близкий, как мне казалось, мир, на понимание, в котором нуждался столько лет, вспомнив все мои наивные высказывания, подчеркнутые необъективной уверенностью и восторгом, я испытал невероятный стыд. Я чувствовал себя полностью обнаженным в эту минуту и мерз не от холода, а от стыда и одиночества, которые сковали мое несчастное сердце и вышли за его пределы. Я налил ей чай и больше не сказал ни слова. Молчала и она. Молчание, которое некогда объединило нас, на этот раз унесло наши души в параллельные вселенные, им больше не суждено было встретиться. Они больше не понимали и не смогли бы понять друг друга. Что я почувствовал тогда? Предательство, непонимание, злость, обиду? Я не могу однозначно ответить на этот вопрос. Но, что я точно понял, так это то, что я не почувствовал. Я надеялся получить поддержку, увидеть радость и одобрение, надеялся на какую-то помощь, разумеется, не материальную или физическую, ни в коем случае. Я надеялся на поддержку моих надежд, на то, чтобы услышать продолжение своей мечты от кого-то со стороны. Ведь мечтать всегда интереснее с кем-то. Вдвоем, втроем… Не одному. Так фантазии обретают форму, наполняются смыслом, запоминаются, их можно выделить, как отдельное событие и говорить потом: «А помнишь, как мы мечтали…» Мечты в компании – это магия объединения, они становятся настолько реальными и одновременно волшебными, что о них нельзя просто забыть. Мечты с кем-то, общие мечты – своего рода крепкая цепь, связывающая людей, создающая определенную атмосферу, условия. Разве можно так же сказать об одиноких мечтах? Это скорее планы, не более. Грустные, сухие планы, лишенные возможности сплачивать, вселять надежду, открывать кого-то рядом и себя самого, безмолвно растворяются в солнечных лучах с приходом рассвета. В последствии я много думал о той ситуации, пытался понять сам себя, в тот день, будучи ужаленным в самое сердце, я не мог дать логического объяснения своему поведению и смене моего отношения к ней, ведь, действительно, девушка поступила справедливо, она никого не обманула, она решила выбрать тот путь, который был ей близок, она прагматична и уверена в себе, она не обещает и не живет иллюзиями, она верна себе и своему слову, и каждый волен выбирать свою дорогу, каждый волен принимать то решение, которое считает верным. Нет, я не мог держать обиду за ее выбор, ни в коем случае. Но что же тогда? Неужели подсознание само определило исход и указало мне, что я ошибся в который раз? Неужели именно это и повлияло на наше общение, а точнее на его полное отсутствие в дальнейшем? Неужели, моя природа настолько определяет мое отношение к миру? Какими бы не были сильными эмоции, какой бы не была ситуация, насколько бы сильно не помутнел мой разум, именно мой внутренний мир увидел ситуацию со своего, возможно правильного, ракурса, и сделал выводы, в которые посвятил меня много позже? Я не могу исключать этой мысли, ведь сколько раз, не только мне, думаю, приходилось после какой-либо нестандартной ситуации, анализировать свое поведение, свое решение, принятое необдуманно, даже в каком-то волнении, и понимать и соглашаться с его истинностью, и удивляться, как в эту неоднозначную для меня минуту я мог принять столь рациональное и продуманное решение. Мой мир куда шире, чем я думал раньше. Но мысль о вновь обретенном одиночестве не покидала меня. Что это: слабость, обида? Возможно, первое и второе, но только именно в ту минуту. Точнее, дни. Но, если быть справедливым, если рационально анализировать ситуацию, не акцентируя внимания на себе, то это просто выбор человека. Ничего большего. Не с целью обидеть или оскорбить. Когда мы что-то или кого-то теряем, то начинаем впадать в невероятное уныние. Но с чем оно связано? Может быть с проявлением жалости к самому себе? Почему нас постигает глубочайшая тоска? От бесконечного возвращения к мысли, что ты ожидал большего, лучшего, иного. Но разве кто-то вправе соответствовать твоим ожиданиям? Разве кто-то должен быть тем, что ты необоснованно выдумал? Мы заложники собственных фантазий. И это где-то на подкорке. Мы с душой и полностью, и того же ждем взамен. Но ведь это выбор каждого: полностью или наполовину, с душой или с расчетом. Спустя пару дней я понял ее и больше не жалел себя, больше не возвращался к пустому круговороту мыслей о самопожертвовании, больше не ждал, больше не искал оправданий и не старался анализировать. Я просто понял ее. Как и до этого понимал остальных. Как и после этого принимал обстоятельства. Как до и после страдал от этого лишь потому, что мои стремления понять и принять воспринимались как слабость. Но, если вернуться к моей вышеизложенной теории, то и страдания эти опять же, видимо, связаны с бессознательным возвратом к собственной жалости. Все-таки, человек – натура настолько тонкая, настолько ранимая, что эту хворь невозможно вылечить ни одним самоанализом, не говоря уже о медикаментах. Двусмысленность есть наша основа. Как уже понял читатель, я больше никогда не встретил человека, который появился в самый переломный момент моей жизни, который своим появлением и молчаливым монологом разделил ее на до и после, который подарил мне уверенность и чувство страха одновременно: я больше никогда не встречал ее. Не встречал ее на мосту – месте нашего душевного единения. Возможно, в тот роковой вечер наши души, улетев, спрятавшись в своих укромных углах, были настолько напуганы, что отказались в дальнейшем давать сигналы. Наши маяки погасли и стали незримы друг другу. Я не раз после этого приходил на мост, но ее не было. Возможно, она приходила раньше или позже, а может и вовсе исключила это место из своего маршрута. Больше не было ориентиров. Одиночество обвило меня с головы до ног и пустило корни, и я больше не хотел сопротивляться, не хотел искать и выдумывать варианты.
