Я подставляю ей лицо, что-то кричу, а командующий посматривает на меня сбоку и улыбается.
– Вы хорошо держитесь! – Чтобы я услышала, ему пришлось наклониться к самому моему уху. – Как настоящая морячка. Не страшно?
– Что вы, здорово, я никогда этого не забуду, спасибо! – Я кричу и надеюсь, что хоть спасибо он услышал…
На корабль меня привезли совершенно мокрую и совершенно счастливую. Я шла по бесконечным коридорам в мокрых белых босоножках на каблуках, лёгкое платье прилипло к телу, волосы висели сосульками. Как будто только что вышла из океана, а не поднялась на борт с катера командующего.
Я шла как ни в чём не бывало, и встречные моряки улыбались мне.
Корабль был огромный. Мне никто не показал его во всей боевой мощи, радист увёл в свою каюту – обжитую, уютную, с книжной полкой на десяток любимых книг, с гитарой на стене.
– У вас двадцать пять минут до начала. Я сейчас добуду фен. Ну и выкупал же вас адмирал!
На сцену поднимается нормальная нарядная женщина.
Меня всегда поражало, каких детей берут в армию! И за эти полгода их коротенькой ещё жизни, что прошла в океане – от Владика до экватора и обратно, они не очень-то и повзрослели…
Я читаю им стихи о море. Радуюсь, что у меня есть для них стихи о море, они почувствуют, что я его так же люблю! Читаю и читаю им стихи о море, дурочка…
И встаёт худенький мальчик, форма ему великовата, шейка в воротничке болтается, как у гусёнка. Улыбка смущённая:
– Почитайте, пожалуйста, про любовь…
У меня в шкафу стоит белоснежная коралловая ветка, они привезли её с экватора. Столько лет прошло, а ей ничего не делается – не желтеет, не крошится, моллюски строили на века. Я иногда дотрагиваюсь до неё, чтобы убедиться: всё это не приснилось мне – белоснежный катер, залитый солнцем залив, мальчик с тоненькой шейкой, который после первого в жизни похода просит почитать про любовь…
Находка
– Завтра ты едешь в Находку, – сказала Валя, – программу тебе скажут там.
Шофёр был молодой и симпатичный, звали его Саша. Мы ехали через город, до краёв наполненный чистейшим туманом, белым, как молоко. Машина ныряла с сопки в очередную падь, и туман наполнял её своей свежестью.
– Мы по пути прихватим человека.
– Конечно, прихватим! – с готовностью отозвалась я. – Какой разговор! Человек ждал нас в профилактории. Он был моложав, одет с иголочки, модная стрижка, лёгкая седина.
– Поэтесса? Это хорошо, скучают ребята, никаких развлечений. А откуда вы?
– Ростов-на-Дону, знаете?
– А как же! Был как-то осенью, ветер, пыль с дождём смешивается так, что нашлёпки на домах.
– Вы просто попали в неудачное время. Вот весной – он весь в акациях, весь! А летом, осенью просто ломится рынок от фруктов! И жизнь – насыщенная, театры прекрасные, и драматический, и оперетты… И если хотите знать, писательская организация – третья в России!
– Ну и кому нужна ваша третья организация! Нет, заштатный городишко.
Я возмутилась. Мы за ним заехали, а он…
– Саша, давайте высадим его! Прямо здесь, на шоссе!
– Не могу, я его шофёр, а он мой начальник.
– Завести вас – ничего не стоит, ну, женщины!
И правда – с чего я завелась, дурочка! Мы смеёмся.
Он по-хозяйски показывает окрестности, берёт мой портфель из багажника, заводит в гостиницу.
Номер отличный. Даже трюмо, можно увидеть себя, наконец, во весь рост. Выхожу из душа, надеваю халат, вытираю волосы. Свободный вечер, какое счастье!
Стук в дверь, и одновременно с моим «да» входит попутчик.
Он тоже расслабился, даже слишком. На нём застиранная майка неопределённого цвета, спортивные штаны, двумя пальцами за горлышко держит начатую бутылку вина. У себя в номере начал, ко мне пришёл заканчивать. Не знаю, что меня больше вывело из себя – его затрапезный вид или эта бутылка.
– У нас с вами есть возможность прекрасно провести вечер.
– Простите, я устала. У меня сегодня первый свободный вечер за всю поездку, я хочу отдохнуть.
– Вот и отдохнём вместе! Ты же поэтесса! Ты мне понравилась, что тут такого…
Тон у него был обиженный. Он явно не ожидал подобного приёма. А меня уже несло: ах я поэтесса, со мной можно запросто, в таком виде и с начатой бутылкой?!
– Почему вы думаете, что вы тот мужчина, который мне нужен? Посмотрите в зеркало! Нет, возьмите бутылку за горлышко для полноты картины! А теперь уходите.
– Со мной никто так не разговаривал.
– Простите, со мной тоже…
После выступления идём по улице рабочего посёлка с парнем – не помню, кто он был по должности.
– Видите – эстрада. Обычных танцев не можем организовать, аппаратуры нет. Машины – видите, какие? Половина никогда в жизни техосмотр не пройдёт. Если надо в город – хотя бы запчасти привезти, полчаса выбираем, какую послать, чтобы милиция не остановила. Людей нагнали, а работы нет, ни шатко ни валко, по полдня сидим, ждём материалы… Всем плевать!
Мне не плевать. Я пишу докладную в крайком. И улетаю в Москву, кончилась моя поездка.
Годы прошли, пока Валя прилетела в командировку в Москву. Я снимала квартиру после курсов. Мы сидим с ней на старом-престаром диване.
– Валя, ты не помнишь, с кем ты тогда меня посылала в Находку?
– Как же не помню, я попросила его довезти тебя. Бо-ольшой начальник в Приморье.
– Правда? А я с ним как с мальчишкой.
– Ну ты даёшь! Приехала, тихая девочка, стихи читать. Да от твоей докладной такие круги пошли! Руководство полетело, Первый каждый день начинал со звонка в Находку!
– А машины им дали? И аппаратуру?
– Всё им дали. Аппаратуру моряки подарили, машины собирали, у кого только можно.
– Ну вот. А ты говоришь…
Она нам не подходит
На родной фирме мне стало невмоготу. И обстановка в лаборатории, и вертушка на проходной…
За сорок пять минут перерыва мне надо было успеть в Союз или в издательство, транспорт ходит явно не по расписанию. И начальник лаборатории ждёт меня с секундомером у дверей в конце третьего коридора.
Я ещё не могла решиться на вольные хлеба. Решила уйти на преподавательскую работу, в институт.
А что? Защищу диссертацию, буду читать лекции, а остальное время – моё!
Для начала надо было поступить в аспирантуру. Ну и что?
Сдала кандидатские экзамены. Нашла подходящего по теме моей работы руководителя, договорилась о встрече.
Симпатичный мужчина средних лет задаёт мне сначала вопросы – кто я, что я. Его очень успокоило, что я замужем. А потом целый час мы говорим о работе. Он видит, что я, как говорится, в теме. Он соглашается взять меня!
Идём знакомиться с его кафедрой. И нас обоих ждёт сюрприз!
Оказывается, почти вся кафедра – мои сокурсники. Общий восторг! Обнимаемся, все говорим одновременно!
А мой потенциальный руководитель смотрит на эту сцену с подозрением. Может, мы сговорились за его спиной?
Но я ничего не замечаю. Ухожу в полной уверенности, что буду работать здесь, в этом институте, с этими ребятами и этим руководителем!
Жизнь опять повернётся ко мне светлой стороной…
Мне потом рассказали ребята: когда я ушла, они начали наперебой уговаривать своего шефа взять меня. А он вообще с опаской относился к женщинам, единственная женщина на кафедре – его секретарша!
– Нет, – сказал шеф. – Вы что-то слишком горячо отстаиваете её кандидатуру. А на самом деле всё очень серьёзно, она может в корне изменить обстановку на кафедре. Люди меняются! А вдруг она скандалистка? Или склочница? Или у неё тяжёлый характер… У меня есть знакомые на её фирме, я позвоню.
Я так и не узнала, кому он звонил. Но этот человек не сказал обо мне ничего плохого!
Ребята смеялись, а мне было не смешно – так и не вышло из меня учёного… Шеф влетел на кафедру совершенно взбешённый:
